Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань (СИ) - Версон Мария. Страница 52

- То-то я думал отчего кое-где в городе выставляют окрашенные синим и белым цветы, прибираются повсеместно, выволакивают ткани и вешают дурацкие надувные шарики. - Последнее он явно любил меньше всего.

- И будут петь детские хоры...

- Безголосые...

- Одетые в белое...

Монахи переглянулись и с ужасом поняли, что они, ну ещё Ора, но не факт что она придет в себя до послезавтра, являются единственным представителями монтерского монастыря в этой глуши, и что даже если церковники помогут жителям разучить "танец", хотя в городе, где столько верующих, его наверняка знает любая девчонка, именно им придется вести этот "хоровод".

- Я предлагаю сбежать и спрятаться. - Выдал Стижиан, по-прежнему не отводя глаз от календаря. Кир хихикнул и подошел к окну. - Хотя мы же будем тренироваться... вполне можем делать это и ночью. Ты не против?

- Ничуть. Я ненавижу этот треклятый праздник.

- Есть подозрение, что все монтерцы его ненавидят.

- Он глупый.

- И бессмысленный.

- Кирано, - Стижиан застегнул ещё влажную рубашку, - а давай начнем тренировку прямо сейчас, м?

- С превеликим удовольствием, Во-Сен, однако кто будет приглядывать за нашими больными?

- Богиня присмотрит, - съязвил он, почти поверив в эти слова, поманил за собой юнца и вышел из дома. - Смотри. - Он указал на неширокую дорогу, ведущую из города на восток - к Грану. - Отсюда до сгоревшего города порядка ста километров. Из меня конечно аналитик никакой, но судя по твоему сложению и резким повадкам, в тебе больше скорости чем силы, не так ли?

Кирано кивнул, понимая, к чему клонит монах.

- У меня - наоборот. Скорость реакции, конечно, получше твоей, но скорость передвижения - не мой конек, тем более, если это передвижение по пересеченной местности или, например, по крышам. Мой хороший друг, я думаю, ты о нем слышал, Амит Лоури...

- Конечно слышал! Он же медиум! Редчайший тип!..

- Закрой свою энциклопедию, Кир. - Стижиан сказал это низким гортанным голосом, так что юнец умолк. - Амит примерно твоего телосложения... Но с ним-то в скорости я могу соревноваться. Теперь. - Усмехнулся. - С тех пор как он стал медиумом, у него появился лишний жирок. Так о чем я? Ах, да! Я говорю о беге. У тебя сильные ноги, а я владею боевой телепортацией. Не знаю, как сейчас, - он чуть было снова не ляпнул про феникса, - но раньше мои пространственные прыжки ограничивались пятнадцатью метрами.

- Для меня это заведомый проигрыш, Во-Сен. - Сказал Кирано, глядя в сторону. - Вы не будете уставать, а я никогда не участвовал в забеге на сотню километров.

- Слушай сюда, торопыга. Тебе известно, почему некоторые монахи сильнее, а некоторые быстрее? Все зависит от сосуда души и количества энергии, которую он может вместить. Ну, так же ещё от скорости её восстановления, но это позже. Монахи моего типа - силачи. У нас энергии внутри - не бездонная, но здоровая бочка, и поэтому мы можем вкладывать энергию в руки или ноги, но проще и эффективнее - в руки, и трансформировать её в физическую силу. Таким образом можно и стены проламывать, и деревья головой прошибать... Но второй тип, и я не знаю каким образом Амит туда затесался, - это те, у кого сосуд значительно меньше, и очень часто это сопровождается низкой скоростью восстановления энергии внутри сосуда. Таким монахам нельзя бездумно разбрасываться энергией, и поэтому... поэтому... Кир, я без понятия как их тренируют. Для начала, нужно понять какой сосуд у тебя.

- И... Как это сделать? - Он посмотрел в глаза Во-Сену и увидел, что тот быстро пытается что-то придумать.

- Мы доведем тебя до предела. - Стижиан ехидно оскалился, Кир же перепугался. - Не боись, это не так страшно. Слушай сюда: если ты проходил азы, значит, тебя уже учили перераспределять энергию, снижая или повышая её уровень в той или иной части тела. Сейчас твоя задача это переправить энергию, которую ты держишь в руках, в ноги. Это не сложно: куда сложнее делать это постоянно, потому как энергия, подобно воде в кружке, распределяется равномерно. Тебе нужно эту воду как бы... заморозить, перекрыв ей доступ в руки и полностью их расслабить. У тебя сотня километров. Максимальное время, - он поднял голову к солнцу, - четыре часа. Если я сильно оторвусь и потеряю тебя из виду, встречаемся на старой торговой дороге рядом с указателем на четверку полей. Идет?

- Во-сен, я!..

Но Стижиана уже охватило пламя, и он исчез. Кирано резко обернулся, увидев, как пламенная зеленая точка мигает вдоль дороги с частотой в две-три секунды, и рванул за ним, вместо того чтобы обдумать сказанное монахом.

Бег расслаблял Кирано, и он действительно передвигался довольно-таки быстро и без помощи советов Стижиана, но он прекрасно понимал, что до назначенного места километров девяносто, и это при условии, что Кир не заблудится. С таким темпом его хватит где-то на пол часа, если его чуть снизить - минут сорок пять, после чего он свалится и будет лежать посередь поля с невероятной отдышкой.

Юноша попытался отключить сознания, оставив глаза наблюдать за дорогой, и старательно представлял себе сосуд души. Перед глазами нарисовалось изображения его собственного тела, которое словно было стеклянным сосудом, до отказа наполненным водой. Лёд? Его воображение заморозило тело. Отключить руки? У замороженной статуи затрещали плечевые суставы, и руки с треском отделились от тела: перед глазами остались лишь две горы голубо-белых осколков. Передать энергию в ноги? Льдинки полетели вниз, облепляя ступни, икры и бедра.

Кир открыл глаза и с ужасом понял, что руки его напряглись дальше некуда. Он уже приготовился к судорогам, как внезапно руки размяли и обвисли, словно от них отлила вся кровь. Что касается ног - теперь болели они, но боль не помешала монаху с новой силой рвануть вперед и увеличить свою скорость чуть ли не вдвое. Он несся с непонятной ему легкостью, которая заглушала даже невыносимую боль в ногах. Удовольствие, сравнимое с ледяной водой, непрерывно текущей на усталую от жары спину.

Он не знал сколько времени прошло с тех пор, как он погнался вслед за давно исчезнувшим из поля рения Стижианом. Определять время по солнцу Кир не умел, однако оно уже не пекло голову, но все еще висело высоко на западе - значит закат не скоро.

Он бежал уже не меньше двух часов, может даже три, но точно сказать не мог. Легкость в груди резко сменилась сковывающим удушьем. У Кира сбилось дыхание, он стал хватать ртом воздух, надеясь выровнять внезапный сбой, но тут чудесная легкость, подобно жидкости в сосуде, у которого внезапно исчезло дно, ушла, и монах, не сумев сбавить скорость, упал на землю, протащившись по земле ещё пару метров.

Руки не двигались совершенно, ноги сковала судорога такой силы, что Кирано закричал сквозь сжатые зубы, из сломанного после удара носа потекла кровь, которая остановилась практически мгновенно (чтобы не случилось с телом, на его скорость регенерации это не повлияло). Он лежал, неспособный себе помочь, и быстро дышал, изо всех сил пытаясь выровнять дыхание и пошевелить хотя бы одной рукой.

Он пролежал на животе около часа, терпя идущие на спад судороги, и за это время ему с трудом удалось едва ли пошевелить мизинцем и безымянным пальцем левой руки.

Вспышка зеленого света заставила его открыть наполненные слезами боли глаза и позволить сильным рукам Стижиана поднять его с земли и усадить у срубленного дерева неподалеку.

- Пробежать семьдесят километров на одной только силе воли - это героизм, Кир. - Сказал Стижиан, когда в его руках возникла фляга с водой, и он поднес её к губам юноши, начавшего жадно пить. - Героизм и глупость. Не будь ты сыном Монтеры, рисковал бы помереть от удушья или остановки сердца. Тихо-тихо, потом выскажешь мне все, что думаешь обо мне и моих методах, однако практика показывает, что в некоторых случаях ударные методы крайне полезны. - Он положил руки монаху на бедра, и в них полилось тепло. Та самая легкость, несшая сюда Кира. Затем он влил энергию в икры и в ступни, и гуськом отошел назад. - Легче?