Алхимик - Скотт Майкл. Страница 20

— Извини, — быстро ответил Фламель, — я не знал.

— Да и откуда тебе знать! — улыбнулась Геката, хотя ничего смешного здесь не было. — Эта сверхъестественная магия настолько сильна, что почти никто из моего народа не может даже смотреть на буквы. Те, кто пришел после первых старейшин, пусть и одной с нами крови… — с этими словами она указала на Скату, — но они могут смотреть на Кодекс, хотя даже они не могут к нему прикасаться. Потомки обезьян — люди, род человеческий — могут. Это была последняя шутка Авраама. Он женился на одной из первых женщин человеческого рода и, видимо, хотел быть уверенным, что только его дети смогут брать книгу.

— Мы потомки обезьян, — проговорил Джош, не замечая, что почти шепчет.

— Люди… род человеческий… — повторила Софи и замолчала.

— Именно поэтому книга попала ко мне? — спросил Фламель.

— Ты не первый человек, который… присматривает за Кодексом, — осторожно пояснила Геката. — Начнем с того, что его вообще не следовало создавать! — раздраженно выпалила она, и красно-зеленые нити зазмеились по ее платью. — Я выступала за то, чтобы все страницы были отделены одна от другой и брошены в ближайший вулкан вместе с самим Авраамом.

— Тогда почему книга осталась цела? — спросил Николя.

— Потому что Авраам обладал даром прозрения. Он видел извивающиеся нити времени и предсказал, что настанет тот день, когда Кодекс и все хранящиеся в нем знания пригодятся.

Скетти отошла от внедорожника и приблизилась к Фламелю. Она все еще держала лук в опущенной руке и невольно заметила, как пристально Геката следит за ней.

— У «Книги чародея» всегда был хранитель, — сказала она Фламелю. — Кого-то упоминает история в героических мифах, кто-то не так известен, а некоторых мы вообще не знаем.

— Но если меня, человека, выбрали, чтобы заботиться об этом драгоценном Кодексе, потому что ваш народ даже смотреть на него не может, тем более прикасаться к нему, тогда очевидно, что найти ее предназначено другому человеку. И этот человек — Ди.

Геката наклонила голову в знак согласия.

— Опасный враг этот доктор Джон Ди.

Фламель кивнул. Он кожей чувствовал прохладу сухих страниц, спрятанных под майкой. Хотя Кодекс находился у него вот уже больше пятисот лет, Фламель понимал, что пока начал соскребать только самый верхний слой его тайн. Он до сих пор не знал наверняка, насколько древний этот манускрипт, — дата его создания постоянно отодвигалась все дальше и дальше.

Впервые книга попала в руки алхимика в четырнадцатом веке, и он решил тогда, что ей около пятисот лет. Но потом он начал изучать ее историю и стал считать, что ей где-то восемьсот… нет, тысяча… нет, две тысячи лет. А в прошлом веке, в свете новых открытий, сделанных в гробницах египетских фараонов, он оценил возраст книги в пять тысяч лет. И вот теперь Геката, которой больше десяти тысяч лет, утверждает, что уже была на свете, когда загадочный чародей Авраам составил рукопись. Но если представители Древней расы, боги из мифов и легенд, не могли даже взять книгу в руки, тогда кем был ее создатель Авраам? Был ли он одним из старейшин, или человеком, или вообще принадлежал к одной из множества других таинственных рас, которые существовали на Земле в далекой древности?

— Зачем ты явился? — спросила Геката. — Я узнала о похищении Кодекса, как только вы потеряли его, но я ничем не могу вам помочь.

— Я пришел по другой причине, — ответил Фламель, отошел от машины и понизил голос, так что Гекате пришлось наклониться к нему. — Когда Ди напал на меня, украл книгу и утащил Перри, нам помогли двое людей. Юноша и его сестра. — Он помолчал и добавил: — Близнецы.

— Близнецы? — переспросила она невыразительным голосом.

— Близнецы. Посмотри на них и скажи, что видишь.

Взгляд Гекаты перебежал на машину.

— Вижу мальчика и девочку в майках и джинсах. Паршивая нынче мода. Вот все, что я вижу.

— Присмотрись получше, — попросил Фламель и добавил: — Вспомни пророчество.

— Я помню пророчество! Вздумал учить меня моей собственной истории? — Глаза Гекаты вспыхнули огнем и на секунду изменили цвет, став темными и угрожающими. — Люди? Это невозможно!

Она решительно прошла мимо Фламеля, заглянула в салон машины, посмотрела на Софи, потом на Джоша.

Близнецы одновременно заметили, что зрачки у нее длинные и узкие, как у кошки, а за тонкой линией губ скрываются острые, точно маленькие иглы, зубы.

— Серебро и золото, — неожиданно прошептала Геката, бросив взгляд на алхимика, и ее акцент стал еще заметнее.

Она снова повернулась к близнецам.

— Выйдите из машины!

Дети поглядели на Фламеля и, когда он кивнул, с неохотой выбрались наружу. Софи обошла машину и встала рядом с братом.

Геката протянула руку Софи. Девочка заколебалась, но потом подала ей руку. Богиня повернула руку Софи ладонью кверху, потом протянула другую руку Джошу. Он не мешкая подчинился, пытаясь выглядеть беспечно, будто он каждый день здоровается с богинями, которым десять тысяч лет от роду. Ему показалось, что кожа у нее какая-то шершавая и грубая.

Геката произнесла одно-единственное слово на языке, который предшествовал появлению первой человеческой цивилизации.

— Апельсины, — прошептал Джош, вдруг почувствовав запах, а потом и вкус фрукта.

— Нет, это мороженое, — возразила Софи. — Свежеприготовленное ванильное мороженое.

Она взглянула на брата… и увидела, что он смотрит на нее, широко раскрыв глаза.

Вокруг Софи появилось серебряное свечение. Оно парило над самой поверхностью ее тела, как вторая тончайшая кожа, то пропадая, то вновь появляясь. Когда девочка моргнула, ее глаза превратились в плоские отражающие зеркала.

А Джоша окружало теплое золотое сияние. Оно сосредоточилось в основном вокруг головы и рук, пульсируя в унисон с биением сердца. Радужная оболочка его глаз стала похожа на золотые монеты.

Но хотя близнецы видели свечение, окружавшее их обоих, они не чувствовали ничего особенного. Только в воздухе появился аромат — апельсинов и мороженого.

Не говоря ни слова, Геката отпрянула от близнецов, и свечение тут же погасло. Богиня вернулась к Фламелю, поймала его за локоть и отвела в сторону, подальше от ушей близнецов и Скетти.

— Вы понимаете, что тут вообще происходит? — спросила Софи у воительницы.

Голос у нее слегка дрожал, и девочка до сих пор чувствовала вкус мороженого на языке и аромат в воздухе.

— Богиня проверяла вашу ауру, — ответила Ската.

— Вокруг Джоша золотая аура? — спросила Софи, глядя на брата.

— А у тебя серебряная, — сообщил Джош.

Ската подобрала с земли плоский камешек и швырнула его в кусты. Камень ударился о что-то твердое, и это «что-то» тотчас тяжело затопало прочь из кустов.

— У большинства людей аура многоцветная. Лишь у очень немногих она чистого цвета.

— Как у нас? — уточнила Софи.

— Как у вас, — мрачно ответила Скетти. — Последний раз я видела серебряную ауру у женщины, которую вы знаете под именем Жанна д’Арк.

— А золотую ауру? — спросил Джош.

— Такая встречается еще реже. Последним я помню… — она нахмурилась, напрягая память, — мальчика-царя, Тутанхамона.

— Поэтому вместе с ним похоронили столько золота?

— В том числе, — согласилась Ската.

— Только не говорите, что вы знали царя Тута, — поддразнил Джош.

— Ну, лично знакомы мы не были, — ответила Ската, — а вот дорогую Жанну я обучала и сражалась бок о бок с ней в Орлеане. Предупреждала ее, чтобы не ходила в Париж, — тихо добавила она с болью в глазах.

— Моя аура встречается реже, чем твоя, — поддразнил сестру Джош, чтобы прогнать мрачное настроение. Он посмотрел на воительницу. — Но если у нас чистая аура, что конкретно это означает?

Ската обратила к нему бесстрастное лицо.

— Это означает, что вы обладаете невероятной силой. У всех великих волшебников и колдунов прошлого, у героев-завоевателей и гениальных художников была чистая, одноцветная аура.

Близнецы растерянно переглянулись. Даже после всего, что они повидали и пережили за последние часы, это было как-то слишком странно. Да и взгляд Скаты, ее ничего не выражающее лицо немного пугали. Софи вдруг широко раскрыла глаза.