Твари Господни - Мах Макс. Страница 25

"Перебудим всю округу…" – мысль прошла краем сознания, так же как далекий сухой гром едва ли потревожил слух.

Сквозь дрожащий воздух в красных и фиолетовых вспышках видимых только Лисе разрядов, перед ней застыли коленопреклоненный Черт и нависший над ним Махно, как будто специально копирующие рембрантовское "Возвращение блудного сына". Рядом с ними раскачивался, сидя на земле и схватившись руками за голову, охранник Махно, а где-то среди деревьев "резонанс" корежил других его людей. Но Лиса стояла, сама удивляясь той частью сознания, которая все еще была способна осмысливать происходящее, что не упала, не потеряла сознания, не сошла с ума. Раньше она никогда не видела, как "доноры" отдают свое знание, вкладывая его целиком в чужую память, и даже не слышала ни разу о том, какой мощи волшба потребна для такого дела.

Пятый удар. Она отступила еще на шаг, дыша уже не воздухом, а ледяным огнем, сжигавшим легкие.

"Господи!" – охранник Махно, как подкошенный, упал на бок и замер на белой земле в позе эмбриона.

– Господи!" – кровь кипела в жилах и перед глазами встал багровый туман, а "хор" покинул каменные стены церкви, и мощь басов сотрясала теперь небо и землю, и Лису вместе с ними.

"Господи!!!"

Все-таки господь услышал, наверное, ее немой вопль, и все вдруг вернулось на круги своя. Ночь, темная поляна в глубине Екатерининского парка, Махно и Черт.

Лиса моргнула и обвела удивленным взглядом поляну. Вся она была покрыта белым инеем: и пожухлая уже осенняя трава, и кусты и стволы деревьев. Застонал, заворочался и начал наконец подниматься с земли, очумело потряхивая головой, охранник Махно, зашевелились среди темных деревьев еще двое, и сам Махно снял вдруг руки с головы Черта и неуверенно отступил назад. Его ощутимо пошатывало, но он улыбался.

– Sie sagen deutsch? – спросил он насмешливо.

– Ja, es ist ein wenig, – равнодушно ответил Черт, вставая с колен. – Also, dich, Махно, das Tier, und nicht der Mensch. Die Minute! [22] – И он опрометью бросился в кусты.

– Wessen es er? [23] – спросила Лиса, автоматически переходя на немецкий.

– Zu schreiben ist losgerannt, [24] – вяло ответил Махно. – Вообще-то обычно они писают в штаны, но твой парень, Нота, просто кремень. Кого-то он мне напоминает, только вспомнить никак не могу.

– Дежавю, – пожала плечами Лиса, охраняя инкогнито Черта. – Он из новеньких. Слушай, а где ты такой немецкий взял?

– Где взял, там уже нет, – Махно рассеянно огляделся вокруг и задумчиво пожевал нижнюю губу. – Вообще-то пора сматываться. Расшевелил я эфир малеха, неровен час, какая сука учует. Ты помнишь?

– Помню, – кивнула она. – Через полгода.

– Найдешь меня, – улыбнулся Махно и уже собрался уходить, но Лиса его задержала.

– А почему ты не уходишь в Цитадель? – спросила она.

– А ты почему? – вопросом на вопрос ответил он.

– Я с боевкой завязала еще десять лет назад.

– И молодец, – серьезно кивнул Махно. – У тебя есть дело, у меня есть дело, зачем нам эти глупости?

– Но ты ведь регулярно…

– Они должны знать, – жестко сказал Махно. – Я электростанции не атакую, и военные базы тоже. Но они должны знать, что за кровь платят кровью.

– Возможно, ты прав, – задумчиво кивнула Лиса. – Кого ты наметил?

– Толкунова.

– Почему не Голикова или Рудя? – спросила она, удивившись совпадению, ведь и Твин обратил ее внимание именно на этого – нового – члена Политбюро.

– Понравился он мне, – ухмыльнулся Махно, явно уходя от ответа, и зашагал прочь.

6

– Куда теперь? – спросил Черт, выехав на Московский проспект.

– Есть идеи? – Лиса сунула руку в карман куртки и обнаружила там только пустую пачку. Сигареты закончились. – У тебя покурить не найдется?

– Посмотри в бардачке, – свою пустую пачку он выкинул еще в Пушкине, когда они вернулись к машине. – Я думал у тебя все спланировано.

Если находишься рядом с Чертом достаточно долго, тембр его голоса и полное отсутствие интонаций перестают раздражать. Наверное, человек способен привыкнуть ко всему, и к этому тоже.

– Нет, – ответила она со вздохом. – Ничего я на ночь не планировала. Решила, живыми уйдем, и, слава богу. Тогда, и думать станем.

Она открыла бардачок и действительно нашла там початую пачку "BT".

– Твои?

– Нет, конечно, – дорога была почти пуста, и, поймав "зеленую волну", Черт гнал "Волгу" куда-то в центр.

"Ну что ж, – подумала она, доставая из пачки сигарету и прикуривая от зажигалки. – Пусть хоть иногда кто-то решает за меня".

– Я свою хату до утра застолбил, – как ни в чем, ни бывало, сказал Черт. – Там и отдохнем. Есть хочешь?

– Да, надо бы, наверное, – она и сама не знала, хочет ли есть, хотя и понимала умом, что подкрепиться все-таки следует. Сколько она протянет на одном кофеине? – А есть где купить?

– Сейчас, – сказал он. – На площади Труда купим и поедем кушать домой.

Он так и сказал, "домой".

"А как бы сказала я?"

Трудно сказать откуда одессит Черт знал все эти подробности. Лисе, например, было совершенно неизвестно, что на площади Труда работает круглосуточная пирожковая, ассортимент которой в половине третьего ночи не мог не удивлять, как, впрочем, и количество покупателей. Более того, пироги, пирожки и булочки, горками выложенные на большие деревянные подносы, оказались свежими, а некоторые – даже горячими, поскольку при магазине имелась своя пекаренка, а запах в торговом зале стоял такой, что у Лисы, на самом деле, потекли слюни.

Они набрали пирожков с мясом, капустой и яблоками, взяли две полулитровые бутылки "Вод Лагидзе", и вернулись в машину.

– Уже близко, – предупредил Лису Черт, но она все равно начала есть сразу же, как только машина тронулась.

– Тогда, и мне дай, – попросил Черт. – С мясом.

Пока Лиса передавала ему пирожок, "Волга" с ветерком пролетела по совершенно пустому мосту Лейтенанта Шмидта, и понеслась вдоль 6-й линии. Мелькнул справа Андреевский рынок, машина свернула на Большой, проехала немного по нему и почти сразу ушла с проспекта на 5-ю линию.

– Здесь, – Черт снизил скорость, прижимая "Волгу" к тротуару, остановился и заглушил мотор. – Пошли.

Лиса подхватила свою сумку, вышла из машины и пошла за высоким, худым и чуть сутуловатым Чертом в черный зев неосвещенной подворотни. Пройдя чуть ли не с десяток шагов, они вышли под жидкий свет единственной маломощной лампочки и оказались в маленьком дворе-колодце.

– Сюда, – Черт уверенно свернул направо, открыл рассохшуюся дверь черной лестницы и зашагал по крутым ступенькам вверх, сквозь густую, как патока, пропитанную запахом мочи и кошек, тьму. На третьем этаже, он потянул за ручку оббитой рваным дерматином двери – замок щелкнул когда они были еще этажом ниже – и, распахнув ее, жестом пригласил Лису войти.

– Первая дверь слева, – сказал он, входя вслед за ней и закрывая за собой входную дверь.

– Две старушки, – объяснил он, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Обе спят, – Черт вошел в комнату и включил свет. – Я их раненько уложил и "зарядил" спать до девяти утра.

Комната была маленькая, неухоженная, захламленная и пропитанная запахом старости, но в ней имелись стол, широкий диван, кресло и несколько стульев.

– Чай сделать можно? – спросила Лиса, бросив сумку у дверей и направляясь к столу.

– Можно, – Черт поставил на стол бутылки и большой бумажный пакет с пирожками. – Устраивайся пока, – и исчез в темном коридоре.

Лиса достала ворованные сигареты и закурила. Спать совершенно не хотелось, что впрочем, неудивительно. Вправляя Черту мозги, Махно "выдохнул" так много "живи", а она при этом стояла так близко к источнику, что у нее сейчас только что кровь не кипела.

Словечко "живь" придумал Петр Кириллович, и, хотя большинство, магов не только никогда не слышало его имени, но даже не подозревало о существовании, словечко прижилось. Во всяком случае, в СССР и странах Варшавского договора, выброс энергии – или чего-то на энергию подозрительно смахивающего – происходящий во время волшбы давно уже называют "живью". Любой акт магии забирает силу колдуна, и "творящую" силу, и обычные физические силы. Зато маг, оказавшийся поблизости, что-то такое получает, и как бы ни корежило его во время самого акта – особенно если это была такая мощная волшба, как сегодня – позже человек начинал ощущать удивительный и необъяснимый прилив сил. Живь. Живая сила. Животворная…