Арфистка Менолли. Страница 108

Когда они добрались до морского холда, Менолли бросила ему повод своего скакуна и велела отвести обоих животных к местному смотрителю. Надо снять с них седла, напоить и задать корм. Уводя скакунов, Пьемур заметил, что девушка направилась к причальной стенке и, затенив глаза рукой, стала всматриваться в морскую даль. Похоже, она ожидает прибытия корабля. Уж не связано ли это с барабанной вестью, полученной вчера поутру из Исты?

Смотритель приветливо поздоровался и помог ему управиться со скакунами.

– Вы, видать, отправитесь в обратный путь, как только прибудет корабль? – сказал он. – Так что я пока взнуздаю Сибелова скакуна, чтобы потом не пришлось ждать. Сейчас закончим и пойдем ко мне – жена приготовит тебе перекусить. Я уверен, паренек твоего возраста никогда не откажется от еды. А у нас, в морском холде, угощение всегда найдется, даже во время Падения.

Когда подошла Менолли, радушный хозяин пригласил и ее. К этому времени Пьемур уже заметил на горизонте темную точку. Теперь он был спокоен: есть время передохнуть и пожевать.

Так, значит, у Сибела здесь есть скакун – каково? И Сибел приплывает на корабле откуда-то с запада… Следовательно, можно предположить, что отплывал он тоже отсюда. Пьемур попытался припомнить, как давно он не встречал Сибела в Цехе, но не смог.

Морской холд Форта стоял на берегу естественной глубоководной бухты, так что подошедший корабль пришвартовался прямо у каменной стенки. Моряки ловко привязали причальные канаты к швартовым тумбам. Сибела не было видно, но, когда файры исполнили над мачтами корабля приветственный танец, в лучах клонящегося к западу солнца блеснули золотом две золотые королевы – Сибелова Кими и Красотка Менолли. Пока Пьемур старался отыскать Сибела в водовороте снующих вокруг людей, подмастерье внезапно вырос прямо перед ним – в обеих руках он держал увесистые мешки, еще два были перекинуты через плечо. Подошедший моряк осторожно опустил два мешка к его ногам. Поклажа как раз для трех скакунов.

– Как съездил, Сибел? – спросила Менолли и, подняв один мешок, ловко взвалила его на спину. – Да отдай же Пьемуру хоть один! – добавила она, и Пьемур с готовностью подскочил к Сибелу, спеша избавить его от части ноши. Одновременно он успел пощупать мешок, стараясь определить его содержимое. – Да не мни, Пьемур, – а то трава превратится в труху!

– Трава? Какая трава?

– Пьемур! А ты что тут делаешь? Ведь сейчас время репетиции, – начал Сибел. Он приветливо улыбался, белоснежные зубы ярко сверкали на дочерна загорелом лице.

Трава и загар? Пьемур мог поставить все свои сбережения на то, что Сибел вернулся с Южного материка.

– У него голос ломается.

– Уже? – в тоне Сибела Пьемур безошибочно различил удовлетворение. – А как отнесся к этому мастер Робинтон?

– Со свойственной ему мудростью и прозорливостью, – усмехнулась Менолли.

– Вот как? – Сибел взглянул на Пьемура, потом снова на Менолли, явно ожидая дальнейших пояснений.

– Он теперь числится учеником мастера Олодки.

Сибел тихонько рассмеялся.

– Хитро придумано, ничего не скажешь! Верно, Пьемур?

– Пожалуй, что так.

Услышав столь кислый ответ, Сибел откинул голову и от души расхохотался, вспугнув свою королеву, которая как раз собиралась опуститься ему на плечо. Кими взметнулась ввысь и сердито заверещала, ее поддержали Красотка и оба бронзовых. Одной рукой Сибел обнял Пьемура, уговаривая мальчугана не расстраиваться, а другую положил на плечо Менолли. Так втроем они и зашагали к конюшням холда.

Что-то во взгляде Сибела навело Пьемура на мысль, что дружеское объятие, которым удостоил его подмастерье, – лишь предлог для того, чтобы обнять Менолли. От этого наблюдения настроение у паренька сразу подскочило: теперь он знал нечто такое, о чем не догадывался никто из школяров, а может быть, даже сам мастер Робинтон… Или он все же в курсе?

Размышления на эту интересную тему скрашивали Пьемуру всю первую половину обратного пути. Но последние три часа оказались сущей пыткой. Спереди и сзади к седлу были приторочены два мешка, еще один болтался у него за плечами. К тому же он здорово отбил себе зад – просто живого места не осталось. Порядочное свинство со стороны Менолли, – мрачно думал Пьемур, – заставить его трястись в седле восемь часов, когда он столько Оборотов не садился на скакуна!

Счастье еще, что не пришлось его расседлывать – Банак сразу забрал у них животных и увел в стойла. Жаль только, что они не спешились прямо во дворе Цеха арфистов: ноги у Пьемура онемели и не сгибались, так что он с превеликим трудом одолел небольшое расстояние от конюшен до Цеха. Медленно плетясь за Менолли с Сибелом, он слушал их веселую болтовню, но они все время перескакивали с предмета на предмет, так что бедняга даже не мог сосредоточиться на чем-то конкретном и таким образом отвлечься от своих страданий.

– Ну что ж, Пьемур, – заметила Менолли, поднимаясь по ступеням главного здания, – ты и правда не разучился ездить верхом. Да что это с тобой?

– Ничего особенного, просто я уже пять проклятущих Оборотов не сидел в седле, – выдавил мальчуган, стараясь разогнуть скрюченную спину.

– О чем ты думала, Менолли! – вскричал Сибел, изо всех сил стараясь не рассмеяться. – А ты, малыш, дуй скорее в горячие бани, а то на всю жизнь останешься таким крючком!

С Менолли разом слетела вся важность и недоступность, и она принялась во весь голос сокрушаться и причитать. Сибел повел мальчугана в бани, а Менолли принесла поднос с едой для всех троих и, пока Пьемур отмокал в теплой ласковой воде, заботливо предлагала ему то одно, то другое. К окончательному смущению Пьемура явилась Сильвина – как раз в тот момент, когда он осторожно промокал натертые места. Она намазала его холодильным бальзамом, а потом заставила лечь и принялась разминать ему спину и ноги. Когда он уже решил, что не сможет пошевелить даже пальцем, Сильвина велела ему встать. И, вопреки его ожиданию, двигаться стало гораздо легче. По крайней мере холодилка притупила боль в мышцах, и паренек смог, не теряя достоинства, без посторонней помощи пересечь двор и одолеть три пролета крутой лестницы, ведущей на барабанную вышку.

На следующее утро его не смогли разбудить ни три барабанных депеши, ни кормежка файров, ни даже хоровая репетиция в сопровождении оркестра. Когда он наконец проснулся, Дирцан дал ему время только на то, чтобы проглотить мясной колобок и кружку кла, и сразу стал гонять по сигналам, которые задал накануне.

К удивлению подмастерья, Пьемур отбарабанил все без сучка, без задоринки – во время вчерашней поездки у него было больше чем достаточно времени, чтобы зазубрить сигналы наизусть. В качестве поощрения Дирцан задал ему очередной столбец сигналов.

По мере того, как действие бальзама слабело, Пьемуру становилось все труднее сидеть на жестком табурете – он стер зад до самого мяса, чему немало способствовали новые жесткие штаны. Полученное увечье и послужило прекрасным предлогом для того, чтобы заглянуть после завтрака к мастеру Олдайву. Сибеловы мешки стояли на самом виду; на рабочем столе мастера лежали пучки трав, но из Главного лекаря Пьемуру не удалось вытянуть никаких ценных сведений. Он даже не узнал, впервые ли тот получает груз лекарственных трав. Зато он узнал, что стертые места саднят еще больше, когда их обрабатывают, чем когда на них просто сидишь. Наконец мастер Олдайв утолил его страдания холодилкой и посоветовал еще несколько дней сидеть на подушке, надеть старые штаны помягче и попросить у Сильвины специальный состав для смягчения кожи, чтобы обработать свое новое обмундирование.

Не успел Пьемур появиться на барабанной вышке, как его отправили с посланием для лорда Гроха в Форт холд, а когда вернулся, поручили нести вахту у барабанов.

На следующее утро во время кормления файров он встретился с Менолли и Сибелом, но, если не считать заботливых вопросов о самочувствии, арфисты были настроены на редкость неразговорчиво. Уже назавтра Сибел снова исчез, но когда именно и в каком направлении, Пьемур даже не подозревал. Зато с барабанной вышки ему удалось разглядеть, как прибывали в Форт холд и отправлялись обратно всадники, два дракона и бесчисленное множество файров. Только теперь ему пришло в голову. хоть раньше он и тешил себя мыслью, что находится в курсе всех событий, творящихся в Цехе арфистов, с барабанной вышки ему открываются куда более широкие горизонты, о которых он до сегодняшнего дня даже не подозревал.