По закону перелетных птиц - Графная Светлана Сергеевна. Страница 5
– Почему? - недоуменно переспросила тогда Лерга.
– Потому что это недальновидно. Своих врагов надо знать лучше, чем саму себя, и держать к себе ближе, чем лучших друзей. Если же у тебя врагов - целый полк, то это становится потенциально проблематичным.
– Дальновидно-недальновидно, - ворчала дисцития. - Я же не машина, чтобы просчитывать все варианты сразу!
– А это и не расчет. Просто интуиция пополам с наблюдательностью.
– Зачем они мне?! Если клинок острый и рука верная, то количество врагов - это уже дело десятое!
Ристания весело и искренне расхохоталась, здорово обидев этим Лергу.
– Вот топорный подход к делу! Лерга, ты же девушка! Разве можно быть такой прямолинейной? Просто человек-перпендикуляр!
– А что? - обиженно отозвалась дисцития.
– А то, - с трудом посерьёзнела Ристания. - Скажи мне, сколько вас сейчас учится на курсе?
– Десять.
– Десять… Да, немного. Ну, предположим, до окончания отсеются ещё двое. Восемь. Сколько лет существует Обитель?
Лерга с сомнением пожевала губами:
– Ну… Три века… Пять?
– Пусть хоть и три. По восемь магов в год - это две с половиной тысячи всего. Даже учитывая, что половина из них уже мертвы, товар все равно не штучный.
– В смысле?
– В том смысле, дорогая моя, что конкуренция среди магов - будь здоров!
– Знаю. Ну и что?
– То, что сильных магов, у которых "клинок острый и рука верная" - хоть отбавляй. А вот умных магов мало. И спрос на них с каждым годом все больше и больше. А кое-кто тут не понимает, зачем ему осваивать интуицию и наблюдательность.
И Лерга училась быть умной. Не бездумно-поглощающим разумом, которого хоть отбавляй было у Глерга, пожирающего учебники в неограниченных количествах, но тем безжалостно острым, словно отточенная рапира, умом, обладание которым можно было приравнивать к ношению холодного оружия.
Внизу гулко и тоскливо трижды прогудел гонг. Обед.
Кормили дисцитиев в Обители, в принципе, неплохо. Если тело плохо кормить, то требовать от него нечеловеческой силы и ловкости было бы глупо, а дисцитии - в будущем маги - должны были не просто уметь виртуозно обращаться с любым существующим на свете оружием, будь то клинок, лук или магия, но и сами по себе быть ничем иным, как универсальным, идеальным оружием. Безжалостной стрелой, видящей только неуклонно приближающуюся цель - и ничего больше.
Но на этот раз Лерге было не до обеда. Художник должен быть голодным. Писатель, наверное, тоже.
Она со вздохом подняла с пола перо, окунула в чернильницу и с глухой тоской во взгляде уставилась на свиток.
"С точки зрения основных положений материалистической метамагии теория абсолютной энергоемкости и энергозависимости не имеет прав на существование…"
– А вдруг имеет? - внезапно раздалось над плечом.
Лерга резко обернулась и наткнулась на лукавый взгляд Ристании. Когда она вошла? Дверь, вроде бы, не скрипела…
Женщина между тем ловко цапнула свиток тонкими нервными пальцами и быстро пробежала глазами написанное и зачеркнутое. По мере прочтения тонкие дуги бровей вздымались все выше, а губы медленно расползались в улыбке.
– Это черновик! - торопливо оправдалась Лерга, с опаской косясь на пергамент. Подумала и добавила: - Очень неудачный.
– Да не то, чтобы очень, - дочитав, задумчиво отозвалась Ристания, потирая переносицу и возвращая сочинение на стол. - Просто… Такое ощущение, что ты пишешь умными фразами и не понимаешь сама себя.
Лерга пожала плечами, смутно ощущая, что рациональное зерно в этих словах есть. Она и вправду с трудом себе представляла, как можно смотреть на мир и рассуждать "с точки зрения основных положений материалистической метамагии".
– А как вообще можно понимать, что такое теория абсолютной энергоемкости и энергозависимости?! Я им что, мудрец недобитый? - обиженно проворчала она, с чувством разрывая свиток на клочки.
Ристания пожала плечами:
– А ты попробуй переделать эту фразу на другую, со словами попроще.
– И что?
– И получится что-то вроде теории причинно-следственных связей.
– О да, это, конечно, намного понятней! - фыркнула Лерга.
– Конечно, - невозмутимо подтвердила женщина. - Здесь уже можно размышлять о чем угодно, и всё кажется верным.
– Почему? - Лерга присела на краешек стола и принялась привычно играть бахромой скатерти, то накручивая нитки на палец, то переплетая их в косички.
– Потому, что причинно-следственные связи - это те нити, из которых соткан гобелен мира, - просто пояснила Ристания. - Это "нервная система" вселенной, если можно так выразиться.
– То есть? - озадачилась Лерга. Излишняя образность всегда ставила её в тупик. Не хватало какой-то струны в голове, чтобы переводить образы в факты.
– То есть у всего, что ни случается на свете, всегда есть своя причина и свое следствие. Нет ничего изолированного, отдельного. Отсюда и двойственность мира: есть правда педагога, заставляющего днем и ночью зубрить заклятия, потому что они потом и вправду не раз и не два спасут тебе жизнь. И есть правда дисцития, у которого таких педагогов десяток, и каждый считает свой предмет единственно важным и нужным. И кто прав?
– Ммм… Оба.
– Вот именно. - Ристания устало прикрыла глаза и потерла виски, словно человек, у которого сильно болит голова. - Здесь и корень всех разногласий на земле. У каждого есть причина считать себя правым. И при столкновении двух правд побеждает…
– Тот, чья правда вернее?
– Нет. Тот, кто готов ради этой правды идти на край света. И дальше.
Лерга задумчиво нахмурилась, потом тряхнула головой и недоуменно спросила:
– Ну а причем тут, собственно, причинно-следственные связи?
Ристания открыла глаза, поглядела на неё не то с усталостью, не то с раздражением, но тут же взяла себя в руки и решительно набросила ей на плечи черный замшевый плащ.
– Идем!
– Куда? - Лерга всё ещё торопливо искала рукава, а женщина уже распахнула дверь и выскользнула в коридор.
– Набирать материал для сочинения.
Ярмарка была в самом разгаре: продавцы криками зазывали прохожих к своим лоткам, народ толпился, толкался, ругался и изо всех сил старался урвать побольше и подешевле. Самый бросовый товар, разумеется, разошелся с утра, но и сейчас купцам и горожанам ещё было где развернуться.