Там, где обитает зло - Саймак Клиффорд Дональд. Страница 91

После этого все слилось в какое-то бесформенное месиво. Харкорт колол и резал, делал ложные выпады и уклонялся от ударов, отпрыгивал назад и снова бросался вперед. Перед глазами у него мелькали, сменяя друг друга, отвратительные, искаженные яростью морды, и все они сливались в одну воплощение злобы и ненависти. Некоторое время бок о бок с Харкортом сражался Децим. Он бился спокойно и уверенно, как боевая машина, не говоря ни слова, не делая лишнего движения. Обученный вести бой, постигший все его секреты, он не испытывал ни радости, ни удовлетворения, ни злобы, ни увлечения. Он дрался, не сжигаемый ненавистью, и потому особенно эффективно. А потом римлянин куда-то исчез. Харкорт не заметил, когда это случилось, и не видел, что с ним произошло. Теперь рядом с Харкортом оказался аббат. То и дело разражаясь боевым кличем, он размахивал булавой, которую держал в обеих руках, повергая на землю всякого, кто оказывался в пределах досягаемости двадцатифунтового железного шара. А еще мгновение спустя аббат вместе с булавой исчез из вида, и рядом с Харкортом уже стояла тонкая фигурка в развевающемся плаще, когда-то белом, но за время путешествия сплошь покрывшемся грязью. Лицо ее было хмуро и сосредоточенно, а в руках был меч – это мог быть только меч Децима. «Где же Децим? – мелькнуло в голове у Харкорта. – И как мог попасть к ней его меч?» Но он не успел додумать свою мысль, потому что Нечисть продолжала напирать со всех сторон. Где-то справа слышался боевой клич аббата, над головами с пронзительными криками кружил попугай, а слева доносился яростный рев Шишковатого.

И тут неожиданно, без всякого предвестия, по полю боя пронесся вихрь, а небо закрыла низкая темная туча, которая, яростно клубясь, будто и в небе тоже шла битва, опустилась вниз и окутала сражающихся. Ослепительная молния рассекла тучу. Харкорт вскинул руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего света, и в то же мгновение над самой его головой прокатился оглушительный громовой удар. Харкорт упал на колени, попытался встать, но тут снова сверкнула молния, а сразу же за ней раздался новый раскат грома, который опять сшиб его с ног. Он ощутил какой-то странный удушливый запах, словно воздух наполнился серными парами, и в ноздрях у него закипало. А потом шум схватки вдруг сменился пугающей тишиной, призрачной и неестественной, будто молнии и гром стерли бесследно все остальные звуки.

Харкорт, шатаясь, поднялся на ноги. Повинуясь какому-то смутному побуждению, он оглянулся через плечо и увидел коробейника. Тот стоял на том же самом месте, что и раньше, но руки его были подняты вверх, а пальцы широко растопырены. Из каждого его пальца вылетали яркие искры – маленькие копии палящих молний. Пока Харкорт в изумлении глядел на него, искры вдруг погасли, и коробейник, словно переломившись пополам, бессильно осел на землю.

Нечисть в панике бежала вниз, отступая под защиту стены. Драконы, по-прежнему похожие на трепыхающиеся в воздухе тряпки, поспешно поднимались ввысь. Гарпий не было видно, исчезла и мелкая Нечисть, которая кишела позади наступавшей цепи. Склон холма был усеян обгорелыми, дымящимися телами пораженных молнией, многие из которых еще корчились в предсмертных судорогах. Ближе лежали груды убитых во время битвы.

Иоланда, все еще с мечом Децима в руке, подошла к Харкорту, обходя кучи трупов.

– Децим погиб, – сказала она.

Харкорт кивнул. Странно, что мы остались живы, подумал он.

Она подошла к нему ближе, он обнял ее и прижал к себе. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу и глядя вниз, на изуродованные, дымящиеся трупы.

– Это коробейник, – сказал он. – А я все время думал о нем плохо.

– Он хороший человек, только немного странный, – сказала она. – Его трудно понять и еще труднее полюбить. Хотя я его почему-то полюбила. Он мне как отец. Это он вывел меня с Брошенных Земель и велел перейти реку. Он привел меня к мосту, слегка шлепнул по заду и сказал: «Иди через мост, малышка. Там безопаснее». Я пошла и пришла к дому мельника. Там был котенок, я села играть с ним…

– Коробейник! – вскричал Харкорт. – Я видел, как он упал!

Он круто повернулся и побежал вверх по склону, туда, где видел коробейника. Иоланда бежала за ним. Но там уже была Нэн. Она стояла на коленях рядом с коробейником.

– Еще жив, – сказала она. – Мне кажется, с ним ничего не случилось. У него просто иссякли силы. Всю свою энергию он потратил на то, чтобы вызвать молнии.

– Я принесу одеяла, – сказала Иоланда. – Надо его согреть.

Она побежала к пещере, а Харкорт снова взглянул вниз. Там устало поднимался по склону аббат с попугаем на плече. Одной рукой он поддерживал Шишковатого, который, хромая, шел рядом. На груди у него расплывалось ярко-красное кровавое пятно. Харкорт поспешил навстречу, но Шишковатый отмахнулся.

– Этот надоедливый и навязчивый церковник, – сказал он, – делает вид, что мне нужна его помощь. Я не возражаю только потому, что ему это доставляет удовольствие.

Они подошли к коробейнику и Нэн, и аббат помог Шишковатому усесться на землю.

– Он порядком изодран, – сказал аббат. – Но мы его перевяжем, и кровь остановится. Мне кажется, с ним все будет в порядке.

– Я очень на это надеюсь, – отозвался Шишковатый. – Впереди еще хватит работы, – и он показал рукой вниз по склону холма. – Нечисть опять собирается напасть. – Он посмотрел на коробейника. – Что это с ним? Упал в обморок от волнения?

– Это он призвал молнии, – ответила Нэн.

– Так вот оно что, – протянул Шишковатый. – А я-то думал, в чем дело. Никогда еще не видал такой неожиданной грозы. Только что было ясно, и вдруг молнии.

Харкорт снял рубашку и принялся раздирать ее на узкие полоски для перевязки.

– У тебя еще осталась та мазь? – спросил он Шишковатого. – От нее раны лучше заживают.

– По-моему, немного должно быть. Только не забудь, ее нужно втирать посильнее, иначе не подействует.

– Не беспокойся, вотру как следует. Особенно в открытые раны.

– И лучше поспеши, – сказал Шишковатый. – Они вот-вот опять на нас пойдут, я должен к тому времени быть уже перевязан, чтобы взяться за секиру.

Харкорт отошел на несколько шагов, чтобы лучше видеть, что происходит у подножья холма. Действительно, Нечисть как будто снова строилась в цепь, но он решил, что ей понадобится еще некоторое время, чтобы двинуться вперед.