Страна нигде (СИ) - Пинаев Андрей Михайлович. Страница 10

Третье. Фея сказала, что братья 'убивают все живое' - зверей и птиц. Ну так что же тут страшного? Ну, допустим, им бывает скучно, они выходят поохотиться. Стрельнут в зайца (здесь есть зайцы?) стрельнут в птицу, за неимением благородного фазана - в ворону. Это может выглядеть ужасным лишь для феи, воздушного создания, согласно сказкам, питающегося нектаром и утренней росой.

И наконец, четвертое. Если братья - какие-либо служащие парка, намного лучше будет, если я сам выйду к ним, а не они натолкнутся на меня, самовольно занявшего номер в гостинице и взломавшего автомат. Если же 'братья' - некие маргинальные личности, так же как и я находящиеся здесь на нелегальном положении, то на маленьком острове мы рано или поздно все равно столкнемся, лучше предупредить возможные недоразумения.

Я встал и пошел по дорожке в направлении пещеры. Фея летела недалеко, чуть дальше чем на расстоянии вытянутой руки, и каждый раз, как я поворачивался к ней, боязливо отодвигалась еще на полметра. Наконец не выдержав, я задал вопрос, который вертелся у меня на языке с первого момента нашей встречи:

-Что ты за существо?

-Я фея... - повторила она.

-Ну, фея, понятно. Ты... робот?

-Что это такое?

-Ну, ты механическая?

Фея отрицательно мотнула головой и вроде бы обиженно надула губки.

-Что ты делаешь здесь? Что делала раньше, я имею в виду?

-Мы помогаем людям находить дорогу. Это наша работа, вы разве не знаете?

-У тебя странное имя. - я рассматривал девочку краешком глаза, чтобы это не показалось невежливым - кем бы она ни была, обижаться она умела или по крайней мере реалистично это изображала.

-Почему? Всех фей так зовут. Вот Бета-три значит - второе поколение, номер три. Мою маму зовут Альфа-семь, папу Альфа-два, сестру и брата - Бета-один и Бета-восемь, а сына сестры - Гамма-один.

-О... - я замедлил ход и повернулся к ней. - у тебя большая семья?

-Угу...

-А где они?

Девочка пару секунд нервно теребила подол футболки и молчала, но потом все же сказала:

-Уехали с людьми.

Тема семьи не была для нее приятной, я видел это по выражению ее лица и по непроизвольным жестам (более по жестам, так как разглядеть маленькое личико в движении было непросто). У меня хватило деликатности не задавать естественный вопрос - 'а почему осталась ты?', я решил, что все что нужно, я могу узнать у людей.

Мы дошли до края парка, миновали поворот и остановились перед входом в 'Пещеру ужасов', оформленным как золотой рудник из вестернов. Внутрь уходила узкоколейная железная дорога, недалеко от входа на рельсах ржавели вагончики с пластмассовыми сиденьями.

-Вы все-таки зря идете к ним. - очень серьезно сказала фея. - они опасные и злые.

-Ну... постараюсь все же договориться. - ответил я, ощутив, что уверенности в моем голосе поубавилось, и вошел в пещеру. Фея тут же отлетела от входа подальше.

Где-то вдали светили редкие тусклые лампы, но у входа было довольно темно. Я включил фонарик и пошел вперед, светя под ноги. На каменном полу толстым слоем лежало нечто крупнее пыли, но мельче песка, на нем отпечатались следы шин. Из глубины пещеры веяло теплом, иногда движение воздуха приносило хорошо знакомый запах горячей изоляции. Я дошел до первой лампы, когда услышал шаги в темноте.

Это были шаги не человека. Я услышал отчетливое цоканье когтей по каменному полу, хрипловатое дыхание, затем в полутьме увидел силуэт зверя. Загорелись мертвенно-зеленым светом глаза, зверь заметил меня и зарычал.

Я попятился, затем повернулся и бросился бежать. Зверь бросился за мной не сразу, он дал мне приличную фору - лишь для того, чтобы затем играючи догнать. Он прыгнул на меня и так толкнул лапами в спину, что я вылетел из пещеры, не касаясь земли.

Вход в пещеру находился на небольшой возвышенности и мне повезло упасть боком на склон, так что я сразу скатился вниз, сминая траву, в то время как зверь на секунду остановился наверху.

-Сюда! Сюда! - пискнула где-то крылатая девочка. Поднявшись, я увидел ее, но не смог последовать за ней: кусты, в которые фея могла скользнуть в любой момент, для меня были совершенно непроходимы. Бежать мне было некуда, и поняв это, я повернулся лицом к зверю.

Метрах в десяти от меня стоял грязно-желтый котяра размером с крупную собаку, стройный и тощий. Он не был существом из плоти и крови: желтая шкура была обтрепана и местами облезла, обнажая тканую основу, а местами была продрана насквозь, и сквозь прорехи тускло поблескивал металл. Глаза блестели неживым, стеклянным блеском, с зубов - когда-то покрашенных в белый цвет - частично облезла краска, теперь зверь скалился пастью, полной металла.

Он видел, что мне некуда бежать, и не торопился. Ровной, совершенно не кошачьей походкой он пошел ко мне. Сделав несколько шагов, зверь заметил шевеление в траве, хлопнул по этому месту лапой, затем подцепил когтем и за кончик хвоста вытянул на открытое место большую, толстую гадюку. Наступив одной лапой на голову, пардус воткнул коготь ей в спину, провел им вдоль всего тела, после чего дернул, и шкура полетела в одну сторону, а освежеванная заживо гадюка - в другую.

'Убивают всех зверей, всех птиц...'.

Зверь несколько секунд наблюдал предсмертные конвульсии змеи, затем повернулся ко мне. Внезапно ускорившись, он одним прыжком сократил расстояние, прыгнул и свалил меня на землю.

Будь передо мною живой хищник, я бы, наверное, впал в ступор и умер от страха прежде, чем меня коснулись бы клыки - но к земле меня прижал всего лишь самодвижущийся механизм, пусть и смертельно опасный. Воткнувшиеся в мои плечи когти были холодными, еле теплым было и дыхание зверя - и пахло оно не мертвечиной, как пахнет дыхание любого хищника, а старой рассохшейся резиной и машинной смазкой.

Это с некоторой натяжкой можно было приравнять к тому случаю, когда рукав моего свитера намотало на вал станка и спас руку я лишь тем, что за долю секунды сообразил, что происходит, схватил отвертку и заклинил ею мотор.

Вот и сейчас соображалка включилась и заработала со страшной скоростью. Я рванулся, высвободив одну руку, и закрыл ею горло за мгновение до того, как пардус ухватил меня за него зубами.

Зубы сомкнулись точно посередине предплечья, я зажмурился, ожидая услышать треск кости - но к моему удивлению, зверю не удалось даже прокусить кожу, боль от его укуса была не сильнее, чем если бы я зажал руку дверью.

Воспользовавшись замешательством противника, я освободил вторую руку, схватил его за лапу и рывком сбросил с себя. Зверь затрепыхался, пытаясь освободиться, и я вдруг осознал, что он не сильнее меня.

Все-таки это был не хищник, которому убивать было нужно для выживания. Это был декоративный робот, чьим предназначением являлась демонстрация красивой шерстки, позирование для фото и громкое рычание при помощи встроенного динамика. До сих пор противниками были только мелкие звери, неизвестно, что заставило его напасть на человека, но он здорово переоценил свои силы.

Пардус тоже это понял и теперь уже сам пытался вырваться из моих рук. Будь я уверен, что если я его отпущу, он мирно уйдет, я ни секунды бы его не удерживал, но я уже видел, насколько быстрым он может быть и понимал, что на открытом пространстве он имеет хорошие шансы нарезать из меня лапши, поэтому как мог отодвинул робота от себя и, дернув его за одну лапу, опрокинул, навалился сверху и прижал вторую лапу коленом.

Естественная реакция любой кошки в драке с более сильным противником - попытаться вспороть его живот задними лапами. На мое счастье, робот кошачьих инстинктов был лишен, и его задние лапы лишь беспомощно скребли траву. Не придумав ничего лучше, пардус выпустил из зубов мою руку и тут же ухватил ее снова, уже у самого запястья. Это было гораздо больнее, я вскрикнул и в ответ попытался завернуть ему лапу за спину. Его лапа стала со скрежетом сгибаться, а потом звонко лопнула в суставе и повисла на одной лишь шкуре. Я выпустил сломанную лапу, моя рука скользнула по влажной после дождя траве и коснулась чего-то твердого. Рефлекторно сжав пальцы, я обнаружил в своей руке камень размером чуть больше бильярдного шара и несколько раз изо всех сил ударил им пардуса промеж ушей.