И пала тьма - Клеменс Джеймс. Страница 46

— Открывай, — кивнула на дверь Дарт.

Девочка вставила и повернула ключ, замок щелкнул, и дверь бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях. За ней Дарт углядела убранную богатыми шелками и пушистыми коврами гостиную, где в очаге тлели угли. За приоткрытыми дверьми виднелась анфилада комнат.

— Я представлю тебе служанок утром, — продолжала Шашил, когда Лаурелла замерла на пороге. — Из предосторожности сегодня в крыло допускаются только Длани.

Лаурелла сделала глубокий вдох и ступила в покои.

— Пойдем, госпожа Дарт, я покажу тебе твои комнаты.

В последний момент Лаурелла повернулась и крепко обняла девочку.

— Я так рада, что ты со мной, — прошептала она.

Дарт прижалась к подруге, ее обуревали весьма схожие чувства.

Через несколько мгновений матрона положила конец их сантиментам.

— Достаточно. Уже поздно. — Она тронула Дарт за плечо. — Тебе надо устроиться на новом месте, выпить ивового отвара и лечь.

Девочки подчинились, и Лаурелла проводила ее взглядом.

Шашил повела ученицу мимо светящейся жаровни. Вблизи та оказалась сделана не из железа, а из окаменелых костей какого-то древнего животного. От нее волнами расходилось тепло жаркого солнечного дня. Щен потыкался в жаровню носом и оскалился: возможно, ему не понравился запах давно мертвого зверя. Чтобы отвлечь его, Дарт негромко хлопнула по бедру.

Они обошли жаровню, проскользнули мимо золотых дверей и остановились у соседнего порога.

— Вот твои покои, Длань крови. — Снова из потайного кармана появился ключ и опустился в ладонь девочки. — Он осенен кровью лорда Чризма, — чинно добавила матрона.

Золотой ключ лег в ладонь тяжелым грузом, рука Дарт задрожала. Ей ни за что не вставить его в скважину замка трясущейся рукой.

— Не бойся, — прошептала с материнской лаской Шашил. — Не будь ты способна исполнить свой долг, тебя бы не выбрали.

Дарт могла привести тысячу доказательств обратного, но она всего лишь кивнула, набрала воздуха в легкие и повернулась к двери.

Щен скакнул вперед, как будто заранее зная, что им нужно именно сюда. Ключ ему не потребовался — он прошел сквозь дверь.

Гостиная за дверью была такой же, как у Лауреллы: утепленные ольденбрукскими гобеленами каменные стены; ковры из шерсти ягнят, свежевычищенные и сбрызнутые ароматным маслом; два высоких, в рост человека, кресла со стегаными пуховыми накидками у очага. Дарт ступила в покои, выискивая глазами Щена, и матрона захлопнула за ней дверь.

Хвост Щена вилял за одним из кресел, и девочка заторопилась туда, чтобы пристыдить его. Только тогда она заметила, что привлекло его внимание.

Глаза Дарт округлились; она удивилась настолько, что забыла преклонить колени.

— Лорд Чризм…

Властелин кастильона сменил костюм садовника на более подобающее ему одеяние. Сапоги из блестящей черной кожи доходили до колен. Просторные панталоны из шелка бронзового цвета под стать волосам, золотистая рубашка тончайшего плетения. Завершал наряд короткий черный плащ.

Чризм выглядел усталым. Волосы его были растрепаны, как будто в них неоднократно запускали взволнованные пальцы, глаза припухли и покраснели. Больше он походил на расстроенного чем-то мальчишку, нежели на бога. Зеленые с золотыми крапинками глаза горько уставились на девочку. Чризм указал на кресло напротив:

— Посиди со мной.

Дарт легко повиновалась приказу — ноги отказывались ее держать. Неужели бог уже узнал о ее позоре?

— Прошу прощения за то, что вторгся в твои покои. Но с ними у меня связано столько воспоминаний о Виллиме! Я надеялся обрести небольшое утешение.

— Все, что у меня есть, — ваше, — тихо прошептала Дарт, не поднимая глаз от пола. — Это я нахожусь здесь не по праву. Я с радостью вернусь в чулан для служанок.

— Нет, что ты! Пожалуйста, останься. Я хочу поговорить с тобой.

— Со мной?

Дарт рискнула поднять глаза и поразилась. Глаза Чризма покраснели от слез. Каждая богатая Милостью слезинка стоила своего веса в золоте, но на чайном столике их не ждала репистола. Слезы лились в память о Виллиме.

Чризм выпрямился в кресле, его движения говорили о крайней усталости.

— Теперь ты моя Длань.

Он протянул девочке руку, ладонью вверх. Дарт тупо на нее уставилась, но он терпеливо ждал, смотря на нее просительным взглядом.

Дарт вложила в его руку свою, и ее тут же обхватили длинные пальцы. Рука бога ничем не отличалась от руки обычного человека: теплая, слегка влажная, под ногтями кое-где грязь после работы в саду.

На полу Щен приподнял нос, будто ожидал, что ему вот-вот перепадет лакомство.

Чризм наконец заговорил:

— Я не просил Виллима отказываться от места. Он сам настоял, на пару с Хьюри. — Голос бога перехватило. — Наступают тяжелые времена, а Виллим всегда говорил, что сила бога в его Дланях. Они с Хьюри поняли, что пришло время уступить дорогу более молодым и сильным. Мы долго и горячо спорили об этом.

Дарт не могла себе представить, чтобы кто-то осмелился спорить с богом.

— Виллим был прав, хотя он убедил меня чуть позднее, чем следовало. Мы думали, что у нас будет время обучить тебя, подготовить к грядущей войне.

— Войне? — пискнула девочка.

Чризм взмахнул рукой.

— Темные дела творятся в Мириллии: вспыхивают эпидемии неизвестных прежде болезней, младшие боги сходят с ума, в заброшенных землях зашевелились варвары. Но все же мы надеялись, что у нас еще есть время. И тут погибла Мирин…

Дарт, как и все в Чризмферри, слышала о трагедии на Летних островах, почти на другом конце мира: осененный темными Милостями убийца поднял руку на Светлость островов. Как и здешнему убийце, ему удалось скрыться. Сердце девочки забилось сильнее — может быть, между этими двумя убийствами существует связь?

— Наши враги становятся наглее и больше не боятся показать свое истинное лицо, — продолжал Чризм. — Не остается сомнений, что нас ждет война, да такая, что поглотит всю Мириллию. Но я не думал, что удар нанесут так быстро и прямо в самое сердце Девяти земель. И что придется заплатить такую цену.

По щеке его скатилась еще одна слеза.

— Но зачем было убивать господина Виллима? — спросила Дарт.

Рука лорда Чризма до боли сжала ее ладонь. Глаза неотрывно уставились на нее. Только сейчас девочка заметила скрытую за юной внешностью его даже не старость, а древность.

— Разве ты не знаешь?

Дарт покачала головой, ее снова затрясло.

— Убийца целился не в Виллима. Он метил в тебя.

Дарт ожидала рассвета, но тот все не наступал. Из окна спальни она глядела на широкую ленту Тигре. Высокое крыло размещалось на верху центральной башни кастильона, еще четыре башни вздымались по берегам. Их башня, самая высокая, поднималась над рекой, и из окна открывался потрясающий вид на водную гладь. По обоим берегам сиял ночным освещением город.

Дарт ничего не замечала. Сотый раз после ухода лорда Чризма перед глазами у нее проносилась сцена убийства Виллима. Она снова слышала, как свистит стрела, видела, как пронзает она шею старого слуги.

Стрела, которая предназначалась ей.

Лорд Чризм кратко рассказал о заключении, сделанном Видящими, — эти мужчины и женщины были одарены бездонным взором, они запоминали все, что видели, и становились ходячими пинакотеками событий, навсегда запечатленных в их глазах. Видящие рождались крайне редко, их осеняли еще во чреве Милостями воздуха и огня, из-за чего младенцы появлялись на свет настолько слабыми, что не способны были ходить без специальных механизмов. По слухам, они умели разговаривать друг с другом при помощи глаз.

Дарт заметила одного Видящего в задних рядах зала Тигре, он держался в тени, но глаза его горели ярким внутренним огнем.

В зале присутствовали еще двое, и их показания дополнили друг друга. Один видел, как стрела сорвалась с тетивы скрывавшегося в тени убийцы, другой заметил, как господин Виллим мгновением позже наклонился к Дарт.