Звезда Хиоба - Франке Герберт В.. Страница 29

Он был очень доволен таким скорым решением дела, но едва он опустился на диван перед дверью в кабинет Эдвардсона, как его снова одолели сомнения. Удастся ли ему убедить старика? Поможет ли тот Йонасу бежать? И наконец, должен ли он, Йонас, впутывать этого человека в свои дела?

Кроме того, ему понадобится пропуск для выхода из охраняемой зоны вокруг правительственного квартала. Возможно, он просит слишком многого?

Так он сидел, разглядывая приемную и пожилую секретаршу с белыми, как снег, волосами, колдовавшую над огромным компьютерным терминалом. Он сидел спиной к входной двери, но мгновенно обернулся на еле слышный скрип петель – в помещение вошли Лами и Серже в сопровождении доброй дюжины роботов. Роботы мгновенно встали полукругом рядом с диваном, на котором сидел Йонас, отрезая бывшему спецагенту все пути к бегству.

– Я давно подозревал, что ты что-то задумал, – заговорил Серже, – но, конечно, мне и в голову придти не могло, что ты наберешься наглости, чтобы потревожить Эдвардсона. Тебе не кажется, что ты уже переходишь всякие границы?

– Эдвардсон ждет меня, и я не стронусь с места, – спокойно ответил Йонас.

Секретарша подняла голову и впервые взглянула на посетителя.

– Разумеется, Эдвардсон даже не знает, что ты звонил, – сказала она брезгливо. – В этот и состоит моя работа – заворачивать назад сумасшедших, которые считают, будто перед ними открыты все двери. Сам факт, что ты решил придти сюда, явно свидетельствует, что ты не в своем уме. – она повернулась к Серже. – Вы можете забрать его отсюда прямо сейчас?

Тот кивнул, и по его знаку роботы двинулись к Йонасу. Инстинктивно он напряг мускулы – ему не раз случалось сопротивляться тогда, когда сопротивление было бессмысленно, и это уже стало привычкой, рефлексом. Он даже не думал, сможет ли сделать что-то – просто он знал, что сделает все, на что у него хватит сил.

Серже и Лами стояли в паре шагов от него. Если удастся перескочить через кольцо роботов и добраться до кого-нибудь из бывшего начальства… Тем более они сейчас как раз смотрят в другую сторону… Минутку! А на что это они загляделись? Невольно он тоже повернул голову в сторону двери, которая вела в кабинет Эдвардсона. Да, все было действительно так, ему не пригрезилось.

В дверях стоял хозяин кабинета и с удивлением изучал многочисленную компанию, которая собралась в его приемной. Потом он увидел бывшего спецагента и улыбнулся.

– А, теперь я узнал тебя, – сказал Эдвардсон. – Ты ведь Йонас, Йонас Крюгер, не так ли? Очень мило, что ты решил ко мне зайти. Проходи, не стой!

Роботы и люди расступились, и Йонас прошел в кабинет. Эдвардсон похлопал его по плечу, закрыл дверь, указал гостю на кресло. Йонас невольно хмыкнул, представив себе, что творится сейчас в головах у Лами и Серже. Сам он не меньше их был ошарашен таким поворотом дела, но кажется Фортуна решила наконец повернуться к нему лицом.

Комната оказалась неожиданно маленькой и уютной. Толстый ковер на полу, старинные картины на стенах. Простой деревянный стол, на котором стояла ваза с цветами, несколько удобных кресел – вот и вся обстановка. Впрочем, в комнате была еще одна дверь – возможно, именно за ней находится пульт управления миром? Что там – мониторы, сложнейшие компьютерные системы, сканеры, приборы для массовой суггестии, трансляторы эмоций, психотронные генераторы? Или может быть, там хранятся неведомые миру сокровища культуры – полотна, статуи, книги, драгоценности?

Эдвардсон поймал взгляд Йонаса, но понял его по-своему:

– Да, вот и все мои апартаменты, – сказал он. – Это гостиная, там, за дверью, спальня. Хотелось бы еще библиотеку, но, наверное, это лишняя роскошь.

Казалось, он чувствует, что разочаровал гостя и хочет извиниться за это.

– Не подумай, что я имею что-то против современной техники, – продолжал Эдвардсон. – Например у меня здесь стоит замечательный голографический проектор, я люблю смотреть на пейзажи, особенно инопланетные. Не хочешь взглянуть? Конечно, ты многое видел своими глазами, и все же, возможно, я смогу удивить даже тебя.

Йонас кивнул, Эдвардсон положил ладонь на сенсор и тут же кабинет погрузился в полумрак, а одна из стен превратилась в голографический экран, по которому поплыли картины. Вот горная цепь, укрытая снегом. Со склонов гор в долину стекают молочно-белые реки. Пустыня, освещенная двумя лунами. Сплошной ковер цветов. Поверхность покрытая кратерами и разломами – дно высохшего моря, на горизонте вздымается гигантская лестница из мраморных и известняковых плит – бывший берег континента.

– Ну, разве это не прекрасно? – произнес Эдвардсон. – Впрочем, ты ведь не за этим ко мне пришел.

– Я пришел спросить, почему вы хотите уничтожить эту красоту? – спросил Йонас.

Едва эти слова слетели у него с языка, он тут же пожалел об этом. Не надо было говорить так резко, так грубо…

– Мы ничего не можем с этим поделать, – тихо ответил Эдвардсон; он не рассердился, скорее огорчился. – Это неразрешимая дилемма: пока человек не видит этой красоты, красота не существует. Есть только материя в трех состояниях: твердая, жидкая, газообразная. Есть электромагнитные волны и поля, есть атомы и частицы. Но красота существует только тогда, когда есть человек, способный ее увидеть. Но уже первый взгляд человека есть начало изменения мира или его уничтожения. Каждый твой выдох изменяет мир, но ты не можешь перестать дышать. Поэтому мы можем только предоставить событиям возможность идти своим чередом.

– Но вы понимаете тех, кто борется против такого порядка вещей?

Эдвардсон кивнул:

– Конечно, я понимаю людей, которые совершают бессмысленные поступки. Я понимаю людей, которые пытаются бороться с человечеством.

– Такие люди есть и будут всегда, пока существует империя, – осторожно сказал Йонас. – Но их всегда немного, и им не так просто найти друг друга. Но все же, когда они объединяются, они могут представлять собой серьезную угрозу.

– Не думаю, – ответил Эдвардсон. – Обычно их довольно просто вычислить и перессорить между собой.

– Тогда почему же вы этого не делаете?

– Знаешь сколько мне лет? – вдруг спросил Эдвардсон.

Йонас опешил. Он не понял, к чему этот вопрос, зато понял, что не знает ответа. В самом деле, сколько лет Эдвардсону? Йонасу казалось, что он был всегда.

– Мне 355 лет, – сказал собеседник, не дожидаясь ответа. – Около ста лет прошло в состоянии гибернации – когда-то я много путешествовал. Еще двести лет ушло на работу. Я застал самое начало освоения других планет. Разумеется, и тогда были недовольные, но все же человечество открыто гордилось своими свершениями. А чем мы будем гордиться, если нам не с кем и не с чем будет бороться, нечего побеждать? То, чем занимаются эти люди, бессмысленно, но не бесполезно.

– Но неизбежные жертвы с обеих сторон? В таких боях всегда погибают лучшие.

– Они действительно жертвуют своей жизнью, и цена такой жертвы высока. Если бы не было войны, кто стал бы ценить мир? Если бы не было зла, кто стал бы сражаться за добро?

– Но разве это не ставит под угрозу главные принципы, на которых построено наше общество? Вы можете предотвратить нарушение законов, но не делаете этого. Разве от этого вы не становитесь соучастником преступления?

– Я бы сказал, что речь идет не о соучастии, а об ответственности. Да, я принимаю на себя ответственность за все беззакония, которые творятся на планетах. И знаешь почему? Я видел последнюю войну на Земле – войну с Желтым Союзом. И я готов расстаться с жизнью и честью, лишь бы что-то подобное не повторилось. Столкновения на только что открытых планетах – это локальные конфликты, но война всех против всех – этого мы должны избежать любой ценой.

Йонас молчал, глядя на стену, где по-прежнему сменялись картины других миров – то виды планет, принадлежащих ближайшим звездным системам, то снимки, сделанные в других рукавах галактики с помощью тахионных телескопов. Так далеко люди еще не забирались, но они были готовы к новой экспансии – зонды проводили телеметрию, на верфях закладывались гигантские межзвездные корабли, человечество продолжало поиск иных миров, иных форм жизни, иного разума. И Йонас очень хорошо мог представить себе, что за этим последует: исследования, разработка местных ресурсов, затем терраформирование. Планеты будут заселены земными бактериями, простейшими, грибами, насекомыми, затем высшими растениями и животными. Новые плодородные пашни, новые сады, новые луга, на которых будут пастись стада, новые колонии, новые рынки…