Дети Тьмы. Проклятая - Серганова Татьяна. Страница 16

Она поставила передо мной тарелку с блинчиками и села напротив… улыбающаяся, румяная… живая, искренняя. Девочка-праздник, просто классическая блондинка. Хотя Лизка вон тоже блондинка, но мягкой и пушистой ее точно не назовешь.

Я некоторое время рассматривала тарелку. В последний раз так за мной ухаживала мама.

– Пробуйте.

– Спасибо. – Я кивнула, но есть не хотелось.

Вообще ничего не хотелось. Хорошо, что сегодня пятница, а завтра выходной. И если Димка будет хорошим мальчиком, я смогу провести его дома, правда, Лешка собирался приехать…

На секунду задумалась, что страшнее – провести вечер с Димкой или с Лешкой?

– Знаете, я хотела… вас попросить.

Замкнулась, отвела взгляд.

Интересно…

– Вы не могли бы мне поставить блок?

И надо было мне именно в этот момент сделать глоток. Вздрогнула и закашлялась, пытаясь сделать вдох.

– Что?

– Вы же можете, я знаю.

Нет, чисто теоретически я могу, дело, конечно, очень затратное и нужны накопители… но зачем? Почему я?

– Я заплачу, у меня есть деньги.

– Почему его не попросишь?

Девчонка совсем растерялась, замялась…

– Боюсь.

Надо же, у кого-то мозги включились. Поняла, что колдун не только сексуальный мужчина и отличный любовник, но и опасный хищник, который при желании может тебя уничтожить. Правда страх какой-то странный, его боится, а помощи просит у меня. Хотя, по идее, должно быть наоборот.

– Чего?

– Я ведь родилась и выросла не здесь. В небольшом поселке на берегу Волги, у нас и колдунов там не было никогда. Только одна старая ведьма, совсем старая, дряхлая, от нее даже клан отвернулся. Мы бегали к ней, просили погадать… отдавали все свои сбережения.

Ой, деревня…

То, что в нас есть магия и сущности, в плане обязательного обладания даром предвидения еще ни о чем не говорит. Нет, те же оракулы, конечно, видят будущее, точнее – варианты развития этого будущего. Но они столь же малочисленны, как и некроманты, и столь же ценны. Будь та старая ведьма оракулом, ее бы никогда не бросил клан, она жила бы очень долго благодаря целителям и пластикам. А так… старуха просто тянула из них деньги. Предприимчивая тварь. А с другой стороны, обвинить ее не в чем, Закон она не нарушала, и деньги ей приносили добровольно.

– У нас и про блоки ничего не слышали. Хотя нет, что-то такое слышали, но не ставили. А тут в Москве… Я приехала сюда с подружкой, мы выросли вместе.

Вот черт, она что, мне всю свою жизнь рассказывать собирается? Нет, спасибо, мне такого счастья не надо. Она же не сегодня завтра исчезнет из Димкиного дома, так зачем засорять собственный мозг лишней информацией?

Но остановить ее не могла… наверное, просто устала, вымоталась и хотела спать.

– Она… она влюбилась. Ей казалось, что навсегда… в колдуна-менталиста. – Голос девчонки сорвался, и она отвела взгляд, пряча слезы. – Вы же слышали о деле Кукловода?

Борис Морозов…

Милый такой, очаровательный паренек. Колдун-менталист, который был на хорошем счету и дома, и на работе. И работал он не абы где, а в элитной клинике «Возрождение». Да, в той самой клинике на Воробьевых горах, где за большие деньги богачам дарят спокойствие и умиротворение, где избавляют от страхов и фобий, влезают в мозг и чистят память. Белые стены, белые потолки, зелененькие цветочки, вечные улыбочки и доброжелательность, от которой начинает тошнить и сводить зубы уже через час.

Я пробыла там две недели после неудачной инициации.

Знаю, что родители хотели, как лучше. Хотели помочь мне справиться с последствиями провала ритуала Вхождения в силу, принять действительность, но лучше не стало… наоборот, еще больше замкнулась в себе…

Но что-то я опять отвлеклась.

Жил Морозов один в небольшом домике, всегда был вежлив с соседями, не грубил, принимал участие в благотворительных акциях, пару раз мелькал в известных ток-шоу, давал консультации героям, его даже собирались повысить в должности. Кто же знал, что в подвале его милого домика находятся под замком тридцать две куклы… юные послушные рабыни, которым он просто выжег память.

Да, пресса тогда гудела больше месяца. Такие акции по стране проходили, закачаешься. Вознесенский тогда чуть ли не пищал от радости, выкрикивая с трибун свои призывные антимагические лозунги.

– Женя была двадцать девятой. Сначала она стала скрытной, а потом просто исчезла, ушла и не вернулась. Я написала заявление в полицию, но сколько их пропадает в огромной Москве, наивных провинциалок…

Много… И Кукловода тогда нашли случайно. Если бы потенциальная тридцать третья жертва оказалась такой же наивной дурочкой, как и все остальные, колдун и дальше пополнял бы свою коллекцию. Но девочка попалась подозрительная и сообразительная, это и спасло ей жизнь. Остальным повезло меньше.

«Возрождение» тогда оплатило реабилитацию каждой. Лучшие колдуны пытались вытащить куколок, сделать их нормальными, говорят, даже Стражей привлекали. Но Морозов знал свое дело, девочки думали только о сексе и своем господине, и ни одна из них так и не смогла вернуться к нормальной полноценной жизни. Две перерезали себе вены, а одна повесилась – не вынесла разлуки с Кукловодом.

– Я знаю, что надо поставить блок, но… Дима, конечно, не будет прочищать мне мозги.

Конечно, не будет. На него и без всякого промывания дамочки прыгают.

– Я поняла, боишься. – Кофе уже остыл, и пить его не хотелось, а вот спать – хотелось. – Но почему я?

– У тебя глаза добрые.

Тут я уже не выдержала и расхохоталась. Вышло слишком громко, злорадно, но, как мне показалось, неестественно. М-да, артистка из меня сегодня просто аховая…

Добрые… Я могу сделать их любыми, стоит только захотеть. Могу поменять цвет, разрез, выражение глаз. Пусть это безумно затратно (лучше использовать для такого дела специальные артефакты) и на недолгий срок, но я это могу, и она ничего не поймет и даже не догадается. Нет, зря я про мозги подумала – нечему тут включаться.

– Послушай, Ника. Никогда не говори ведьме, что она добрая, хорошая и так далее. Не будь столь наивной, мы зло… всегда. И действуем сначала только в своих интересах, а потом уже в интересах других.

– Да… я знаю историю.

История… Сказка или миф? Правда или ложь?

Кто ж ее не знает.

Шаманы, волшебники, колдуны и ведьмы существовали всегда, или люди думали, что они существуют. Но такие, как мы… Мы появились значительно позже.

Когда возникло это общество, трудно сказать, понятия «секта» тогда не существовало. Просто на заре двенадцатого века в Восточной Европе появилось некое собрание для избранных из числа местной феодальной знати, мечтающей о власти, о силе и богатстве.

Сначала все было достаточно безобидно и мило (темные подвалы старого замка, вызов духов, наркотический дурман, песнопения на латыни). Все изменилось после первого жертвоприношения. Сначала были животные, но этого показалось мало, все чаще на алтаре стали появляться мужчины, женщины, девственницы… дети. Что значит жизнь какого-то подкидыша без роду без племени, если благодаря тайному ритуалу ты можешь получить власть?

Страшно? Жестоко? Мерзко?.. Да, но мы и есть зло, по крайней мере, были когда-то.

И однажды мечта сбылась, их услышали… Трудно теперь сказать, что явилось причиной «хорошего слуха» Высших сил – принесенные в жертву дети, особые песнопения на мертвом языке или, может, луна, взошедшая в нужном месте в нужное время. Мы этого так никогда и не узнаем. Хотя ходят слухи, что какая-то информация об обряде есть у Стражей. Даже если это и так, то правду нам никто не поведает, да и не нужна она миру.

Сама Тьма явила им свой облик – алчная, жестокая, коварная, играющая на человеческих слабостях. Она знала, что им предложить, чего они хотят больше всего на свете – силы, магии, могущества, которые будут переходить из поколения в поколение.

А что попросила взамен? Нет, не душу – Тьма не демон, ей это не нужно. В обмен на всевластие и всемогущество она потребовала от них чувства… любовь.