За пригоршню чар (ЛП) - Харрисон Ким. Страница 52

— Сидите здесь, — сказал мне Дженкс, выпрямляясь — он сразу показался очень высоким. Он нахмурился: — Позаботься, чтоб он молчал. Я с ними разберусь, а потом мы отсюда уедем.

Я наступила лапой ему на кроссовку, умоляюще глядя в глаза. Мне не понравилось в одиночку драться, и не хотелось разлучаться опять. Вдвоем мы лучше справлялись.

— Я осторожненько, — сказал Дженкс, поворачиваясь на звук машины. — Если их слишком много, я тебе филином крикну. — Я подняла брови — на волчьей морде это должно было быть забавно — и он хмыкнул. — Ладно. Просто крикну.

Дождавшись моего кивка, он прокрался за дом, бесшумный в черном трико и кроссовках. Я посмотрела на Ника. У него ничего на ногах не было, бледные ступни выглядели уродливо. Ник, — подумала я, и ткнула его мордой.

Он пошевелился, протер глаза и прищурился.

— Ты слишком маленькая для вервольфа, а я думал, ты вервольф. Собачка, хорошая собачка… — пробормотал он, запуская пальцы в мой густой волнистый мех. Он меня не узнал. Он и Дженкса не узнал, наверное. — Хорошая собачка, — повторил он. — Как тебя зовут, лапушка? И как ты на этот Богом проклятый остров угодила?

Мне стало трудно дышать от жалости и ненависти. На дневном свету он выглядел кошмарно. Ник плотным никогда не был, но за неделю, которую он здесь был, по словам Джакса, они из худого стал бестелесным. Длинные руки — как веточки, щеки впали. Скулы покрывала щетина, делая его похожим на бездомного. От него несло потом, мочой и глубоко укоренившейся инфекцией.

Глядя на него, никто не догадался бы, насколько он умен и проницателен. И не узнал бы, как легко он мог заставить меня смеяться, или как я его любила за то, что он принимал меня полностью, какая я есть — мне никогда не приходилось оправдываться. Не узнал бы человека, опасного тем, что общался с демонами и готов был рискнуть чем угодно, чтобы стать умнее всех.

До тех пор, пока я нечаянно не сделала его своим фамилиаром, и он не рухнул в эпилептическом припадке, когда я протащила через него поток безвременья. Я невольно зажмурилась, вспомнив три месяца собственных страданий, когда он избегал меня, боясь сказать, что всякий раз, когда я касаюсь линии, он заново переживает тот жуткий момент — и дотянул до того, что не мог уже находиться в одном со мной городе.

Прости, Ник, — подумала я, кладя морду ему на плечо и жалея, что не могу обнять. Моя связь с ним как с фамилиаром теперь была разорвана. Может, мы могли бы все вернуть… Но мудрый внутренний голос спрашивал: «А ты хочешь?».

Я подняла голову и насторожила уши на звук переключения передач останавливающейся машины. Прокравшись к краю здания, я выглянула из-за угла и увидела подъехавший джип. Ник попытался пойти за мной, я на него зарычала.

— Хорошая девочка, — сказал он, думая, что я на них рычу. — Стоять.

Я оскалила зубы, чувствуя, как раздражаюсь. Хорошая девочка? Стоять?

В машине было четверо с оружием, двое выпрыгнули, зовя тюремщиков Ника. У меня сердце быстрей забилось, когда они вошли в дом. Мы с Дженксом действовали без малейшего намека на план, если не считать планом Дженксово «сидите здесь, я с ними разберусь». Фигня, а не план.

Переступая передними лапами, я подумывала, не предпринять ли чего, когда Дженкс спрыгнул с дерева прямо в джип. Два бешеных удара дубинкой — и оставшиеся в машине молча упали. Дженкс сдернул кепку с головы у одного, пока тот падал. Водрузив ее себе на макушку, он ухмыльнулся и махнул нам не высовываться.

В доме закричали, и мы с Ником отпрянули за угол.

С замирающим сердцем я смотрела, как Дженкс вздернул за шиворот одного из оглушенных. Из дома выбежали визитеры, три раза громыхнули ружья, и из вервольфа, которого Дженкс держал перед собой, брызнула кровь.

Дженкс бросил тело и по-обезьяньи ловко вскарабкался на дерево. Вниз полетели ветки и листья. Двое вервольфов заорали друг на друга, глупо забегали, целясь в кабину. Глупо — говорю я, потому что они совершенно забыли, что Дженкс может быть не один.

— Девочка! — крикнул Ник, когда я бросилась на помощь.

Ну, спасибо, любовь моя, — подумала я, когда оба вервольфа обернулись. Я помчалась на первого, единственной моей целью было сбить его с ног. У него глаза стали круглые. Рыча, гавкая и визжа, я прижала его к земле, надеясь только, что его приятель не станет стрелять из боязни убить его вместо меня.

Грохнул выстрел, затрещало дерево — я отвлеклась на звук, и вервольф отбросил меня в сторону.

— Чертова тварь! — крикнул он, наводя на меня ружье. У него за спиной в ужасе замер Дженкс. Второй вервольф уже валялся у него возле ног, но ко мне он уже не успевал.

Эхом громыхнул выстрел, и целившийся в меня вервольф дернулся. Сердце заколотилось, я в панике ждала боли.

Но вервольф повернулся, и я в изумлении уставилась на дыру у него в спине. Потом взгляд перешел на Ника, прислонившегося к стене с карабином в руках.

— Нет, Ник! — пролаяла я, но он прицелился опять, с белым лицом и трясущимися руками, и выстрелил во второй раз. Ружье вервольфа разрядилось, когда в него ударила пуля, но прицелиться он уже не успел. Второй выстрел Ника попал точно ему в шею. Я отпрыгнула: вервольф упал, кашляя и захлебываясь собственной кровью, пальцами раздирая себе горло.

Господи Боже! Ник его убил.

— Чертовы гады! — крикнул с земли Ник — он упал от отдачи. — Я вас всех перестреляю, всех сукорылых гадов! Всех… — Он судорожно вздохнул. — Всех убью… — И он всхлипнул и зарыдал.

Я в испуге глянула на Дженкса. Пикси стоял у дерева, тоже бледный и испуганный.

— Всех убью… — сказал Ник, поднимаясь на четвереньки.

Я медленно подошла к нему. Я волчица, а не вервольф. В меня он не выстрелит, так ведь?

— Хорошая девочка, — сказал он, когда я ткнулась в него мордой. Он вытер лицо и погладил меня по голове, совершенно измученный. Он даже позволил мне оттащить от него ружье, я часто задышала, высунув язык, от горького вкуса пороха. — Хорошая девочка, — пробормотал он, вставая и ковыляя вперед.

Дженкс, хоть и явно не хотел к нему подходить, все же помог ему забраться в кузов джипа, и Ник там рухнул на пол. Дженкс бесцеремонно выбросил из кабины бесчувственное тело, и я вскарабкалась на пассажирское сиденье, стараясь не замечать, что тот, которого подстрелил Ник, наконец затих. Дженкс завел машину, и после нескольких рывков, пока он осваивал практические навыки обращения с рукояткой передач, мы выехали на дорогу. Я ткнула носом рацию, и Дженкс ее включил на прием.

Ветер отдувал чуб Дженкса; пикси глянул на меня.

Он не сможет плыть, — прошептал Дженкс. — И амулет от холода у нас только один.

Я смогу плыть. — Ник закрыл лицо руками, а локти поставил на колени.

Где-то у них должна быть пристань, — сказал Дженкс, уделив Нику только нервный взгляд. — Хотя, наверное, нас там будут ждать.

Лучше я себя убью, чем дам себя снова поймать, — сказал Ник, думая, что Дженкс к нему обращается. — Спасибо, что ты меня вытащил. Спасибо.

Дженкс поджал губы и крепче стиснул руль, меняя передачу и круто поворачивая.

— С юга тянет моторным маслом и топливом, почти с того места, где мы высадились. Наверное, там пристань.

Ник поднял голову, ветер отбросил с глаз его прямые волосы.

— Ты с собакой говоришь?

Глянув на него из-под добытой кепки, Дженкс тут же отвернулся.

— Она волчица. Додумайся уже, наконец, долбодятел. Тинкины подштанники, на такого тупого верзилу я еще ни разу не налетал.

У Ника брови полезли на лоб, он схватился за борт джипа.

— Дженкс! — прошептал он, еще сильней бледнея. — Что с тобой стряслось?

Дженкс стиснул зубы, но промолчал. Ник посмотрел на меня.

— Ты не зверь, — сказал он. — Кто это, Дженкс?

Я задрожала, не в силах издать ни звука. Дженкс перехватил рулевое колесо, двигатель чуть не заглох — он сбросил скорость на повороте, забыв переключить передачу.

— Ты в этом мире нафиг никому не сдался, — сказал он. — Как ты думаешь, кто?