Север - Тюрина Екатерина Александровна. Страница 2

— Нет, что вы Княже. Не стоит беспокоится…

— Как раз стоит! — улыбнулся Князь. — Скоро уже приедем в Тиарк, сможешь нормально отдохнуть.

— Они и так не перетруждается в саночках сидючи, — буркнула себе под нос Алкари. Но я услышала. И Северин, скорее всего, тоже уж больно строгим взглядом одарил. Впрочем, та притворилась, что не заметила. Тут шевельнулось у меня в душе что-то мерзопакостное, исконно женское, требующее во что бы то не стало досадить гадкой противнице. Усиленное обидой и общей паршивостью настроения, это чувство, в конце концов, и заставило меня произнести:

— Княже, не возьмете ли к себе в седло? Уж больно на город полюбоваться хочется… — а сама сижу и глазками так невинно моргаю. Девицу перекосило.

А Северин тут же приказал остановится, спешился, поднял меня и усадил в седло, запрыгнул следом сам. Стало куда теплее, когда к спине прижалось его тело и руки невольно обняли, чтобы взять поводья. Северин же еще так и норовил пристроить свой подбородок на моей макушке. Пришлось делать вид что я целиком поглощена зрелищем приближающегося города, тем более что с лошади видно было и вправду лучше, и не замечать этих его маневров. Так мы и двинулись дальше. Алкари едва ли не шипела от злости, но соловеем заливалась исправно, пытаясь отвлечь Князя от меня на беседу. Тот почти не реагировал, отвечал односложно и лениво, такое впечатление, что вот-вот замурлыкает как изласканный домашний кот.

— Князь, — через некоторое время окликнула я.

— Северин.

— Эм, ладно, Северин… Я спросить хотела.

— Ну так спрашивай.

— Мне Латъер сказал, что ваша раса… То есть что вы сами называете себя сальвитами. Князь хмыкнул:

— Да уж, вы, принцесса, как я вижу, можете разболтать любого. А тем, что мои воины трясутся за вас сильнее, чем за собственных детей, еще и активно пользуетесь. Да, мы другая раса. Да те, кто напал на нас тогда тоже сальвиты. Дальше что? Я даже растерялась от такой постановки вопроса. То есть как это что дальше? Совсем не к месту в наш разговор решила вмешаться Алкари.

— Дорогая принцесса неужели вы считаете позволительным для себя досаждать нашему Князю? Поверьте он и без того устает достаточно.

— Но я вовсе не…

— Алкари, — оборвал мои жалкие попытки оправдаться Северин. — Будь повежливей, Лазорь все же принцесса.

Девица что-то резко ответила ему на северном языке. Он некоторое время молчал, потом ответил тихо. Видимо ответ девице по нраву не пришелся, ибо она, резко ударив лошадь пятками, рванула вперед.

— Вы ее обидели, — заметила я.

— Боюсь, что ее обидел не я а сложившаяся ситуация, — вздохнул Князь. — Вт что Лазорь давай договоримся, что все свои вопросы ты оставишь до приезда домой. Хорошо?

— Домой?! Неужели?..

— В мой дом, Лазорь, — тихо пояснил. Надежда вспыхнувшая, было, после его неосторожных слов угасла, оставив после себя тихую грусть и острую тоску. Оказывается, еще не все во мне смирилось, где-то в глубине души я по-прежнему верила, что смогу вернутся…

— Да, конечно…

— Лазорь, — шепнул он мне в волосы, — не грусти. Мне не хочется видеть тебя печальной.

— А вот Алкари была бы этому очень даже рада, — не удержалась я.

— Алкари еще маленькая и глупая. Она ревнует, думает, что ты отберешь у меня любовь к ней. Вот даже как? Любовь…

— А я не отберу?

— Нет, что ты, — Северин засмеялся таким искренним смехом, что и я не смогла удержаться улыбнулась тоже, хотя настроение было весьма далеко от веселого. — Ты драгоценная моя принцесса заняло столько места в моей душе, что даже Алкари не вытеснит тебя оттуда. Что он имел в виду? И как вообще можно шутить такими вещами? Хотя может у северян как-то по-другому отношения и чувство обозначаются? Хотя с другой стороны его слова сложно понять как-то иначе… Что ж, поживем, узнаем. Когда мы, наконец, въехали в ворота Тиарка, я не могла думать ни о чем кроме горячей ванны и постели. Сидеть в седле пусть даже с поддержкой Князя то еще испытание, а попроситься обратно в сани не позволяла гордость. К тому же от нестерпимого сияния снега под солнцем дико разболелась голова. А доблестная и ревнивая воительница не упустила возможности отпустить несколько завуалированных оскорблений понятных только женщинам. Учится на ошибках, в открытое препирательство больше не лезет, боясь, видно, что Северин осадит. Мне уже дико надоело быть лаской среди стаи голодных волков. Причем волки эти исключительно одного со мной пола, поэтому как побольнее ужалить знали прекрасно. Что же будет в доме Князя? Кажется мне, что свое законное место рядом с ним придется едва ли не выгрызать зубами. Оно мне конечно и даром не надо, да только в свете всего того, что я узнала, является самым безопасным. А безопасностью пренебрегать не стоит ни в коем случае.

Ночевать Князь решил у Смотрителя этого города. Насколько я поняла Смотритель это что-то вроде наместника. Этот северянин был невысок, полноват и очень добродушен. Хотя не высок это по меркам северян, я ему даже до подбородка не дотягивала. Дом у Смотрителя был большой двухэтажный и как и почти все строения которые я до этого здесь видела каменный. Но изнутри каменные стены были обшиты деревянными панелями, чтобы теплее было. Эти панели очень меня заинтересовали – я никогда не видела такого дерева. Красноватое по цвету оно было испещрено самым необычным древесными рисунком, какой только мог существовать. Наверное, какая-то местная порода, раз у нас даже и не слышали о подобном. Мне выделили отдельную комнату и, слава Богу, девочку из местных слуг. Они мягко улыбалась и проворно мне помогая не прекращала болтать, ничуть не стесняясь того, что я в общем-то чужеземка и не понимаю почти ни слова из ее веселой трескотни. Царапина на боку почти полностью зажила, уж не знаю была ли в этом заслуга Князя. Сама по себе она вряд ли зажила бы так скоро… Хотя чего только не может быть в этом царстве снега, холода и зимы? А вечером Князь преподнес мне подарок. Я уже засыпала, очень устав за день когда он даже не постучав зашел в мою комнату. Закрыл за собой дверь на защелку, бесцеремонно уселся рядом на кровать.

— Княже… — тяжело вздохнув начала, было, я, но он перебил:

— Держи. Это была лента. Обычная лента дл волос, правда, белая как снег.

— Я ее зачаровал, и держать она будет лучше чего угодно, — явно донельзя довольный собой объяснил Князь. — Так что больше не будешь мучиться с волосами.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила я и, не удержав в узде любопытство, спросила: — Но ваши женщины не носят длинных волос, может, и мне нужно будет обрезать косы?

— Ни в коем случае! — отрезал Князь. — Они мне нравятся. А на других не смотри, у нас ведь отличные от ваших обычаи. Вот и девушкам запрещено волосы длинные носить.

— Но почему? Это же красиво!

— Красиво, — тяжело вздохнул Князь и кажется, даже с какой-то грустью посмотрел на меня. — Этот обычай ведется еще с тех времен, когда правил мой дед. Тогда люди были жадны и ненасытны, а прознав, что на наших землях есть горы богатейшие камнями да металлами решили нас не особо деликатно подвинуть. Напали, как водиться без предупреждений и прочего, напали на город Ирск, что на границе находиться. И подгадали как раз ко дню, когда все мужчины уходили на сутки в священное место — есть у нас и такая традиция — поминать погибших. В городе были только женщины да дети, и те старики кто даже встать не смог… Северин замолчал, смотря куда-то вдаль.

— Дед рассказывал, потом, как примчался туда к полудню следующего дня, почуяв неладное. Естественно воительницы недолго продержались против людей. Кого убили, кого в плен угнали… А кто не пригоден был на забаву на собственных волосах повесили. А что было когда вернулись мужчины того города… Вскоре тех людей нашли и вырезали до последнего. Потом еще несколько недель дед самолично ездил вызволять тех пленниц, которых уже успели продать. И вернул ведь, всех до последней. А женщины с тех пор не растили волосы.

— Вот такая вот история, Лазорь, — устало потянулся Князь.