Безупречный враг. Дилогия - Демченко Оксана Б.. Страница 39

Роол кивнул. Он и сам помнил сложные ощущения времен юности, когда владел перламутровым жезлом. Пытливо прищурился, отбросив на время мысли об утрате сирина и прочих поражениях и ошибках минувших дней. Не все сложилось плохо и не окончательно беспросветно грядущее. Зная свой посох, теперь владыка твердо и безоговорочно верил: он нашел того человека, которому следует его передать.

– Сети по-прежнему предпочитаешь гарпуну? – уточнил он.

– Увы, я мало меняюсь, – поклонился Граат.

– И утверждаешь, что не воровал детей из замков сирен.

– Не воровал, но и не верну обратно, – твердо пообещал араави.

– Восемь лет назад я бы тебе за твою глупую дерзость шею свернул, – мрачно заверил владыка. – А теперь… Стар я, хватка не та, время не то. Давай прогуляемся у моря. Обсудим некоторые условия. Особые. Мне кое-кто, кому я склонен доверять, сказал, что ты иногда не врешь… в важных делах.

Глава 8

На девятый день после гибели Коора его хозяйка перестала носить темный жемчуг на некрашеной траурной рубахе. Стража была перепугана до немоты казнью сирены и конюха, а также допросами, учиненными по распоряжению самого единого владыки. От страха воины сделались покладисты, не мешали посещать библиотеку, общаться с наставниками и отказываться от длинных торжественных ужинов. По мнению Элиис, только теперь люди с востока осознали: их перламутровый араави – еще не единый и не хозяин Древа. А вот сирин – действительно божественная. Значит, лучше не перечить и по возможности вовсе не попадаться на глаза. Пусть разбирается в бедах сам араави, раз ему неймется!

Элиис подолгу засиживалась в библиотеке, пыталась читать, но из головы не шли иные мысли. Мрачные и тревожные.

Прежде она не раз говорила себе: да, сирина выдают замуж по выбору араави. Может, это не так и плохо, она устала от одиночества и беззащитности. Появится близкий человек, и тогда она почувствует себя увереннее, ей будет с кем поговорить. Вот хоть Боу – чем не пара? Рядом с ним спокойно. Роол не злодей и к тому же не глупец, он умеет подбирать людей и для сирина присмотрит подходящего мужа. Она не совсем наивна и уже не ребенок, понимает, что дома вторая дочь нищего пастуха уже давно оказалась бы выдана за любого, кто не поскупился бы хоть на малое приданое. Элиис понимала свое место в той жизни. Признавала она и то, что, само собой, ее мнение никого не заинтересовало бы, ведь семья желает девочке только лучшего, а она еще мала и глупа. Счастья своего не ведает…

Сирин убеждала себя: она посмотрит без возражений и протестов на жениха, а сама станет думать. Будет время на размышления, храм чтит заветы богини Сиирэл, велящей подчиняться лунному и звездному кругу в решениях судьбы. Пока звезды против союза, ее знак год за годом не покидает остров одиночества. Время шло, и Элиис позволяла себе осторожно надеяться, что мужа ей станет выбирать Эраи Граат. Вот вернется из долгой опалы, утвердится на Гоотро – и все устроит наилучшим образом. Увы, пока что Эраи в изгнании, владыка далеко и разгневан, так что сейчас всем в крепости управляет иной владыка.

Когда погиб конь, а Боу явился насквозь мокрый и передал отмычки, девушка заволновалась, проверила заново небесные письмена и ужаснулась: время в доме одиночества на исходе. Звезды сменят гнев на милость в новолуние. Если есть хоть малая милость в угрозе перемен! Хотя… Будет интересный рисунок, она в таких делах разбирается: перелом, большая неопределенность и открытая дорога.

Элиис ждала опасного дня с трепетом. Граат далеко. Коралловый владыка – тоже. А вот ненавистный араави с восточных островов теперь как раз рядом, на Гоотро. Вдруг да решит воспользоваться случаем? Мол, звезды требовали, он лишь подчинился…

На одиннадцатый день после гибели Коора худшие опасения стали сбываться. Утром ей принесли новое платье, незнакомые служанки молча и споро соорудили из роскошных волос прическу, долго полировали ногти, подщипывали брови, унизывали пальцы придирчиво подбираемыми перстнями, безмерно дорогими, из золота.

Элиис покорно молчала, не в силах оценить их старательность. Трудно быть спокойной, ожидая неведомого и опасного.

Владыка жезла востока прибыл к обеду. Уселся в ненавистное для Элиис парадное кресло во главе стола, привычно устроил перламутровый жезл под рукой. С некоторых пор девушка полагала: ее опасаются и именно поэтому не расстаются с источником могущества.

Жезлы владык не зря достаются неудачливым сиренам, подобным Эраи Граату, однажды рассказавшему честно и довольно подробно об утрате голоса. Тот же араави пояснил: жезл содержит силу и, сверх того, способен принимать и перераспределять дар сирен. Но по канону храма жезл ни в коем случае нельзя доверять сирене с полноценной каплей божьей. Если подобное произойдет и держатель жезла возжелает власти, его песнь в сочетании с перламутром окажется слишком опасным и, по сути, неуправляемым оружием. Почти столь же могущественным, как дар старших детей моря – сиринов. Не зря их опасаются и держат взаперти – даже кроткая Элиис, пожалуй, способна много глупостей наворотить, обретя сводящую с ума власть.

– Да, сирином быть куда лучше, чем девкой без рода и племени, – процедил араави востока, прерывая молчание. – Можно кушать крабов, отталкивать поднос с икрой летучих рыб и морщить свой милый носик. Дома небось иное приходилось в тарелку накладывать? Впрочем, вряд ли дома ты знала, что такое «тарелка»!

– Не ваше дело.

Прозвучало не так решительно, как хотелось бы. Сказанное против воли отразило испуг и смятение куда внятнее молчания. Араави следил за Элиис, привычно читая мысли на лице пленницы. Он знал людей, умел играть с ними, при хозяине востока всегда становилось холодно и страшно. Араави не только знал слабости, но и умел их использовать. А еще – наказывать одним своим хрипловатым насмешливым голосом, причиняя боль без капли меда и яда… Как теперь.

– Отчего же не мое? Я избранный наследник посоха. Не знала? А ведь можешь поздравить первой… Все решено. Ну, поклонись новому единому. И-раз… А может, всплакнешь? Бедная лошадка, несчастный братик. Я знаю: ты считаешь хранителя Боу братом… считала, он ведь уже три дня как мертв.

– Я умею отличать ложь от правды и не поддаюсь вашей дрессировке, – гордо вскинула голову Элиис. – Плакать тем более не стану. Не врите мне о гибели Боу, вы сами не знаете истины, вы не получали вестей, вот как мне думается. А про крабов… И здесь бы по вашему приказу меня кормили гнилыми лепешками, да вот беда: заменить сирина некем. Я божественная. Можете сами поклониться.

– Верно, божественная, – согласился араави. – Вот и будь умницей. Мы с тобой пока что стараемся вполне мирно сосуществовать. Дала бы клятву привязки к башне. Мне одному, понимаешь? Именно мне! Я знаю, что такое слово сирина, и я умею быть благодарным. Жила бы едва ли не свободно, перестала быть эдакой злюкой. Впрочем, скоро и без того подобреешь. Девкам идет на пользу общество красивых молодых сирен. Мужа я подобрал тебе хорошего, он переубедит тебя и воспитает.

– Послушного, – сердито предположила Элиис.

– Умного. К тому же симпатичного и образованного, уж точно не чета вонючим горским пастухам. Женщины от него без ума.

– Вам известно, что на меня не действует голос сирен. Я остаюсь в уме.

– Тем хуже для тебя, – проскрипел араави. – Излишнее упрямство причиняет большие неудобства. И ты не можешь себя перебороть, не пытаешься повзрослеть, принять силу обстоятельств, отличить благо от зла.

– Ваше благо неотличимо от зла.

– Бормочи, утешься строптивостью. Не моя забота. Воспитывать тебя станет твой муж. Дела семейные, как поладите – не мое дело. Мы ведь не друзья… так что потом не жалуйся, если ум не оценит, а упрямство пообломает. Скоро он прибудет, кстати. Твой жених.

Элиис смолкла, сжалась и опустила голову. Не стоит ни упираться, ни показывать, что еще жива надежда. Спасибо Боу – у нее действительно есть способ покинуть крепость. Вот только душа болит: а вдруг брат попал в настоящую беду и прямо теперь гибнет и нет ему помощи?