Стократ - Дяченко Марина и Сергей. Страница 13
Вор, казалось, не знал усталости. Меч выписывал в его руке восьмерку, и было ясно, что он в самом деле не собирается ранить Злого, а хочет только напугать. Он добрый: мог бы убить в первую минуту поединка, но не желает зла упрямому мальчишке…
На мизинце его правой руки сверкал камень. Зачем человеку надевать перстень перед поединком на мечах? Да еще на правую руку?!
– Я отдам тебе меч, – сказал Злой.
– Умница. Положи на землю.
Клинок вора перестал вращаться. Злому сделалось холодно от понимания – если я умру, то прямо сейчас, между этими двумя мгновениями…
И он прыгнул вперед.
– Эй, щенок, накажу!
Злой изо всей силы отбросил оружие противника вверх, поднырнул под опасно сверкнувшую сталь и дотянулся до вора – самым кончиком меча.
Репка ничего не понял. Только что меч был легким и двигался будто сам собой – и вдруг рука одеревенела и клинок потянул вниз.
Потом брызнула кровь. Репка дрался без перчаток; он посмотрел на свою руку и увидел, что мизинец висит на лоскутке кожи.
Лоскуток оборвался, и мизинец полетел в истоптанную хвою. Вместе с ним полетело кольцо.
От вида крови перехватило дыхание. Мальчишка стоял перед ним, подняв меч.
– Пощады…
Он выпустил оружие. Кровь хлестала, заливая весь мир, и Репка не видел ничего, кроме собственной крови.
– Ты сам напросился, – после короткой паузы сказал мальчишка. Голос его звучал ровно и совершенно спокойно.
– Пощады…
– Да плевать мне на тебя. Живи.
Репка понял, что стоит на коленях, сжимая правую руку левой. Кольцо пропало, закатившись в хвою, зато отрубленный палец валялся здесь же, ужасно знакомый – и уже чужой.
– Тряпицу… Перетянуть…
– Эту?
Репка повернул голову. Парень держал его мешок в одной руке, а в другой – шерстяную ткань с узором «гусиная лапка».
– Нет! Только не…
Парень проницательно усмехнулся.
Эту ночь Злой снова провел в лесу и в одиночестве. Ночевка под кронами, в покое и сырости была в сто раз милее, чем сон на постоялом дворе, в дымной тесноте. Хотя, надо признаться, приключение вышло отменное.
Он помог вору-неудачнику перевязать руку. Не прикоснулся к его деньгам, но отобрал – несмотря на мольбы – шерстяную ткань с пестрым узором и кольцо мастера-мечника. В кошеле вора был еще какой-то хлам, наверняка волшебный, добытый из гробниц, но Злой рассмотрел его внимательно – и не стал даже брать в руки.
Хорошая штука это кольцо. Надеваешь на палец – и не нужны тренировки, не нужен боевой опыт, и не нужна даже смелость. Становишься заколдованным бойцом, мастером-мечником, почти неуязвимым…
Почти.
«Половина безумцев, которые захотят с тобой драться, окажутся не бойцами, а колдунами-бездельниками, уповающими на волшебные предметы. Поэтому запомни один прием, который не раз спасет тебе жизнь…»
Злой отлично помнил, где вычитал эти строки. Давным-давно некто, оказавшись в безвыходной ситуации, разорвал пополам страницу из «Наставления мечника», третьего тома. Половину спрятал в пеленках младенца мужского пола, оставленного на ступенях приюта. Половину оставил себе, чтобы когда-нибудь, вернувшись, забрать из чужих рук своего сына и наследника. Обрывок страницы, вложенный в пеленки, бесславно пропал – самая плотная бумага бессильна против младенческой мочи. И когда через много лет полубезумный рыцарь явился со второй половинкой страницы – над ним только вежливо посмеялись. Рыцарь долго вглядывался в лица мальчишек, и многие наперебой пытались выдать себя за его сына, но отец никого не признал, плюнул, бросил смятую бумажку и ушел. А Злой поднял обрывок страницы, мятый и желтый от времени, спрятал за пазуху и временами перечитывал, и сгорал от любопытства: что же это за прием, призванный спасти жизнь в битве против мага?
И вот довелось узнать…
В приюте многие считали себя высокородными подкидышами и ждали, когда за ними явится властитель из чужих земель. Злой никого не ждал. «Хоть бы тебя к нам на порог подкинула эта сучка, твоя мать, – говорили няньки. – А то ведь бросила в лесу, как падаль. Оно и понятно: дрянь ты и злюка, кому такой нужен, и не сверкай-то глазенками, если глаза дороги».
Воспоминание пришло и ушло. Злой глубоко вздохнул, повернулся на бок и выкопал в земле неглубокую ямку. Положил туда кольцо мастера-мечника и засыпал сверху хвоей. Спи, глупая и бесполезная, нечестная и опасная вещь.
Он уже засыпал, когда на ясном небе ярко вспыхнула звезда. Злой протер глаза и сел.
Никогда еще звезды не опускались так близко. Эта, желтая и ослепительно-яркая, зависла над лесом и опустила вниз, как руку, конус света. Злой почувствовал странное беспокойство.
– Меч, – сказал он вслух. – Чего ей здесь нужно?
Звезда погасла. А через несколько мгновений содрогнулась земля.
Репке едва хватило сил, чтобы вернуться на постоялый двор. Здесь он заплатил за комнату (немыслимые деньги!), и сын хозяина, молчаливый парень, заново перевязал ему руку. Хозяйка принесла отвар, полезный для раненых, Репка выпил до дна, и боль отступила.
Лежа на комковатой перине, Репка поражался превратностям судьбы. Был неудачником – стал вершителем судеб. Был вершителем – захотел большего – лишился всего… Нет, не всего, конечно. Пальца жалко. Но и палец-то был самый маленький.
Вот чего действительно жаль – так это ткани с узором в «гусиную лапку». Сколько раз она спасала Репке жизнь на ночных опасных дорогах… Проклятые «заступники», вот подстрекнут же невинного человека!
Он проспал почти сутки – и проснулся, когда внизу загрохотали тяжелые шаги и странно, с неизъяснимым ужасом заржали кони снаружи. Репке бы остаться в постели – но он, на свою беду, поднялся, выскользнул из комнаты и успел добраться до середины лестницы, ведущей в обеденный зал – когда входная дверь распахнулась…
Злой следил за ними всю ночь, шел через Гулькин лес, и они не видели его. Кажется, они вообще не видели в темноте.
Из какой гробницы, из какой тьмы вылезли эти чудовища? Злой видел только, как они поднялись из оврага: пять одинаковых тварей, закованных в белую чешую, с круглыми полупрозрачными шлемами на головах. На шлемах не было прорезей, и непонятно, как эти существа дышали.
Их чешуя слегка светилась в темноте, поэтому Злой не мог потерять их, даже сильно отстав. Они шли, как солдаты на враждебной территории, как охотники в логове зверя – каждый держал наизготовку короткую толстую дубину. Они не переговаривались между собой и не обменивались жестами, но действовали на удивление слаженно. Иногда застывали, будто к чему-то прислушиваясь, и Злого не оставляло ощущение, что они все-таки говорят, только неслышно. Как звезды.
Чего они искали?
Выйдя на дорогу, они ускорили шаг и двинулись в сторону поселка. Злой, которого не оставляло неприятное предчувствие, почти бежал, чтобы не отстать. Он забыл об осторожности, и его могли заметить не раз и не два – но либо твари оказались подслеповаты, либо не смущались слежкой.
Они собирались миновать трактир, не останавливаясь, но во дворе, за изгородью, дико заржали кони. Злой никогда не слышал раньше такого ужаса в лошадиных голосах.
Твари в чешуе остановились, неслышно посовещались и повернулись к воротам. Идущий впереди поднял свою дубину, и она плюнула не то огнем, не то звездным светом.
Запертые ворота рассыпались пеплом. Злой впервые за долгое время по-настоящему испугался.
Входная дверь в трактир не была заперта. Злой дождался, пока пятеро войдут, и, прижимаясь к забору, кругом обежал постоялый двор. Накануне он приметил, где находится черный ход, ведущий с заднего двора на кухню.
К моменту, когда Злой выглянул в зал из-за огромной бочки, крики в трактире стихли. Оцепеневшие люди не могли сделать ни шага. Если это была магия, то очень, очень мощная; один из пяти в чешуе выступил вперед и снял свой круглый шлем без прорезей.