Порыв ветра - Воронков Николай. Страница 60

А что теперь делать мне? Бежать? Куда? И что мне это даст, если и в самом деле начнётся настоящее нашествие и захлестнёт весь этот мир? Сражаться? За кого и почему? Этот мир чужой для меня, и если я кого и пожалею, то только потому, что… просто пожалею. Сбежать в другой мир, пока не поздно? Уйти в джунгли, бродить там, в надежде наткнуться на новый проклятый круг? И сколько я так буду бродить? А в это время вокруг меня… Перед глазами возникло зрелище мертвых тел, нос словно снова наполнился смрадом гниющих тел, и я сразу переставила этот вариант в самый конец списка возможных решений. Как самый крайний вариант.

Земли Туманов не стали нас удерживать, и ничего интересного с нами больше не случилось. Заночевали на прежнем месте (на холме), но у меня даже не мелькнуло мысли обыскать остатки кладоискателей, чтобы найти карту с неведомым кладом. Подумаешь, какие-то кости. Скоро вокруг их будет… по колено и выше. Я уже начала верить в подобное.

И Змеиный проход оказался свободным. Голые камни и ничего более. Я попыталась найти хоть какие-то следы, даже прикладывала руки к камням, но не почувствовала ни малейшего отклика, словно общение с непонятным разумом было всего лишь моей фантазий. Такой доброй и хорошей по сравнению с тем, что нас ожидало очень скоро…

Вид крепости тоже радовал недолго. Невольно подумала, что как хорошо было бы сейчас улечься в ванной, налить шампуней и лежать, лежать, наслаждаясь чистотой и покоем. Но стоило увидеть часовых у ворот, и мечты сразу рассеялись. Вздохнув, повернула к своей палатке, так и стоящей у края леса. Солдаты, всю дорогу шедшие за мной, послушным хвостиком потянулись следом. Когда подошли к палатке, и я со вздохом облегчения уселась на землю, Холс задал свой любимый вопрос:

— Натис, что случилось?

— У ворот часовые. Гмана в крепость не пустят, и теперь это будет правильно. А одного я его не брошу, поэтому останусь здесь.

— Если он сдаст оружие, то его поместят в карантин, и никто не тронет. Да и вопросов к нему теперь будет очень много.

— Зачем нам мучить друг друга подозрениями? Лучше уж мы останемся здесь, а в гости тут идти совсем недалеко.

Холс слушал внимательно, словно я говорила непонятные вещи на непонятном языке, но решение принял быстро. Оглянулся на крепость, словно прикидывал расстояние, затем повернулся к обступившим нас солдатам.

— Оставить Натис всю воду. Продуктов на пару дней и десять одеял.

Солдаты переглянулись, но приказ выполнили молча.

— Вперед!

Пятнадцать минут, и отряд уже скрылся в крепости.

Я постояла ещё немного, но больше ничего интересного не предвиделось. Надо жить дальше. Хотя, что для меня «дальше»? Сколько я ни пурхаюсь, но моё нынешнее положение нисколько не лучше, чем в первый день, когда я попала в этот мир. Разве что иллюзий изрядно поубавилось. Ни кола, ни двора, ни надежд хоть на какое-то улучшение в будущем. Ученица мага? Пустой звук, да и нужна я Холсу только на время и для выполнения конкретных задач. Вот и сейчас — попользовался во время похода в Земли Туманов и бросил, оставив еды на пару дней. Ооочень щедрая оплата…

Внутри заплескалась обида, но я себя одернула — по-бабски это. Сама же поставила невыполнимое условие разрешить Гману гулять по крепости с оружием, и сама же обижаюсь. На что? Холс поступил как и должен был, сейчас не до сантиментов и сюсюканий. Гман за всё время не дал ни единого повода подозревать его в чем-либо, но вскоре сюда могут прийти его сородичи, и никто не даст гарантии, что он будет смотреть на происходящее спокойно и непредвзято. И появление в крепости даже предположительного вооруженного шпиона (или даже диверсанта) — на такое даже я бы теперь не рискнула. Что уж говорить о людях, по долгу службы обязанных относиться с подозрением к любому пришлому, вышедшему из леса. Так что всё правильно.

Одежда вызывала отвращение своим запахом. К запаху пота, дыма костров, грязи я давно привыкла, но теперь мне везде начал мерещиться смрад мертвых тел. Отвратительный, страшный, он почему-то становился всё сильнее и словно лип к телу, обволакивая меня со всех сторон. Помыться, срочно, прямо сейчас.

Солдаты оставили нам целых пять контейнеров для воды. Контейнеры — это я уже сама придумала, так как и не удосужилась узнать правильное местное название. Бурдюк (или мешок) из гладкой кожи емкостью, наверное, ведра на три. Таскали их в некоем подобии станкового рюкзака с оплёткой. Именно таскали, потому что я такой рюкзак просто не подниму. На жаре, в коже, вода быстро приобретала специфический вкус. Пить, за неимением лучшего, можно, и в походе для нас она была спасением, но теперь я не собиралась её экономить. Ещё бы придумать, как её на себя вылить. Наклонять, лить в ладошку, и одной рукой умываться? Хорошо бы, если бы кто-то этот контейнер поднял и лил воду на меня сверху… Я невольно посмотрела на Гмана — для него это было бы запросто. Но как я буду мыться при нём? Сказать, чтобы закрыл глаза и не смотрел?

В душе вдруг плеснуло раздражение — о чем я беспокоюсь? У Гмана у самого из одежды только пояс-юбочка и мокасины, и если климат в его мире похож на африканский, то вряд ли их женщины озабочены ношением лифчиков и прочих женских атрибутов. Судя по всему, Гман уже взрослый мужик и многое повидал. Что я, шмакодявка и «уродина», могу показать такого, чего он ещё не видел? Худые как спички руки и ноги? Выступающие ребра? Да и если вспомнить нашу историю, госпожа обычно не очень стеснялась своих слуг, особенно рабов. А Гман для меня почти… Короче, я для него — госпожа.

Решившись, приказала:

— Гман, возьми воду, поможешь мне помыться.

Отошла за палатку, быстро разделась, отбросив одежду в сторону. Будет возможность — постираю, а нет, так просто выкину. Непонятно почему, но у меня появилось стойкое отвращение к этой, очень удобной, форме. Неужели всё дело в запахе?

Оглянулась, и поняла, что за палатку я спряталась, но все равно как на ладони для часовых на стенах крепости, и парочка уже вроде заинтересовалась предстоящим зрелищем. Да и пусть любуются, плевать.

Гман и на приказ, и на вид моего голого тела отреагировал совершенно спокойно, словно это было в порядке вещей.

— Подними повыше и лей.

Вода полилась ровной струёй, и я сразу забыла о всяких глупостях типа стыда и чужого любопытства. Теперь самым важным стала вода, смывающая с меня пот, грязь и запах чужой смерти. Гман вылил на меня уже два контейнера, а я всё стояла, не шевелясь, прислушиваясь только к своим ощущениям. Понадобилось ещё два, чтобы я немного пришла в себя, потерла тело ладонями и сочла, что и так сойдет. Вроде такая ерунда, как струящаяся по телу вода, но мне словно стало легче дышать.

Постояла, обсыхая на ветерочке, и тут только задумалась — а в чём же мне теперь ходить? Делать юбочку и лифчик из травы и листьев? Огляделась по сторонам, и решила проблему просто — взяла одно из одеял, распорола ножом середину и надела его через голову, как мексиканское пончо. Чтобы не светить голым телом, подпоясалась своим ремнём и решила, что и так сойдёт. Вид, наверное, как у пугала — просторная накидка, перетянутая в поясе, диадема с огромным камнем, кинжал и босые ноги. Плевать. Всё это такая мелочь…

Уселась лицом к крепости и приготовилась ждать. Чего? Не знаю. Какого-то знака, который подскажет, что делать дальше. Строить планы? Смешно. Даже Холс сказал, что мы — лишь пыль на ветру. И кто знает, в какую сторону ветер бросит меня на этот раз…

Барон Мик уже ждал у ворот. Коротко кивнул Холсу.

— Я получил твой сигнал и отправил его дальше, в столицу. Это и правда началось?

— Началось. Как и рассказывается в легендах, и даже хуже. Везде смерть и смрад. Нашли труп разумного, обитавшего в десяти днях пути от того места, где Гман обнаружил проклятый круг в первый раз. Выводы делай сам. А ещё хуже, что мы обнаружили выход проклятого круга всего в двух днях пути от Первого защитного круга.