Проклятый Дар - Кашор Кристина. Страница 17

— Я ведь обещал Гиддону, помнишь? — сказал он и начал бой с того, что пригнулся, смеясь, когда Катса бросилась на него.

Сапоги они тоже не носили с тех пор, как Катса случайно ударила его в лоб. Он упал на руки и колени, и она сразу поняла, что случилось.

— Позови Раффа! — крикнула она наблюдавшему за схваткой Оллу, посадила По на пол и, оторвав свой рукав, попыталась остановить поток крови, который хлынул в его затуманенные глаза. Когда через несколько дней Раффин дал добро на тренировки, она настояла, чтобы они дрались босиком. И, по правде говоря, с тех пор стала больше беречь его лицо.

На тренировках почти всегда присутствовали зрители — воины или лорды. Когда выпадала возможность, приходил Олл — их схватки доставляли ему огромное удовольствие. Порой бывал Гиддон, но он все время хмурился и никогда по оставался надолго. Даже Хильда — единственная из женщин — заглядывала при случае и сидела с округлившимися глазами, которые раскрывались тем шире, чем дольше она наблюдала.

Ранда не приходил, и это было хорошо. Теперь Катса радовалась его желанию держать ее не ближе, чем на расстоянии вытянутой руки.

После упражнений они почти каждый день обедали вместе — в ее столовой или в лабораториях Раффина с ним и Банном, а иногда — за столом, который Раффин поставил в комнате Тилиффа. Старик был еще очень болен, но их общество, казалось, придавало ему сил и бодрости.

Иногда, когда они вот так сидели и разговаривали, серебристо-золотые глаза По заставали ее врасплох. Она никак не могла привыкнуть к этим глазам, они ее смущали, но не отводила взгляда, когда По смотрел на нее, заставляла себя дышать и разговаривать, не обращая внимания на бурю внутри. Это были глаза, всего лишь глаза, а она не была трусихой. К тому же ей не хотелось поступать с ним так, как все при дворе поступали с ней — отводить взгляд, неловко, безразлично. Нельзя так поступать с другом.

А он стал настоящим другом: и в эти последние недели лета впервые в жизни Катса чувствовала себя в замке Ранды на своем месте. Здесь у нее были напряженные тренировки, работа и друзья. Шпионы Олла стабильно поставляли сведения, путешествуя по Нандеру и Истиллу. Удивительно, но в королевствах царил мир. Жара и тяжелый, душный воздух казалось, усыпили даже жестокость Ранды, или, возможно, его просто отвлекла лавина товаров с торговых путей, всегда затоплявшая город в это время года. Как бы там ни было, Катсе не пришлось еще выполнять ни одного отвратительного поручения, и в конце концов она осмелела настолько, что чувствовала себя свободной.

Вопросы к По у нее никогда не кончались.

— Почему тебя так зовут? — спросила она однажды, когда они сидели в комнате старика и тихонько болтали, чтобы не разбудить его.

По оборачивал вокруг плеча повязку со льдом.

— Как? Имен у меня множество, выбирай любое.

Катса потянулась через стол, чтобы помочь ему плотнее затянуть повязку.

— По. Тебя все так называют?

— Меня так прозвали братьи, когда я был совсем маленький. В Лиониде есть такое дерево, дерево по. Осенью его листья становятся серебристыми и золотыми. Прозвище довольно очевидное.

Катса отломила себе хлеба и подумала, было ли это имя дано с любовью или это была попытка братьев оттолкнуть его, постоянно напоминая, что у него есть Дар. Она невольно улыбнулась, заметив, как торопливо он накладывает себе на тарелку гору хлеба, мяса, фруктов и сыра и начинает поглощать все это с такой же невероятной скоростью. Катса и сама могла съесть немало, но с По ей тягаться не приходилось.

— Каково это — иметь шесть старших братьев?

— Сомневаюсь, что у нас все так же, как у других, — задумчиво ответил он. — Рукопашный бой очень почитается в Лиониде. Все мои братья — отличные бойцы, но я, конечно, мог выстоять против них, даже когда был ребенком — и постепенно поборол их всех. Они всегда относились ко мне как к равному, даже к более чем равному.

— И ты дружен с ними всеми?

— О да, особенно с младшими.

Возможно, быть Одаренным бойцом легче, если ты мальчик и если у тебя на родине почитают рукопашный бой, или, может быть, Дар у По впервые проявился не при таких трагических обстоятельствах, как у нее. Быть может, если бы у Катсы было шесть старших братьев, у нее было бы шесть друзей.

Или просто в Лиониде все было иначе.

— Я слышала, лионидские замки стоят на вершинах таких высоких гор, что людей поднимают туда на канатах, — сказала она.

— Только в город моего отца поднимают на канатах, — ухмыльнулся По и, налив себе еще воды, снова сосредоточился на тарелке.

— И? — нетерпеливо спросила Катса. — Ты собираешься мне про них рассказать или нет?

— Катса. Твоему пониманию недоступно, что человек может хотеть есть после того, как ты избила его до полусмерти? Мне начинает казаться, что это часть твоей стратегии — не давать мне есть. Хочешь довести меня до обморока?

— Для лучшею бойца Лионида, — парировала она, — у тебя слишком нежная конституция.

Рассмеявшись, По отложил вилку.

— Ладно, ладно. Как такое описать? — он снова взял в руку вилку и начал рисовать ею в воздухе, рассказывая. — Город отца стоит на вершине огромной, высоченной каменной глыбы, горы, возвышающейся посреди равнины. К городу ведут три пути. Первый — дорога, выдолбленная в скале и обвившая ее широкой спиралью. Второй — лестница, которая вьется туда-сюда, пока не достигает вершины — это хороший путь, если ты силен, ловок и идешь пешком, но большинство тех, кто его выбрал, в конце концов выбиваются из сил и умоляют кого-нибудь на дороге их подвезти. Мы с братьями иногда бегаем по ней наперегонки.

— И кто побеждает?

— Где же твоя вера в меня? Зачем задавать такие вопросы? Ты бы, конечно, одолела нас всех.

— Мои боевые навыки никак не влияют на способность бегать вверх по лестнице.

— И все же я не могу себе представить, чтобы, ты дала кому-то победить себя хоть в чем-нибудь.

Катса фыркнула.

— А третий путь?

— Третий путь — канаты.

— Но как они работают?

По почесал в затылке.

— На самом деле, элементарно. Они висят на большой колесе, которое лежит на боку на вершине, а к нижним их концам прикреплены платформы. Лошади поворачивают колесо, колесо тянет канаты, и платформы поднимаются.

— Это, наверное, страшно тяжело.

— Почти все используют дорогу. Веревки предназначены только для крупных партий товаров.

— И весь город стоит там, в небе?

Кивнув, По отломил себе еще кусочек хлеба.

— Но какой смысл строить город в таком месте?

По пожал плечами.

— Наверное, потому что это красиво.

— В каком смысле?

— Ну, с городских стен можно бесконечно смотреть на поля, горы, холмы. А с другой стороны — на море.

— Море, — повторили Катса.

Море ненадолго остановило лавину вопросов. Катса видела озера Нандера — некоторые из них были так широки, что противоположный берег едва виднелся вдали, но моря не видела никогда. Она не могла себе представить столько воды, не могла представить, чтобы вода бушевала и билась о берег, как говорят, это делает море. Рассеянно уставившись на стену комнатки Тилиффа, она попыталась вообразить это.

— Из города видны замки двух моих братьев, — произнес По, — они стоят на холмах у подножия гор. Остальные замки либо скрыты горами, либо слишком далеко.

— А сколько всего замков?

— Семь, — ответил По, — также, как и сыновей.

— Значит, один из них — твой.

— Самый маленький.

— И тебя устраивает, что он самый маленький?

По взял яблоко из вазы с фруктами на столе.

— Я очень этому рад, но братья не верят, когда я так говорю.

Катса их не винила. Ей никогда не приводилось слышать о человеке, который не хотел бы получить больше, чем у него есть. Гиддон постоянно сравнивал свое поместье с поместьями соседей, и даже Раффин, перечисляя претензии к Тигпену, никогда не забывал упомянуть разногласия по поводу точного прохождения восточной границы Миддланда. Она думала, что все мужчины таковы и что ей это безразлично, потому что она не мужчину.