Камешек в жерновах - Малицкий Сергей Вацлавович. Страница 29

– Да, – задумчиво протянул Баюл, отбрасывая в сторону шип, – конечно, если бы мне пару месяцев назад сказали, что я буду есть нечто зубастое, обитающее в непроходимой южной топи, я бы скорее предположил, что нечто зубастое съест меня, и уж в топь не полез бы ни при каких обстоятельствах. Но с другой стороны, теперь болотное приключение не кажется таким уж страшным. Конечно, если после каждого болота встречают заботливые элбанки, снимают с тебя одежду и обещают ее постирать, это приободряет. Весьма ободряет! Осталось только дождаться ее. Я об одежде говорю… Как ты думаешь, будет ли от моих штанов после стирки вонять болотом? И найдутся ли в этой деревне приличные сапоги? Или в следующей?

Дан только пожал плечами. Со слов Смеглы он уже знал, что полоса твердой земли длиной три ли и шириной полторы отделена от равнины Уйкеас полудюжиной ли непроходимой топи, но деревня, в которой они оказались, не единственная. На восточной оконечности острова у обильного колодца раскинулся целый палаточный городок, одних только женщин и детей там три варма, а мужчин…

– Мало мужчин, – вздохнула Смегла. – Из Эйд-Мера очень мало кто сумел сюда добраться. В основном те, кого удалось встретить по дороге. Бродус и сейчас ушел на равнину, собирает вастов, уцелевших охотников и крестьян. Вода здесь есть, шабры сами на берег лезут. Сначала, правда, брезговали их есть, а теперь привыкли. Только следить приходится за берегом, вот как Райба следила. Кто бы мог знать, что вы из самой глубины топи появитесь? Здесь выжить можно… если недолго. И топливо для костра в избытке. Болотная трава полежит пару дней под лучами Алателя, потом горит долго и жарко. Стебли жирные, соком можно лампы заправлять!

Дан смотрел на Хейграста, и ему казалось, что нари слушает голос жены, но не понимает, о чем она говорит. Видимо, и Смегла почувствовала это, потому что остановилась, прижалась к осветившемуся улыбкой мужу, замерла.

– Откуда взялся этот остров? – спросил Хейграст. – Что-то я не слышал об убежище в топи.

– Чаргос показал, – улыбнулась Смегла. – Он ушел в сторону тропы Ад-Же почти сразу. Только провел сюда через топь, показал тропу, тайные знаки. Вот в этих трех домах жили когда-то валли. Точнее, укрывались, когда им нужен был отдых.

– И валли бывает нужен отдых, – пробормотал тогда Хейграст.

Теперь он, так же как и друзья, завернувшись в чистую ткань, сидел на траве и любовался на собственных детей.

– А вот и Смегла! – объявил Баюл. – И не одна. Послушай, или я ничего не понимаю, или с ней сапожник!

Дан пригляделся и вскочил на ноги. Рядом со Смеглой шли женщина, двое пареньков и Негос! Шаи едва не опирался руками о землю, а на плече у него висели несколько пар обуви.

– Мама! – закричала Валлни, устремляясь навстречу нарке.

– Приветствую тебя, мой зеленый друг! – прогудел Негос еще в полуварме шагов. – Очень рад тебя видеть. Вот и я решил провести несколько дней на болоте, но только потому, что дышать здесь легче, чем в нашем родном городе.

– Это не навсегда, – поднялся Хейграст. – Я тоже рад тебя видеть, Негос. И тебя, Алдона!

Едва Хейграст произнес имя чуть полноватой, седой, но далеко не старой женщины, как Дан вспомнил и призрачного проводника, и его работу, которую тот продолжал выполнять и после смерти.

– Здравствуй, Хейграст, – низким грудным голосом произнесла женщина. – Вот мои парни, мне удалось уберечь их. К несчастью, Лемех, который учил старшего, погиб. Но мы… живы. Смегла сказала, ты что-то можешь рассказать о Нике?

– Почти ничего, – вздохнул Хейграст. – Подай-ка мне пику, банги.

Алдона приняла из рук карлика пику, покачала головой, бросила ее в траву.

– Ты принес оружие Ника? Оно мне не нужно. Я все сделаю, чтобы мои дети не пошли путем своего отца. Чтобы они не стали причиной несчастья своих семей.

– Ник вовсе не хотел сделать тебя несчастной, – нахмурился Хейграст. – Баюл, забери пику. Теперь-то она уж точно твоя. Алдона, – нари выдержал паузу, поднял мешок, – я ничего не скажу тебе о Нике, кроме того что нашел место, где он погиб. Думаю, он был бы не против, если бы его оружие досталось его детям.

– Я против, – поджала губы Алдона. – Не скрою, Вик Скиндл рассчитался за Ника. Была у них какая-то договоренность, но теперь не осталось ничего. Мы сделались нищими. И все это по милости моего непутевого муженька!

– Что ж, – нехотя произнес Хейграст, – Ник не был баловнем судьбы, но даже собственную жизнь он отдал не по глупости, а от желания прокормить семью.

– Я ухожу, – развернулась Алдона.

– Подожди, – Хейграст поймал ее за руку, – возьми.

– Что это? – Алдона уставилась на золотые монеты, высыпанные нари в ее ладонь.

– Здесь те деньги, что Ник заплатил мне за пику. Она обошлась ему дорого, но не дороже того, что я в нее вложил. Я с удовольствием выкуплю ее обратно. К тому же здесь те монеты, которые я нашел на месте гибели Ника. Я не смог взять их себе. Считай, что я обещал Нику передать их тебе.

– Что значат обещания? – проворчала Алдона, пересчитывая монеты. – Здесь точно вся сумма, что ты нашел возле того места, где погиб Ник?

– Уходи, Алдона, – напряженно прошептал Хейграст, – иначе я действительно подумаю, что Ник погиб зря.

Женщина бросила на нари взгляд, полный ненависти, подхватила молчаливо застывших детей за руки и двинулась обратно.

– Я проверю одежду. – Смегла мягко коснулась плеча мужа, подняла на руки Валлни и пошла к дому.

– Не обижайся на Алдону, нари, – негромко пробурчал Негос. – Каждый элбан служит тому, что живет у него внутри. Ты ведь сам знаешь: чем беднее тан, тем злее у него слуги.

– Да поможет ей Эл обрести покой и не потерять остатки разума, – пробормотал Хейграст. – Меня порадовало уже то, что в глазах ее детей не было злобы. Запомни, Баюл, этих пареньков, рано или поздно пику придется передать одному из них. Такова воля их отца. Конечно, если судьба будет к нам милостива…

– Как скажешь, нари, – зевнул банги. – В таком случае я по-прежнему тебе за нее ничего не должен.

– Только в том случае, если ты ее не потеряешь, – грустно усмехнулся Хейграст, шагнул к шаи, на мгновение обнял, хлопнул по плечу: – Знакомься, Негос! Это Баюл, искусный каменщик из Индаина. А это – известный тебе пес. Я рад тебя видеть, шаи, но ничем не обрадую твой слух. Аддрадд напал на Салмию, Азра захвачена лигскими нари, Индаин – в руках врага. А чем порадуешь меня ты, старый друг?

– Боюсь, что радостные вести вовсе покинули равнину Уйкеас, – вздохнул сапожник, церемонно поклонившись вскочившему на ноги банги. – Конечно, они еще вернутся, но каждую радостную весть будут сопровождать вереницы плохих. Меня уже радует, что жив ты, что жив этот паренек.

– Лукус погиб, – глухо бросил Хейграст.

– Смегла сказала, – шаи кивнул и присел на вытоптанную траву. – Только сейчас не время плакать. Боль похожа на зерна маоки. Когда бросаешь их в землю, еще не чувствуешь вкуса лепешек, но рано или поздно… Не будем об этом. Вот держи, Дан, новую пару. Твои сапоги не перенесли топи. Так же как и твои, Хейграст. А уж про обувь банги и говорить нечего. Считай, Баюл, что башмаков у тебя вовсе не было. Примерьте-ка вот это.

– Никак ты захватил с собой всю мастерскую? – удивился Хейграст.

– Только то, что унес в карманах, – буркнул Негос. – Остальное… Бродус нашел на равнине воз кожи. Хозяева были порублены, а кожа осталась. Ладно, не о том ты спрашиваешь. Лучше запомни: если лезешь в сапогах в топь, туго подвязывай голенища, а сами сапоги жирно смазывай соком болотной травы. Вообще-то по болотам лучше босым ходить, но не по южной топи. Многовато заразы скрывается в ее глубинах. Ничего. Бродус с отрядом чуть ли не через три дня на равнину ходит, а сапоги у него как новые!

– А меч у него в порядке? – негромко спросил Хейграст.

– А вот придет сегодня вечером, сам у него и спросишь. – Негос поднял голову. – Только он ведь может то же самое и о твоем мече спросить. Или нет?