Заклинание для хамелеона - Пирс Энтони. Страница 39

— Чепуха! — воскликнул Бинк, — Даже магическое устройство не может считать за человека, разве что голем, а это почти человек.

— Вот о том я и толкую, Бинк. Магия великолепна, но в ней есть и свои недостатки. Может статься, у обыкновенской техники потенциал даже больше. А живут они всяко комфортнее большинства ксанфян.

— Должно быть, их совсем немного, — пробормотал Бинк. — Хорошей, стало быть, земли навалом.

— Напротив. Здесь живут несколько миллионов человек.

— Хочешь, чтобы я тебе поверил, а сам такие небылицы рассказываешь, — заметил Бинк, — В Северянке нашей, считая детей, живет аж пятьсот человек, а это у нас самое крупное поселение. Во всем королевстве вряд ли больше двух тысяч наберется. Аты говоришь о тысячах тысяч. Но обыкновенский мир явно ненамного больше Ксанфа. Уж я-то знаю!

Злой волшебник покачал головой, якобы сокрушенно:

— Бинк, Бинк, имеющий глаза да увидит.

— А если у них и в самом деле есть шары, на которых люди по небу летают, так что ж они над Ксанфом не показываются? — запальчиво спросил Бинк, чувствуя, что припер волшебника к стенке.

— Потому что они не знают, где находится Ксанф, и даже не верят в его существование. Они не верят в магию, следовательно…

— Не верят в магию! — Эта шуточка уже ни в какие ворота не лезет.

— Обыкновены никогда особенно в магии не разбирались, — серьезно заявил Трент. — В их литературе она появляется часто, но в обычной жизни — никогда. Щит замкнул границы, так что в Обыкновению за последнее время не попадало ни одно по-настоящему волшебное существо. Пусть они и дальше ничего не знают, это в наших интересах, — продолжил он, нахмурив лоб. — Если им придет в голову, что Ксанф представляет для них опасность, они возьмут гигантскую катапульту и закидают нас зажигательными бомбами… — Он замолчал и покачал головой, словно не веря в возможность такого ужаса. В этом движении, напомнившем Бинку отца, было столько искренности, что Бинк едва не поверил, что такая невероятная угроза действительно существует, — Нет, — закончил свою речь волшебник, — До поры местоположение Ксанфа должно оставаться тайной.

— Но если ты начнешь отправлять всю молодежь Ксанфа на два года в Обыкновению, тайна просуществует недолго.

— Ну, сначала мы наведем на них забудочные чары, а снимать их будем только по возвращении. Или хотя бы заклятие молчания, чтобы ни один обыкновен не вызнал у них про Ксанф. Таким образом они приобретут обыкновенский опыт в дополнение к магии Ксанфа. Нескольким особо доверенным мы сохраним память и свободу слова, они станут нашими агентами — будут отбирать для нас подходящих колонистов, держать нас в курсе всего. Ради нашей безопасности и прогресса. Но в целом…

— Снова Четвертая волна, — сказал Бинк, — Управляемая колонизация.

Трент улыбнулся:

— У тебя цепкий ум. Большинство наших граждан предпочитают не знать о том, как на самом деле происходила колонизация Ксанфа. Кстати, из Обыкновении не так-то просто определить, где находится Ксанф, — похоже, у него вообще нет определенного географического местоположения. На протяжении всей истории Ксанфа в него попадали люди со всего мира — переходили по перешейку прямо из своих стран. А потом каждый из них мог бы поклясться, что и прошел-то всего несколько миль. Более того, в Ксанфе все начинали без труда понимать речь друг друга, хотя изначально языки у них были совершенно разные. Поэтому представляется, что и подходы к Ксанфу каким-то образом заколдованы. Если бы я не вел подробнейшую запись маршрута, то никогда бы не нашел обратной дороги к щиту. Обыкновенские легенды о животных, которые приходили из Ксанфа в давние времена, свидетельствуют, что эти животные появлялись не в каком-то конкретном месте, а по всему миру. Значит, и из Ксанфа попадают куда угодно.

Волшебник покачал головой, словно изумляясь великой тайне. А Бинк приложил все силы, чтобы не поддаться очарованию столь завлекательной загадки. Как так может быть, чтобы Ксанф находился повсюду одновременно? Неужели его магия все-таки проникает за пределы полуострова? Тогда как? От такой проблемочки недолго и свихнуться!

— Если тебе так нравится Обыкновения, почему же ты стремишься обратно в Ксанф? — спросил Бинк, стараясь отыскать в словах волшебника все возможные противоречия.

— Обыкновения мне не нравится, — нахмурившись, сказал Трент. — Я всего лишь говорю, что она не есть царство зла, что у нее большой потенциал и с ней надо считаться. Если мы не будем интересоваться ею, она сама может заинтересоваться нами — с катастрофическими последствиями. Как для Ксанфа, так и для себя самой. Ксанф — это уникальное явление, не сравнимое ни с чем. Страна, разумеется, провинциальная, отсталая, но, повторяю, единственная в своем роде. А я… я волшебник, и мое место — в моей стране, с моим народом. Только я могу защитить ее от грядущих кошмаров, какие ты даже вообразить не в состоянии… — Он замолчал.

— Никакие обыкновенские сказки не заставят меня сказать тебе, как попасть в Ксанф.

Волшебник сосредоточил взгляд на Бинке, будто только сейчас ощутил его присутствие.

— Мне бы не хотелось прибегать к принуждению — задумчиво произнес он, — А талант мой ты знаешь.

Бинк вздрогнул, его ох катило чрезвычайно неприятное предчувствие. Трент — превращатель, он умеет превращать людей в деревья и в кое-что похуже. Самый сильный волшебник своего поколения, которого было слишком опасно оставлять в Ксанфе. Но Бинк тут же вздохнул с облегчением.

— Блефуешь, — сказал он, — Твоя магия вне Ксанфа не работает, а в Ксанф я тебя не пущу.

— Не совсем блефую, — спокойно отозвался Трент, — Как я уже говорил, магия немножечко переливается за щит. Вот отведу тебя на границу и превращу в жабу. Если ты меня вынудишь.

У Бинка засосало под ложечкой. Превращение… Потеряешь тело, а сам не умрешь. Ужасно. Бинк съежился от страха.

Но он не мог предать родину.

— Нет, — пролепетал он, еле ворочая языком.

— Не пойму я тебя, Бинк. Ты же покинул Ксанф не по своей воле. А я предлагаю тебе возможность вернуться.

— Но не такой же ценой!

Трент вздохнул с неподдельным сожалением:

— Ты верен своим принципам, и за это тебя нельзя осуждать. Но я надеялся, что до превращения у нас с тобой не дойдет.

Бинк тоже надеялся на это. Но похоже, выбора уже нет. Теперь остается только искать малейшую возможность вырваться от Трента. Пусть даже ценой жизни. Лучше сложить голову в бою, чем стать жабой.

Вошел солдат, напомнивший Бинку Кромби — не столько лицом, сколько выправкой, — и замер по стойке «смирно».

— Что у тебя, Гастингс? — мягко осведомился Трент.

— Еще один прошел через щит, сэр.

Трент и бровью не повел:

— Вот как? Похоже, у нас появился еще один источник информации.

Бинк почувствовал себя совсем нехорошо. Если ими действительно пойман еще один изгнанник из Ксанфа, Трент сможет получить нужные сведения и без помощи Бинка. Отпустит он его в таком случае или все же, в качестве предметного урока, превратит в жабу? Припомнив прошлые подвиги Трента, Бинк слабо верил, что его спокойно отпустят. Любой, кто встанет поперек дороги злому волшебнику даже в самом мелком деле, может не рассчитывать на снисхождение.

Но если быстренько дать Тренту нужную информацию и оправдаться тем самым в его глазах? Поскольку на будущем Ксанфа это уже никак не скажется…

Он заметил, что Трент молчит и выжидательно смотрит на него. И Бинку все стало ясно. Подставка, блеф — чтобы он развязал язык. А он чуть не поддался на провокацию.

— Что ж, в таком случае я тебе больше не нужен.

Кстати, о жабах — в таком обличье он же вообще ничего не сможет рассказать волшебник). Он представил себе их возможный диалог.

ВОЛШЕБНИК. Где находится Щитовой камень?

ЖАБА. Квак!

Бинк с трудом сдержал улыбку. Трент превратит его в жабу лишь в самом крайнем случае.

А тот говорил посыльному:

— Привести его сюда немедленно. Я допрошу его.

— Сэр… это женщина.