Мой домашний демон - Дискара. Страница 7

Теперь уже и Стефан с Константином разгадывали меня более скептически. А что тут такого? Ну не выгляжу, и что? Зато, если учесть те года, которые я проспала, что взрослой я, естественно по меркам демонов, уже стала! А что до роста, да какое дело людям до моей внешности?

— Юнона, а сколько тебе лет? — подозрительно вопросил Константин и тут же ехидно добавил. — Естественно без учета твоего вынужденного изолирования.

— Почему?!

— Ну как это? — притворно изумился этот помолодевший гад. — Ведь взросление зависит не только от биологического существования тела, но и от набора опыта. А какой может быть опыт в отдалении от всех? Разве что терпения. Хотя чего-то мне не верится, что в тебе, дорогой демон, теплится даже не само терпение, а намек на него. — И он задумчиво глянул в сторону изорванных мной бумажек. — По-моему, когда-то это были наши билеты на самолет. Что ж, все равно пришлось бы покупать новые. Ч-черт!! Стефан! А что мне теперь делать с паспортом?!

Я недоуменно глянула на чем-то расстроенного мужчину. Хм… а что такое паспорт? Надо же, даже спрашивать не пришлось. С любопытством рассматривая маленькую книжицу, лежащую в руке блондина, рассеянно размышляла, что такого нужно было с ней сделать, чтобы ее хозяин не чувствовал себя так плохо? Может, перекрасить?

Осторожно дотронувшись до тонкого переплета (и зачем она вообще нужна? она же совершенно бесполезна! даже самые главные сведения туда не поместятся!), поменяла цвет с болотного на ярко красный. Судя по вытянувшему лицу мужчины, ему, впрочем, как и двоим стоящим рядом с нами, это не понравилось. Я опять поменяла цвет, на этот раз на бархатисто-синий. Не то. Желтый? Бирюзовый? Черный? Белый? Пепельный? Розовый? Оранжевый? Фиолетовый? Вишневый?…

— Хватит!!! Так. Девочка… верни все обратно, — сдерживая себя, чтобы опять не закричать, блондин мрачно следил за каждым моим движением, видимо, не желая, чтобы цветопредставление повторилось.

Подумаешь, я же как лучше хотела! Хотя, это же люди. Что с них возьмешь?

Я отошла к окну, делая вид, что мне очень интересно вечернее побережье. Постепенно, я и правда нашла на нем кучу увлекательных мест. Например, чуть севернее по берегу от нас расположилась группка людей, устраивающих пикник. Они весело смеялись и пели красивые песни. А еще там вокруг огромного костра играли дети. Сначала, она с искренним любопытством жгли веточки, отпрыгивая в сторону от малейшего треска, словно разведчики. Потом, детвора более осмелела. Кто-то, похоже, из тех, кто постарше, предложил перепрыгивать кострище. Мне идея не понравилась. Потому что, даже если взрослые и перепрыгнут, не опалив себе ничего, то насчет совсем маленьких деток, которые, я уверена, последуют их примеру, я не просто сомневалась, а полностью была уверена, в том, что у них ничего не получится, и чуть сгоревшим волосами дело не обойдется. Пока я размышляла на эту тему, там уже приготовились прыгать. Огорченная таким глупым поступком, слегка подула на костер, туша его. Как только полыхавший во всю огонь погас, раздались испуганные крики, но мне это уже было не интересно. Конечно, действия ангела на таком одновременно хорошем и плохом (детей-то я испугала) поступке не ограничились. Наверняка он бы слетал вниз и успокоил их невинные души, стирая из памяти мгновенья страха. Но я-то не ангел! По сему я с чистой совестью отвернулась, чтобы узреть не менее интересные сюжеты.

Вон там, где начинается лес, решила отдохнуть на одном из странных проводов какая-то птица, совершенно не замечая следящего за ней кота, которому я искренне желала удачи в охоте. Птиц я не любила. Даже не так, я их просто ненавидела. В забытой старой легенде, которую врятли помнят даже старожилы-демоны, (лично я нашла этот свиток в старой королевской библиотеке, и даже не спрашивайте меня, что я там делала!) было упоминания о птицах. Помню, там говорилось, буд-то крылатое смертное существо — это помощники ангелов, которые относят душу человеческую после смерти — в рай. И приносят на землю, когда этим душам вновь предстоит появляться в мир. Так было очень долгое время, пока однажды, подкупленные хлебными крошками птицы, не перенесли в рай душу грешника. И чтобы ангелы не заметили подмены, они собрали все плохие качества того человека и отдали их тому, чье место занял грешник. Только через несколько столетий увидели ангел подмену. Да вот только поздно было. Та душа, что должна была переродиться человеком — стала ангелом, а несправедливо осужденный — вновь стал человеком. Бросились тогда дети Бога к отцу своему, да только и он уже не смог ничем помочь. Замкнулась в себе душа невинного, не откликаясь более на зов небес, и не доверяя никому. Проходили тысячелетия, а две души так рождались, направленные не своей судьбой. А птиц с того времени изгнали с небес, ибо нет там таким места. И говорят, каждый год, как только солнце становится холодным, птицы летят в небо, чтобы с надеждой вымаливать прощение, которое так и не получили…

Я осторожно дотронулась пальцами до стекла, и немножко подышав на преграду, стала вырисовывать на запотевшем стекле солнышко. Наверное, я все же впала в детство. Эх.

— Юнона? Можно тебя на секундочку? — удивленно повернулась и заметила, что в комнате уже стоят только дедушка и Даниил, причем последний уж слишком зло на меня смотрит. Похоже, опять что-то случилось. И, чувствую, виноватой опять считают меня!

— Да, конечно, — я немного грустно посмотрела на Стефана. Надеясь, что очень сильно меня ругать не будут.

— Деточка, как ты понимаешь, уже поздно и снимать еще один номер будет по-дурацки. Поэтому, надеюсь, тебя не смутит, что сегодня ты переночуешь здесь. Дан пусть поспит на диване, ничего от тебя не убудет, — отрезал старик, глядя на возмущенного парня. — А ты в комнате. Тем более, может, поговорите о жизни, хотя бы на нейтральных темах. Глядишь — и подружитесь. Все-таки вам и учиться вместе придется, и квартиру делить. Хорошо?

— А почему квартиру-то? — возмущенно спросил Дан (мне же можно его так называть, да?). — Разве вам не хватит средств, чтобы купить несколько? Ладно, согласен, рядом.

— Ты внучок не шали! — погрозил пальцем дедушка. — Неужто хочешь Юнону одну бросить? Она же небось даже холодильником пользоваться не умеет! Ведь так? — я кивнула, понятия не имея, что такое вообще этот мистический «холодильник». — Вот! Да и еще, я же желал, чтобы она стала нашим семейным демоном, значит, она должна всегда находиться при ком-нибудь из семьи. И это, дорогой мой, будешь ты! Как раз и научишь девочку жизни.

Закончив свою поучительную речь, Стефан вышел, слегка хлопнув за собой дверью.

— Ну чего стоишь? — мрачно спросил парень. — Пойдем, комнату покажу! Хотя, чего ее показывать, ты ж и проснуться там должна была. И сидеть тоже, кстати, там! — я уныло опустила голову, признавая, что поступила действительно плохо, уйдя из наверняка безопасного места и без разрешения гуляя по этому большому дому. — Вот!

Мы прошли в то помещение, где стояла кровать, и Дан мотнул на нее головой. Надеюсь, как расстилать кровать ты знаешь.

Я обиженно кивнула. Он что меня действительно за маленькую считает? Я хотела было уже сама об этом просить, когда что-то вспомнивший парень обернулся, уже стоя у двери:

— Да, кстати, ты купаться пойдешь?

Я недоверчиво и робко посмотрела на него:

— А можно? — от, казалось бы, невинного вопроса проклятый чуть ни сел на том же самом месте, где стоял.

А что такого? Обычный вопрос. Помню, когда я была в стране католиков, они считали грешным делом оголяться перед богом больше положенного срока, то есть два раза в год. Немного попутешествовав, я узнала, что существует несколько очень распространенных вер, с подобным отношениям к водным процедурам. Вот и полюбопытствовала сейчас, разрешает ли вера этих людей часто купаться? Причем я очень надеялась на положительный ответ, потому что на мое пристрастие к тепленькой водичке не повлияло даже то, где находилась моя темница. И тут же выложила все это юноше.