Солдаты живут - Кук Глен Чарльз. Страница 24

– Нефы, – сказал Мурген.

Три существа у барьера были ясно видны всем. Двуногие, с уродливыми лицами – другие летописцы, высказывали надежду, что это не лица, а маски. Теперь я понял, почему они так писали, хотя при взгляде на Нефов у меня появилось сильнейшее впечатление, что я их уже видел. Возможно, встречался с ними в снах. А снов, когда был похоронен заживо, я видел немало.

– Ты этих ребят знаешь, Мурген, – сказал я. – Попробуй с ними поговорить.

– Ага. А поговорив, я улечу к солнцу. – Никому еще не удавалось пообщаться с Нефами, хотя было очевидно, что они отчаянно желали с нами поговорить. Мы настолько чужие друг другу, что общение оказалось невозможным.

– Наверное, наш контакт с ними усилился. Ведь теперь мы видим их наяву. Мы ведь не спим? – Исторически Нефы являлись людям только во снах. И лишь в последние годы часовые у Врат стали докладывать, что замечали их – примерно так же, как и приятелей Тобо.

Мурген с опаской подошел к барьеру. Я наблюдал. И одновременно краем глаза присматривался к поведению своих ворон. До самого заката они казались сонными, совершенно безразличными к миру. Появление Теней у барьера сделало их беспокойными, почти агрессивными. Они шипели, кашляли и издавали целый набор совершенно не свойственных воронам звуков. Тут явно происходило какое-то общение, потому что Тени им отвечали – хотя явно не так, как того желали вороны.

У Неизвестных Теней Хсиена есть общие предки с Хозяевами Непрощенных Мертвецов.

– Кажется, я и правда понимаю то, что они пытаются мне сказать, – восхитился Мурген.

– И что же это? – Я заметил, что моя жена пристально наблюдает за Нефами. Может, она тоже их понимает? Но у нее прежде не было опыта общения со сноходцами. Если не считать того, что она сама была кем-то вроде них, когда мы были похоронены.

Нет, заслуга тут целиком принадлежит этой троице. Они изучали нас достаточно долго и теперь сообразили, как до нас достучаться. Возможно.

– Они хотят, чтобы мы не шли дальше к центру Равнины. И говорят, что нам следует идти другим путем, – сообщил Мурген.

– Судя по тому, что написано в Анналах, я бы сказал, что они пытаются уговорить нас сделать нечто отличное от того, что мы хотим, впервые с тех пор, как кто-то увидел их во сне. Просто до сих пор они не могли выразиться достаточно ясно.

– Первым их увидел я, – сказал Мурген. – И ты прав. Но я вот чего не могу понять – то ли они желают облегчить нам жизнь, то ли преследуют собственные цели. Оба варианта равнозначны.

Черная ворона еле слышно зашипела. Предупреждение. Я обернулся. Рядом с Мургеном возник дядюшка Дой в полном вооружении и застыл в двух шагах за его спиной, пристально наблюдая за Нефами. Через минуту он переместился почти на четверть круга вправо. Потом прошелся туда-сюда, присел на корточки, затем выпрямился, приподнявшись на цыпочках.

Вскоре к нему подошла Госпожа и тоже осмотрела то место под разными углами.

– Тут есть призрачная дорога, Костоправ.

Она вернулась, достала Ключ, который дал ей Тобо. Я присоединился к ней на обратном пути. На каменной поверхности круга неизвестно когда появилось гнездо для Ключа. Прежде его не было. Я это точно знал, потому что перед привалом обошел весь круг по периметру.

– Парень сказал мне, чтобы я не позволял тебе тратить время зря, пытаясь его сэкономить. Возможно, как раз из-за этого, – сообщил Дой.

– Мурген, тебе известны дороги, пересекающие Равнину не по радиусам, а поперек, напрямую?

– Такие должны быть. Их видела Дрема. Теперь и я смутно припомнил нечто из своего первого похода через Равнину.

Госпожа уже хотела вставить Ключ в гнездо, но я ее удержал:

– Погоди. Впрочем, если ты ничего такого не ощущаешь… Дой, что скажешь? Это не опасно? – Сейчас Дой был для нас наиболее квалифицированным специалистом по магии.

– Вроде бы все в порядке.

Не очень-то ободряющий ответ. Но достаточно хороший.

Госпожа опустила Ключ в гнездо. Через несколько секунд призрачная дорога стала более зримой, превратившись в золотистое сияние, с трудом различимое, если смотреть на него прямо. Моим плечевым украшениям это не понравилось. Они принялись шипеть и плеваться, а потом слетели и уселись у противоположного края круга, где затеяли перебранку с чем-то большим и темным, ползающим по наружной поверхности защитного барьера.

– Кажется, они хотят войти в круг, Капитан, – сказал Мурген. – И пересечь его.

– Да? – Вспомогательная дорога была теперь видна четче, чем главная. – Теперь мы можем выйти напрямую к первому кругу перед Вратами в Хатовар, – пробормотал я и пошел собирать свои вещи.

– Не раньше утра, – остановил меня Дой. – Тобо велел, чтобы мы переночевали здесь.

Я огляделся. Очевидно, если я и смогу заставить кого-нибудь снова двинуться в путь на ночь глядя, то лишь сделав себя весьма непопулярным.

Хатовар ждал нас веками. И когда взойдет солнце, он никуда не денется. Мой интерес к Лизе Делле Бовок уходил дальше, чем интерес к этому месту, – к городу под названием Арча, к тем временам, когда она еще не познакомилась со Взятым, известным как Меняющий Облик. Если отложить правосудие на несколько часов, мир от этого не рухнет.

Я вздохнул, бросил свой мешок и пожал плечами:

– Тогда после завтрака.

– Пропусти их, – сказала Госпожа.

– Нефов? Ты что, шутишь?

– Мы с Доем с ними справимся, если что.

Интересно, откуда у нее такая уверенность? Ведь она ничего не знает о Нефах. Если только не встречалась с ними в снах.

Я отвел людей подальше от возможных неприятностей и расчистил Нефам путь.

– Все готовы? Тогда вынимай Ключ, Мурген. – Интересно будет посмотреть, позволит ли ему Равнина это сделать.

Дой взмахнул перед собой Бледным Жезлом, обнажив восемь дюймов стали.

Ключ вышел из гнезда. Мурген отпрыгнул назад. Нефы рванулись в круг. И помчались через него к боковой дороге и далее по ней, даже не оглянувшись.

– Ох, не нравится мне это, – пробормотал Лозан Лебедь. Сноходцы явно торопились, но никто не мчится так быстро. Обычно они постепенно становятся прозрачными, когда уходят. – Умчались обратно в страну снов.

– Так ты полагаешь, что если бы я пошел по этой дороге, то тоже угодил бы в страну снов? – задумался я вслух. Дорога тоже начала тускнеть. Никто не стал мне возражать.

– Тобо же говорил – не дергаться, – буркнул Дой.

Середина ночи. Меня что-то будит. Похоже на слабое землетрясение. Звезды над головой танцуют. После нового толчка они замирают. И это уже не те звезды, что висели над головой, когда я ложился. Совершенно иное небо.

– Туда! – настаивает Дой. Утро. Мы собираемся в путь, и Дой настаивает на том, чтобы направиться обратно туда, откуда мы пришли.

– Крепость в той стороне.

– Мы хотим прийти не в крепость, – напоминает Госпожа. – Мы хотим попасть в Хатовар.

– Но ведь это не значит, что нам нужно возвращаться, разве не так? – Тобо нас так и не догнал. И это меня вовсе не радует.

– А ты сходи проверь, Костоправ, – предлагает Лозан Лебедь. – Много времени не уйдет.

Мне надоело спорить, особенно перед всеми. Я не хочу, чтобы мое право руководить стало еще более сомнительным, чем уже есть. У нас у всех в сердце есть капелька вины. В моем она побольше, потому что я больше, чем любой из нас, купился на мистику Отряда.

– Я последую совету Лебедя. – Я указал на нескольких парней, выбирая спутников. – Вы поедете со мной. Седлайте мулов, и в путь.

И мы отправились, погоняя мулов.

– Глазам своим не верю. – И я не верил. Не мог поверить. Мои глаза наверняка лгут.

Лежа на краю Равнины, я смотрел вниз на другой ландшафт, чья топография напоминала Кьяулун и Воронье Гнездо. Но здесь не было бурлящего, возрождающегося из развалин Кьяулуна. Не было взятой крепости под названием Вершина, некогда имевшей башню, откуда Длиннотень вглядывался в Сияющую Равнину и высматривал тех, кто придет его погубить. Не было там и армейского городка с белыми домиками и аккуратными ступенчатыми полями на склонах холма вдалеке. Я увидел дикую местность, гораздо более сырую, чем две другие. Дикий кустарник и корявые деревья подступали почти вплотную к искалеченным Вратам. Строения возле них были единственными узнаваемыми признаками людской деятельности, и они лежали в руинах.