Голос крови - Границын Владимир "Сидорыч". Страница 13

Михаил сразу потащил меня в чилл-аут. Мы развалились в креслах и заказали виски: глупо было бы менять напиток посреди ночи. Помещение для отдыха было стилизовано под каюту подводной лодки. Прямо напротив меня располагался огромный иллюминатор, через который была видна сцена с неизменным шестом и танцпол. На подмостках извивались три девушки в блестящих трусиках и бюстгальтерах столь скромных размеров, что оставалось только удивляться, каким чудом прелести танцовщиц остаются на предусмотренном природой месте, а не выпрыгивают прямо под ноги ритмично колыхающейся толпе.

— Тебе нравится? — раздался рядом с моим ухом женский голос.

Про такой говорят — чарующий. Чуть хрипловатый, с легким акцентом и восхитительными певучими нотками. Я обернулся и застыл в немом изумлении . Сказать, что обладательница голоса была красива, значит сильно преуменьшить мое впечатление. Она выглядела так, что модные журналы могли бы записываться в очередь с просьбой поместить ее фото на обложке. Зеленые глаза, чувственные губы, удивительно правильные черты лица. Короткое черное платье обрисовывало соблазнительную фигуру. На девушке не было ни единого украшения: творения любого ювелира показались бы жалкой бижутерией в сравнении с ее красотой.

Наверное, со стороны я выглядел глуповато. У меня перехватило дыхание, и я лишь молча смотрел на незнакомку, не в силах вымолвить ни слова.

— Нравится? — еще раз спросила она.

— То, что на сцене,— не очень, а вот от тебя в полном восторге,— пробормотал я, понимая, что мои слова даже отдаленно не напоминают галантный комплимент. Почему-то у меня было ощущение, что я вернулся в школьные годы и стою перед строгой учительницей. Все красивые слова разом улетучились, а язык точно присох к небу, хотя я всегда гордился своим умением поддержать беседу с незнакомыми девушками.

— Может, пойдем, поговорим? — предложила она.— Куда-нибудь, где потише.

Я поднялся, чувствуя себя кроликом, загипнотизированным взглядом удава. На лице Михаила, обычно маловыразительном, крупными буквами было написано: «Давай, парень, не упусти свою удачу».

Мы вышли на крыльцо клуба. Летняя ночь была теплой и душной, но я чувствовал странный озноб, как будто окунулся в холодную воду и стою на сильном ветру.

— Меня зовут Карина,— сказала девушка все с тем же трудноуловимым акцентом.

— Дмитрий,— представился я.— Ты не из России? Выговор у тебя какой-то странный.

— Многие это замечают,— улыбнулась она.— Я родилась в Нижнем Новгороде, но долгое время была за границей. Уже успела пожить в Англии, Норвегии, Франции и даже в Японии. Вот такая лягушка-путешественница. Какая разница, где жить? Do you understand, my dear, it's not important what's language I'm speaking, but what I want from you. Je pense que tu est ties sucrel Jeg vil prоve deg hvordan du er. J eg vil drikke deg til bunnsr.

— Чего-чего? — не понял я.

— Не важно, это лишь небольшая демонстрация моих знаний иностранных языков.

На вид я бы предположил, что Карине лет двадцать семь, не больше. Интересно, когда же она успела исколесить половину земного шара?

— Везет тебе,— сказал я.— На мир посмотрела, столько стран объездила. А меня самолеты пугают, боюсь их как огня, потому ни разу еще за границу не выезжал.

— Один психоаналитик говорил мне, что все наши тайные страхи — лишь бледная тень одного, самого главного ужаса, и по-настоящему нас пугает только собственная смерть. Если захочешь, я избавлю тебя от страха. У меня это очень хорошо получается.

Понимаешь мой дорогой, важно не то, на каком языке я говорю, а та что я хочу от тебя (англ.). Мне кажется, что ты очень сладкий (франц.). Я попробую тебя на вкус. Выпью до дна (норе.).

Карина улыбнулась. Красноватый отблеск от вывески ночного клуба падал на ее лицо. В этом призрачном свете она выглядела загадочной и совершенной. Я заметил тонкий шрам на ее шее. Белесая ниточка извивалась на нежной коже. Шрам словно перечеркивал изящную шейку, напоминая о бренности жизни. Он нисколько не портил красоту девушки, скорее придавал ей завершенность, как последний штрих на картине гениального художника.

— Хочешь, я покажу тебе изнанку ночной жизни? — спросила Карина.

— Даже если ты предложишь пройтись босиком среди гремучих змей, я вряд ли откажусь.

Карина взяла меня за руку и повела за собой. Ее ладошка оказалась на удивление холодной. Тепёрь я чувствовал себя не школьником, а послушным теленком, которого ведут на бойню. Как показала жизнь, мое ощущение было не так уж далеко от истины.

Мы миновали холл клуба и вышли на танцпол. Вспышки стробоскопов превращали танцующих в единую многоголовую гидру, изгибающую конечности в такт музыке. Чудовище поглотило нас пропустило через свою утробу и исторгло перед сценой. На ней извивалась девушка с обнаженной грудью и змейкой-татуировкой на левом бедре. Бритый толстяк лет сорока в аляповатой гавайской рубашке достал из кармана купюру и призывно помахал портретом американского президента. Стриптизерша подплыла к лысому и опустилась на колени. Сцена возвышалась над танцполом, и груди девушки оказались перед лицом толстяка, темные соски едва не касались его носа. Сосискообразные пальцы с зажатой купюрой нырнули в трусики танцовщицы и по-хозяйски там прогулялись. Толстяк облизал губы, казалось, еще чуть-чуть, и слюна закапает из его рта.

Карина толкнула неприметную дверь рядом со сценой и потянула меня за руку.

— Туда можно? — Мне пришлось закричать, чтобы перекрыть грохот музыки.

— В этом клубе я могу пойти, куда захочу.

Прямо за дверью мы наткнулись на девицу в полупрозрачных белых одеяниях. На ее спине болтались два миниатюрных крыла. Наверное, по задумке создателя шоу, она должна была изображать ангела. Милый образ портили глаза с красной сеточкой сосудов, расширенными зрачками и стеклянным блеском. Впрочем, когда она выйдет на сцену, вряд ли кто-то будет смотреть в ее очи. Девица пританцовывала на месте, глуповато улыбалась и беспрестанно шмыгала носом. Вы когда-нибудь видели ангелов, употребляющих амфетамин?

Наш путь окончился в небольшой комнате. К тому моменту я окончательно уверовал, что чудеса все-таки иногда случаются. Всего лишь час назад мне только и оставалось жаловаться своему другу на жизнь, а сейчас я оказался наедине с удивительно красивой девушкой, и пусть мне отрежут мизинец, если она не собирается заняться со мной сексом. Внутренний голос попытался сказать, что такого не бывает, но я цыкнул на него, и он послушно заткнулся. Вся обстановка комнаты состояла из широченной кровати, двух кресел, журнального столика и огромной жидкокристаллической панели на стене. На экран транслировалось изображение с танцпола. Девица, что встретилась нам в коридоре, теперь страстно прижималась к блестящему шесту. Из символических одеяний на ней остались только белые трусики, переливающиеся ультрафиолетом в свете клубных ламп. Луч лазера периодически касался ее тела, словно пытаясь отрезать крылья, каким-то чудом державшиеся на худенькой спине.

— Где это мы? — спросил я у Карины.

— Ты никогда не слышал о приват-комнатах?

— Слышал, но бывать не приходилось. А ты...

Я осекся и замолчал. Разве в наш практичный век осталось место волшебству? Интересно, сколько мне будет стоить визит в эту комнату? Денег не жалко, но ведь я почти поверил в сказку, а теперь мой воздушный замок рассыпается, так и не успев обрисоваться. Черт! Неудачник, он и есть неудачник, даже в тот момент, когда жизнь надумала сделать ему подарок. Я затравленно огляделся.

— Ты, наверное, решил, что я работница коммерческого секса? — Карина засмеялась.— Не угадал. На самом деле, этот клуб уже три месяца как принадлежит мне. Могу свидетельство показать, если на слово не веришь.

Я почувствовал себя идиотом. Законченным идиотом высокой пробы. Мне стало стыдно за свои подозрения. Я плюхнулся на кровать, в упругие объятия ортопедического матраса, и закрыл лицо руками. Звуки музыки проникали и в эту уединенную комнату, но здесь они превращались в мерный убаюкивающий гул. Карина сейчас уйдет, хлопнув дверью, и мне останется только напиться, поискать обманчивого утешения на дне стакана. Когда я решился приоткрыть глаза. Карина сидела рядом со мной. Ее платье валялось на полу, точно сброшенная за ненадобностью змеиная кожа. На мгновение мне показалось, что на шее девушки зияет огромная рана. Как будто у Карины появился второй рот, распахнутый в предвкушении роскошного пиршества. Я вздрогнул и потряс головой. Наваждение пропало. Проклятые виски! Не стоило так много. Я протянул руку и прикоснулся к обнаженному бедру девушки. В мою жизнь все же пришло чудо?