Поверить в чудо 2 (СИ) - Сарафанова Елена Львовна. Страница 66

- Георг...

- Оля?..

- Ты говорил с бабушкой?

- Я ей регулярно звоню узнать, что же ты решила...

- Ах, это?..

- Именно.

- О деньгах мы поговорим потом. ...Подожди, не перебивай. Дело в том, что родные привели меня на выставку в салон "Богема".

- И где ты? - изменился голос Барона.

- Сейчас на улице у входа.

- Буду через минуту.

Он вышел из салона, как всегда одетый в черный костюм, импозантный, высокий, седой до белизны, блеснул улыбкой и ...затащил Ольгу в подворотню.

- Ты что? - воскликнула ошарашенная девушка.

- Ты же ведь шифруешься, Мата Харри, вот я и прячу тебя от любопытных.

- А-а ...И что теперь делать, мне так хочется посмотреть картины Адама. И почему ты молчал о выставке?

- Выставка была организована ещё полгода назад, но авария разрушила планы моего сына, он замкнулся и на всё махнул рукой. Но с тех пор, как его начала посещать одна ...м-м ...необычная девушка и здоровье парня пошло на поправку, хозяин салона за несколько дней вновь организовал выставку. Ведь картины Адама так и лежали тут, в запаснике, развесить их было делом одного дня. Изменили только дату открытия на буклетах и ...вуаля.

- Вуаля то вуаля, а мне что делать? - огорчённо вздохнула Ольга.

- Адам тебя не знает, народу много, затеряешься.

- Ага, не с моим счастьем. Обязательно что-то случится.

- Если честно, я хотел пригласить тебя сюда завтра, но ты меня опередила.

- Знаешь, не обижайся, но я хочу одна тут побродить.

- Сегодня никак не получится.

- Понимаю, значит, приду на днях. И, кстати, как Адам?

- Намного лучше, спасибо.

- А что говорит Юсуп?

- Каждое утро замечает новые изменения.

- Ну да, я же перед сном "заглядываю" к Адаму и занимаюсь лечением, ведь изначально убрала лишь гематому и исправила основные повреждения. А сейчас приходится заниматься более тщательно, тем более, что из-за тренировок и массажей у твоего сына к вечеру развивается воспалительный процесс.

- Знаешь, и я, и Юсуп не можем не восхищаться твоей работой, Оля. Ты избавила Адама от большей части лекарств. Раньше перед сном он принимал и обезболивающее, и противовоспалительное, и снотворное, а сейчас он спокойно засыпает, даже не догадываясь, кому обязан здоровьем и новой жизнью.

- Это хорошо ...Ладно, Георг, возвращайся обратно, а я вызову брата из салона, объясню ситуацию и поеду домой. Созвонимся завтра.

Тильда удивилась скорому возвращению внучки.

- Что случилось? - встревожилась она.

Ольга в двух словах объяснила ситуацию и ушла переодеваться. А когда девушка вернулась в гостиную, бабушка задала ей резонный вопрос.

- Ты не перебарщиваешь с секретностью, дорогая? Можно подумать, Адам, увидев тебя, воспылает неземной страстью и бросится домогаться.

- Я не знаю, что происходит, ба, - смущённо объяснила Ольга. - Но у меня стойкое неприятие этого знакомства. Я не хочу лишних сложностей и объяснений с Адамом, потому что знаю - они будут. А ещё я слушаю свою интуицию, которая сигнализирует, что мне это не нужно. Вот и шифруюсь.

- С таким аргументом не поспоришь, - Тильда улыбнулась и обняла внучку. - Так, может, мне составить тебе компанию? Давай после обеда съездим в наш Центральный музей или просто пройдёмся по Старому городу. Дождь давно закончился, солнце высушило лужи, погуляем, а ещё можем поужинать где-нибудь в кафе и...

- Ты самая лучшая в мире бабушка, знаешь? - поцеловала её Ольга. - Замечательный план.

Выставка удалась. Публика была в восторге. Автору поступило множество предложений о покупке его полотен и Адам уже ёрзал в предвкушении, ожидая, когда вновь окажется в своей мастерской и, отгородившись от беспокойного мира, сможет писать любимый космос и фантастические пейзажи. Хотя его душу разъедал червячок сомнения, художник понимал - этап фантастики в творчестве себя изжил. Ему хотелось чего-то нового. Но чего?

Попрощавшись с хозяином салона и поблагодарив его за хлопоты и прекрасное знание своего дела, Адам с помощью отца уселся на заднее сиденье большого фургона и отправился домой. Он с благодарностью погладил подлокотник инвалидного кресла, которое так облегчало передвижение, и мысленно попросил у него прощение, ведь первое время ненавидел кресло от всей души. А сейчас парень понимал - это временная мера и нужно быть благодарным Богу за то, что всё возвращается на круги своя.

За окном автомобиля вечерело, тёмно-красное солнце садилось за крыши Старого города, раскрашивая черепицу старинных зданий всевозможными оттенками багрянца. На улицах было людно, и немудрено, ведь суббота - любимый выходной работающего человека. "Ничего, - успокоил себя Адам, - пройдёт месяц-два и я смогу вновь проводить выходные как хочу. Буду много гулять, ходить в кинотеатры, выезжать на природу ...кстати, можно вновь начать писать пейзажи на пленэре, а ещё портреты друзей или натюрморты".

Автомобиль Браунисов остановился на перекрёстке, ожидая зелёный свет, когда взгляд Адама зацепился за лицо девушки, сидящей в ресторане рядом с дорогой. Зал ресторана был ярко освещён и лицо незнакомки у окна показалось молодому художнику настолько прекрасным, что он тихо охнул. А потом его сердце пропустило удар, глаза увидели главное - аура незнакомки переливалась ярким белым перламутром.

"Как это возможно? Откуда взялась у девушки такая белизна?"

В это время зажёгся зелёный свет, машина тронулась с места и Адам, выворачивая шею, провёл взглядом сожаления прекрасную незнакомку, а потом откинулся на спинку инвалидного кресла и закрыл глаза.

"Невозможно, "белая" аура, - стучало в голове художника. - "Белая!" А я думал, такого не бывает, ведь всегда видел или обычных людей или "чёрного" отца с сотоварищами".

Он давно знал, что может иногда видеть, и старался, когда писал картины, вкладывать это видение в полотна. Он никогда и никому об этом не рассказывал, понимая, что его дар -слишком личное, почти интимное, и посвящать в свою тайну друзей, а тем более отца нельзя. Но иногда тайна угнетала, особенно дома, в родных стенах. "Хотя у папы такие скелеты в шкафу, - иронично хмыкал Адам, - что рядом с ним я себя чувствую глупым щенком". Повзрослев, парень понял - пора жить отдельно, слишком уж давило, а иногда и просто пугало окружение отца, да и аура старшего Брауниса с каждым годом становилась всё чернее и чернее.

Став жить отдельно, Адам все силы направил на творчество и дар ему в этом очень помог. Фантастические пейзажи, сказочные картины фэнтези, космос - всё стало носить незримыйотпечаток необъяснимой для зрителя притягательности. И это - благодаря волшебному таланту.

Но в повседневной жизни, ради собственного спокойствия, Адам приспособился усыплять свой дар, иначе видение свело бы его с ума. Слишком уж напрягали художника чужие люди, любопытные друзья и непостижимые женщины-девушки. Но особенно тревожил "чёрный" отец и его окружение. Как жить в мире со всем этим, когда видишь, но принять не можешь, да и не хочешь? И однажды парень решил: "Я люблю отца, ближе и роднее у меня никого нет. Если ради того, чтобы наши отношения не портились, нужно таиться - пусть так и будет, япотерплю".

Авария всё изменила. Всё. Привычка себя контролировать полетела к чёрту - и окружающий мир вдруг засверкал разнообразием тонов и красок. А когда острота момента спала, когда вернулась надежда вновь встать на ноги, художник решил - он больше не будет ограничивать свой дар, потому что этим обкрадывает и себя, и своё творчество. "Ведь не зря же мне даровали талант?"

Лишь спустя какое-то время, вынырнув из пучины отчаяния, Адам обнаружил, что изменился не только он, изменился и его отец. Куда-то подевалась "чёрная" аура старшего Брауниса, да и сам он стал выглядеть заметно лучше - повеселел, посвежел и просто помолодел. Адам напрягал зрение, пытаясь прощупать отца со всех сторон, но результат оставался прежним -"чернота" Георга исчезла, превратившись в ауру обычного рядового человека. Но как такое возможно?