Не будите Гаурдака - Багдерина Светлана Анатольевна. Страница 178

Горячий ветер, жаркое дыхание и вонь множества несущихся напролом животных обдал достигших в последнюю секунду заветного холма гвентян. Задыхаясь от пережитого ужаса и дрожа, они обессилено приникли животами к неровной каменистой гряде, точно зачарованные наблюдая, как река бурых мощных тел покорно обтекает их такое своевременное убежище.

А над их головами тем временем кипело, в полном разгаре, сражение.

Последний нож Сеньки не нашел цель, бесполезно царапнув щеку одного из трех оставшихся стрелков, и град ответных стрел моментально заставил ее вжаться в неровную землю за кочкой размером с кошку и пожелать, чтобы сама она стала размером с мышь.

Второй топор отряга зарылся между валунами далеко за вражескими позициями, срезав под самый корешок перо на шапке неприятельского лучника. Стрела возмездия, впрочем, тоже безвредно оставив прочерк на шлеме юркнувшего за камень конунга, лишь пригвоздила на излете рукав вечернего наряда Агафона к стволу кривобокого деревца, под сенью которого распростертый плашмя маг тщетно пытался найти покой, мир и вселенскую гармонию.

Следующая чиркнула ему по шее, пробила кружевной стоячий воротник и прочно застряла в плотном ватном подплечнике платья.

Еще одна ударила в посох рядом с сомкнутыми на нем побелевшими от напряжения пальцами и отскочила, отколов крошечный кусочек с ноготок младенца.

И тут Агафон взорвался.

— Ах, вы так!!!.. Вы так!!!..

Стерпеть под вражеским обстрелом мелочный ущерб чужому платью и даже своей шкуре волшебник мог и желал.

Но повредить посох?!

Посох Агграндара?!

Посох его, Агафона?!

Доставшийся ему такой ценой?!..

— Ах, вот вы как?!..

Ответа на риторические вопросы нет и быть не может — этот непререкаемый факт неизвестным снайперам суждено было узнать в следующее мгновение.

С белесого мутного неба, откуда ни возьмись, сорвались три черные молнии, ударили в сухую, упрямо не желающую намокать под мелкой мерзкой моросью траву вокруг занявших оборону за большими валунами стрелков, выбили снопы белых искр и осыпали ими готовое к стрельбе оружие.

Изогнутые тугие луки взметнулись к серому небу в столбе зеленого пламени.

Не растерявшись, стрелки схватились за мечи и кинжалы.

Но что такое три коротких меча и три тонких кинжала против одного взбешенного трехминутным лежанием носом в пыль отряга?..

— Хелово отродье… — сквозь сведенные адреналином короткой схватки зубы процедил Олаф, с надеждой озирая угрюмые окрестности. — Почему их было так мало?..

— Я…в-в… в-впечатлен… — заикаясь и отряхивая ломкие травинки с наряда, пробормотал чародей, принимая вертикальное положение и с болезненной бледностью на физиономии оглядывая поле короткого боя.

Отряг вздрогнул, словно очнулся от гипноза, глянул под ноги, сконфузился и поспешно спрятал за спину топор.

— Если бы эти слюнтяи дрались как настоящие воины, я бы так не взбеленился… Ну, надавал бы по кочанам… как следует… Ну, в ухо звезданул… скулу там своротил… на затылок… Они сами виноваты! Лук — оружие трусов!.. — он бросил быстрый короткий взгляд на опасно набирающую воздух в грудь Серафиму, и поспешно добавил: —…и женщин.

Сенька умиротворенно сбавила обороты и спохватилась:

— А где же король?

— Величество?.. — позвал волшебник, осторожно раздвигая посохом кусты за прорванной линией неприятельской обороны. — Эй, уладский пленник?..

Из-за дальнего камня раздалось тягучее мычание.

— Конначта?!

Спасатели дружно бросились на стон, и метрах в пяти от поля боя, рядом с норкой какого-то любопытно посверкивающего из глубины пятью красными глазками зверька, обнаружили нечто человекообразное, плотно запеленутое в одеяло наподобие мумии ушедшего в лучший из миров узамбарского правителя.

Но, в отличие от мумии, пестрый сверток изо всех сил доказывал, слабо извиваясь и глухо кряхтя, что он никуда из этого мира уходить не собирается, а, скорее, наоборот.

— Конначта?..

Ухватить одеяло за край и поднять руку вверх было для конунга делом одной секунды, и на секунду следующую друзьям под ноги выкатился волчком и растянулся во всю длину замотанный в бурые бинты плюгавенький человечек самого некоролевского роста, но с королевским рубином на пальце.

Рука Агафона дернулась было за противочумной защитой, но кроме обвисших на ушах веревочек не нашлось ничего: сбитые шальной стрелой рога и копыта остались лежать под корявым деревом — последним убежищем мага.

Но каждый знает, что бывают в жизни вещи и поважнее личной безопасности.

И в приступе гражданского самосознания чародей сделал шаг вперед и отважно потыкал освобожденного концом посоха в бок.

— Эй, Конначта?

Коротышка схватился за опутавшие лицо бинты, выдохнул шумно, и жалобно уставился на маячившее над ним бледное носатое лицо, полузакрытое почти развившимися кудрями под сплюснутой шляпкой на фоне дырявого ворота, на кокетливо торчащую из плеча стрелу, на сжимаемый в руке посох…

— Э-э-э?.. Дочь моя?.. — наконец, сипло выдавил он. — Д-дочь…чурка?.. Как тебя?.. рад я… видеть… д-дитя м-моё…

Агафон открыл рот и довольно болезненно ткнул себя пальцем в грудину.

— Меня?..

— Д-да, к-конечно… — с трудом сел и неуверенно кивнул король. — Ты ведь моя… Э-э-э… наследница? Словами… не описать… как счастлив… лицезреть… родную мордашку… своей маленькой… Э-э-э… прелести…

— Краткосрочная аминазия памяти, — понимающе поджав губы, авторитетно поставил диагноз маг.

— Они ему по кумполу дали, наверное, когда крали, — сочувственно покачал головой отряг. — Стрясли мозг.

— Ну, тогда мозготрясение, значит, — не стал упорствовать и с готовностью сменил приговор не слишком разбирающийся в тонкостях медицины маг. — Всё равно. Ничем не лучше.

— А, ерунда, — рассеяно махнула рукой Серафима, со всё возрастающей тревогой и неприязнью оглядывающая странные окрестности и чужое небо. — В нашем деле мозги — не главное… Стряслись — утрясутся обратно… по дороге… Да еще дочь свою повстречает…

— Еще одну? — настороженно замер и вытаращил водянистые серые глаза Конначта. — Но их же, вроде, всего…

— Эссельте!!! Радость моя!!! Ты цела!!!

Спасатели и спасенный прикусили языки и дружно подскочили.

Ломая кусты, с противоположной стороны поляны на вершину холма выскочила маленькая щуплая фигурка в кольчужной безрукавке и в кожаных штанах с бронзовыми наколенниками, и с простертыми в недвусмысленном жесте руками кинулась к главному специалисту по волшебным наукам.

— Я увидел тебя ночью… во дворе… и узнал по платью! Деточка моя! Дай себя… тебя… обнять!..

— А вы, гражданин, кем этой девушке приходитесь, пардон? — первая пришедшей в себя, Серафима строго преградила путь экспрессивному незнакомцу к ошалело взирающему на приближающуюся персону волшебнику.

— Я ее отец, король Гвента! — остановился и вызывающе выпятил грудку колесиком неизвестный. — А вы кто такие?! Кто смеет мне перечить?!

— Еще один король? — как бы в ответ на последний вопрос, взял вновьприбывшего отца номер два тремя пальцами за плечико и тупо уставился на него Олаф.

— В смысле? — забыл задираться, замер и так же сообразительно заморгал в ответ претендент.

— В смысле, чего другого изобретите, товарищ, — сухо прищурилась царевна и скрестила руки на груди. — Король Гвента у нас уже есть.

— Король Гвента не может есть!.. не может не есть!.. не может быть! — взвился, как ужаленный гиперпотам, новоявленный претендент на гвентянскую корону. — Потому что я и есть… и есть… и пить…

Всё это время тщедушный незнакомец, моргая близоруко, изо всех сил пытался выглянуть из-за скалоподобного отряга на скромно ковыряющего землю носком сапога чародея, но вдруг шальной нетерпеливый взгляд его нечаянно упал на руку замотанной в бинты личности на заднем плане.

Замотанной в бинты и исподтишка на четвереньках в кусты ускользающей личности, если быть совсем точным.

И тут Конначту номер два будто ткнули раскаленным шилом в королевское достоинство.