Не будите Гаурдака - Багдерина Светлана Анатольевна. Страница 193

Принцесса встрепенулась.

— Ваше высо…

Телега подпрыгнула на ухабе, и знахарь прикусил язык.

— Ты тоже знаешь этот стих, лекарь Друстан? — не отрывая взгляда от проплывающего мимо печального ландшафта, меланхолично проговорила Эссельте. — Как жаль, что я не помню, кто его написал… Наверное, это что-нибудь гвентянское народное… Народная поэзия — она бывает так мудра и прозорлива, так точна и завораживающа, что… что… что кажется, что это ты сам написал такие строки…

— Да, ваше высочество, — закусив теперь еще и губу, покорно согласился Друстан. — Народная лирика такая.

Хоть внутри него всё кипело, и иные слова рвались с уст, самым глупым, что можно было сделать в этом положении, чувствовал он инстинктивно — это пытаться напомнить принцессе, кто именно из гвентянского народа сочинил эти строки.

И для кого.

На свой так и оставшийся невысказанным вопрос относительно цели их путешествия Эссельте получила ответ только через несколько часов.

Между буро-зелеными холмами, покрытыми серым в бесформенных комках туч небом, в той стороне, куда они направлялись, заклубилась пыль под копытами невидимого в ней единорога, и через несколько минут одинокий патрульный поравнялся со спешащим в неизвестном направлении караваном.

— Старейшина Аед! — взволнованно, но точно отрапортовал сиххё лет двадцати, — Амергин прислал меня сказать, что на горизонте виден дым! Предположительно там, где находится Полевое!

— Гайново седалище… — побледнел старик и непроизвольно потянулся в колчан за луком.

— Может, они просто выжигают старую стерню? — ничуть не веря в собственные слова, просто для того, чтобы что-то сказать, растерянно произнесла Сионаш.

Гонец болезненно поморщился.

— Не знаю… Амергин и человек Иван поскакали туда, а меня послали предупредить вас.

— Предупредил, — сумрачно кивнул Аед, и тут же выкрикнул вознице головной телеги: — Эй, Миах, стой! Всем стоять!

Не прошло и нескольких секунд, как все не одурманенные настоем Друстана сиххё собрались вокруг воза старейшины.

— Что?..

— Что случилось?..

— Что случилось, Аед?..

— Почему остановились?..

— Гайны?..

— Тихо, — коротко скомандовал старик, и возбужденный гомон голосов моментально смолк. — Патруль заметил дым там, где стоит Полевое.

Простое молчание незаметно и быстро трансформировалось в жуткую тишину.

— Да, я тоже этого боюсь, — спустя несколько секунд тяжело выдохнул и неохотно проговорил старейшина, будто самые страшные слова уже были сказаны. — Ребята поедут туда и вернутся с вестями. А пока мы должны подумать, что будем делать, если это окажется правдой.

И, не дожидаясь вариантов и споров, первый заявил, сосредоточенно изучая собственные стиснутые до белизны пальцы:

— Я уверен, что это не случайно. И что то, чего мы так долго боялись, случилось. У гайнов появился один правитель, и объединились они против нас. Поэтому, если мои опасения подтвердятся, нам придется свернуть здесь и спешить к Тенистому. Если они еще… — Аед осекся сконфужено и зло, мотнул головой и упрямо продолжил: — Мы должны спешить туда и предупредить их. Там королева Арнегунд осталась. Чтобы не терять времени, вышлем вперед гонцов. А позже укроемся там все. Гайны лес не очень любят.

— Потому что кое-кто в лесу очень любит гайнов, — угрюмо хмыкнул кто-то в толпе. — И сиххё.

— А ты не лезь, куда не надо, Ниам, — так же пасмурно усмехнулся в ответ старик, но тут же снова погрузился в хмурое созерцание ногтей. — Кто еще как думает?

Других мыслей ни про поведение Ниама, ни про медленно сползающую к катастрофе ситуацию ни у сиххё, ни, тем более, у людей не нашлось, и толпа медленно и неохотно разошлась по тесным кучкам — перебрасываться короткими фразами вполголоса, будто при покойнике, обшаривать горизонт тревожными взглядами и надеяться.

Друстан, пользуясь незапланированной остановкой, принялся обходить раненых, осматривая, поправляя повязки и шины, меняя истощенные компрессы на свежие.

Боанн, Эссельте и пасмурный, как грозовой фронт, Огрин неотступно следовали за ним, выполняя роль санитаров и медсестер одновременно (А архидруид по совместительству еще и соглядатая, надсмотрщика и дуэньи).

К вящему неудовольствию архидруида, запыленная, усталая, груженая ворохом чистых и испачканных тряпок принцесса сияла как новый алтын.

— Ты знаешь, в детстве я всегда хотела стать целительницей и помогать людям!.. И сиххё! — помогая разрывать на полосы для перевязки желтую вышитую простыню и воодушевленно поблескивая глазами цвета весеннего льда, радостно призналась гвентянка озабоченной, но гораздо более дружелюбной, чем ранее, Боанн.

Огрин подпрыгнул.

Друстан отвернулся.

— …ах, если бы мой Айвен мог меня сейчас видеть! Он бы мной так гордился, так гордился!.. — мечтательно закончила ко всеобщему отчаянию среди людской диаспоры она.

Через час в том направлении, откуда прискакал патрульный — Фиртай — снова появилось пыльное облако.

— Наши?.. — встрепенулись сиххё.

— Гайны?.. — схватились за луки те, у кого они были.

— Амергин! И человек! — с облегчением выкрикнул Ниам, едва всадники приблизились настолько, что поднимаемая копытами скакунов пыль уже не могла скрыть их лица.

— Амергин!

— Что случилось?

— Что там?

— Как Полевое?

— Вы видели?..

Игнорируя взволнованных односельчан, нетерпеливо выбежавших им навстречу, старший патрульный, едва замедлив бег единорога, высмотрел среди серебристых голов одну цвета темного олова и устремился к ней.

Иванушка — за ним.

— Старейшина Аед, — не слезая с седла, торопливо произнес Амергин. — Плохие вести. Полевое сожжено. Похоже, мы опоздали на час-полчаса… На горизонте стояли столбы пыли — от гайновых копыт, не иначе. Пожарище еще теплое…

— Сиххё?.. — поднял на мрачного воина беспощадный серебряный взгляд старик.

— Все ушли в Светлые Земли… — скорбно приложил правую руку к груди, потом ко лбу старший патрульный.

Лукоморец угрюмо последовал его примеру.

— Поворачиваем к Тенистому, — отвернулся и понуро выдохнул Аед. — Надо спешить.

Насколько им надо было спешить — они даже не предполагали, потому что в этот момент, натягивая поводья и поднимая единорога на дыбы, появился еще один патрульный — с той стороны, откуда они бежали.

Не замеченный взбудораженными появлением Амергина и Иванушки рудненцами, сиххё подлетел к Аеду, чудом никого не затоптав, резко осадил взмыленного скакуна и быстро заговорил, задыхаясь и сбиваясь, словно не его единорог, а он сам промчался долгие километры:

— Со стороны нашей деревни движутся гайны… Много… Не меньше полусотни… Может, больше… Пыль от их копыт закрывает горизонт… Идут по нашим следам… Спешат… Нас видели…

— Гайнов нос… — скривился, как от зубной боли и шумно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы Аед. — Это сбежавшие привели подмогу…

— Кабуча… — простонал Иванушка. — Кабуча…

Но тут же, оправившись от удара, старейшина выпрямился во весь рост, взмахнул кулаком и проорал: — Все собрались!!! По возам!!! По единорогам!!! Быстро!!! Поворачиваем к Тенистому!!! Бегом, бегом, бегом!!!..

Отдохнувшие за время ожидания единороги бежали ровной рысью, пожирающей километры. Но как бы резво не мчались животные, как бы быстро не катились тяжелые возы, для сиххё и людей их скорость была отчаянно недостаточной.

Сменив усталых скакунов на свежих, умчались в дозор прикрывать тылы Амергин, Фиртай и Иван.

Взволнованная Эссельте, нервно озирающийся по сторонам Друстан и то и дело меняющий цвет лица с красного на белый и обратно друид остались с обозом — катиться, подскакивая на камнях и от непонятных звуков, в направлении незнакомого Тенистого и ожидать нападения жутких безжалостных монстров, как красочно расписала гайнов принцесса во всех оттенках черного. А поскольку и непрошеных камней, и чуждых звуков было вокруг них хоть отбавляй, то и к переправе они прибыли в состоянии, близком к хроническому стрессу. Впрочем, по состоянию душевного спокойствия сиххё ненамного отставали от сжавшихся в напряженно-испуганную кучку людей.