Не будите Гаурдака - Багдерина Светлана Анатольевна. Страница 197

На третьем метре спуска выяснившие, что в прорубленном сиххё коридоре можно было заниматься одновременно исключительно одним делом: или лететь толпой, или размахивать дубинами.

Методом проб и ошибок выбор был сделан в пользу первого варианта, раненные и контуженные за ноги оттащены наверх и, откашлявшись и убедившись, что голоса их звучат надлежаще хрипло и пугающе, атакующие предприняли вторую попытку.

В колонну по трое, голося за себя и за тех, кто в шеренгу не поместился, держа дубины выставленными перед собой, гайны самоуверенной рысью споро домчались до первой телеги и попытались ее свалить.

И благополучно попали под снайперский обстрел со второго рубежа обороны.

Штурм первой телеги продолжался три минуты, в четыре волны, и закончился ее полным и безоговорочным падением.

Ни одна армия Белого Света, захватив самый укрепленный в мире замок после самой продолжительной осады так не радовалась.

Побросав дубины, ушастые принялись скакать, обниматься, хлопать друг друга по плечам (В процессе чего выяснилось, что дубины побросали всё-таки не все) и восторженно горланить какой-то бравурный марш.

Впрочем, свирепый рев командиров быстро привел их в чувство и, отчаянно подворачивая ноги на заботливо расшвырянных женщинами камнях и спотыкаясь о вкопанные колеса, орда устремилась на взятие новой высоты.

И тут в действие пришла вся огневая мощь осажденного отряда: стрелы, камни, кокосовая репа (Те самые корнеплоды из брошенных мешков: из себя они представляли сиреневого цвета овощи размером с кокосовый орех, закованные в твердую, как камень, корку, охраняющую упругую сладковатую сердцевину) и просто песок, ускоряемые поднявшимся со стороны леса ветерком, полетели в ковыляющих и налетающих друг на друга гайнов сплошным дождем. Черный меч Ивана работал без устали, не давая изрыгающим проклятья монстрам приблизиться менее чем на расстояние вытянутой руки.

За спинами защитников последней телеги стояла Сионаш с костяными песочными часами Друстана и громко и четко отсчитывала — то ли оставшееся до начала действия противоядия время, то ли опускавшиеся на сбившихся в беспомощную кучу нападающих метательные снаряды:

— …сто восемьдесят девять, сто восемьдесят восемь, сто восемьдесят семь, сто восемьдесят шесть…

Сам Друстан под неодобрительными взглядами суровой старухи, вместо того, чтобы метать камни или держать колчаны, если ему уж действительно так хотелось приобщиться к военным действиям, притулился под обрывом метрах в двух от сражения и усердно что-то растирал и смешивал в своих сосудах и ступках, вываливая понемногу готовое зелье в большой глиняный котел. Время от времени он бормотал что-то невнятное себе под нос, плавно поводя гибкими тонкими пальцами над загадочным составом.

Рядом с ним лежал распоротый мешок с мукой, из которого странный человек то и дело зачерпывал пригоршнями и быстро всыпал в свою странную смесь.

Что это могло быть — новое противоядие, лекарство, средство от насекомых — Сионаш не могла и предположить, но твердо знала лишь одно: более неудачного времени и места для его составления человек выбрать не мог, даже если бы специально постарался

Оставшиеся три минуты до срока, назначенного лекарем, пробежали как три года: каждую поименованную секунду обороняющиеся были готовы к тому, что не от искусства или сноровки, но под простым напором гайнов вторая телега падет, повалится, придавливая своих защитников, и проход на пляж, к женщинам и старикам, будет открыт.

— …сорок один, сорок, тридцать девять, тридцать восемь, тридцать семь…

— Готовимся к отступлению!!! — не без труда перекрывая рев и шум сражения, проорал, чтоб было мочи, Аед.

Бойцы услышали, но не подали знака — лишь спины их напряглись в предчувствии новой проблемы.

Как убрать плотину так, чтобы река, прежде чем затопить все в низине, постояла с минуту, а лучше две-три, на месте, не придумал еще никто.

Включая военного гения Сумрачного мира Ивана Лукоморского.

Знахарь при звуке голоса старейшины вздрогнул, стиснул зубы, торопливо и небрежно швырнул три пригоршни муки в котел, и принялся исступленно перемешивать его содержимое трясущимися руками, покрывая белой мучной пылью себя и все вокруг в радиусе двух метров.

— Женщины — на рогатых!!! — не хуже мужа проревела Сионаш, и яростные воительницы, метнув в последний раз в наступающих гайнов по камню, задрав юбки, рванули к единорогам.

Взволнованные близостью сражения и запахом врага, испуганные животные нервно и резко кружились на месте, предчувствуя близкую развязку, и не одобряя ни одного из возможных вариантов: ни кавалерийский наскок на гайнов, ни переправа через реку, полную выдрокобр, бедных скакунов не прельщали. Свободные пока единороги истерично вставали на дыбы и неистово рвались с повода, стремясь оказаться чем дальше от грядущего ужаса, тем лучше. Одна за другой, женщины, держащие поводья наготове, проигрывали сражение со зверями, и рогатые, вращая неистово зелеными глазами и испуганно раздувая ноздри, уносились по пляжу опрометью прочь.

— Мужчины!!!.. — ярясь, еще громче выкрикнула старуха.

Воины снова услышали, но не двинулись с места.

— Мужчины!!! — проорала Сионаш под ухо Аеду, исступленно натягивая поводья своего единорога. — Отступаем!!! Уходим!!!

— Как…мы…уйдем… — сквозь стиснутые зубы прорычал старик, выпуская стрелу за стрелой подобно автомату в кучу черных, кипящих злобой и размахивающих жуткими дубинами тел. — Они…сомнут… телегу…и нас!..

— Аед, Амергин, Фиртай, уходите, уходите все, я их задержу!.. — отчаянно орудуя мечом, выкрикнул Иван. — Я прикрою!..

— Айвен!!!..

— Нет!..

— Не выйдет!..

— Мы не…

— Уходите!!! Уходите все!!!

Новый голос перекрыл гвалт и гром сражения, и воины на краткий миг невольно оглянулись.

Приподнявшись в стременах, за их спинами стоял Друстан. В занесенной над головой руке он держал корявый глиняный котел. В другой, отведенной для броска, горел, стреляя искрами, трут, скрученный из пучков сухой травы.

— Бегите!!!

— Уходи с женщинами! — раздраженно рявкнул Амергин. — Ты нужен раненым!

— Друстан, беги!!! — прозвенел за его спиной крик Эссельте, и это словно подтолкнуло лекаря к действию.

— Аед, разбей стрелой котел!!! — выкрикнул он, и в следующую секунду глиняная посудина, кувыркаясь и теряя крышку, взлетела над головами гайнов.

Меткая стрела Аеда звонко встретилась с ним в воздухе, и на головы ушастым дождем посыпались черепки вперемешку с летучим кремовым порошком.

И тут же, почти мгновенно, в воздух взвился трут.

Что было дальше, участники тех событий описать точно так и не смогли.

В узком проходе каменного коридора из ниоткуда и ничего возникло внезапно огромное облако ревущего огня. В ту же секунду не дезертировавшие еще единороги развернулись и ринулись в воду. Защитники баррикады, сбивая пламя с одежды и волос — за ними.

Опомнились сиххё и люди только на середине реки.

Верховые, дрожа от холода и пережитого страха и понукая своих шокированных до беспрекословного послушания единорогов, добрались до противоположного берега самостоятельно.

Тех, кто очертя голову бросился форсировать Широкую вплавь, даже не задумываясь о том, умеют ли они плавать вообще (В подавляющем большинстве случаев блиц-опрос на эту тему принес бы результаты, близкие к ранее полученным Друстановым: «Да! Нет. Не знаю, не пробовал.»), подобрал спешащий на выручку паром.

Клубы пламени, вызванные к жизни искусством лекаря и алхимика, сделав свое дело, быстро пропали, но оставшиеся гайны еще не скоро решились спуститься к воде и прокричать вслед удаляющимся врагам обещания близкой встречи.

Огонь влажно пощелкивал, ласково обтекая почти обугленные поленья в очаге посредине дома и унося бесцветный едкий дым в отверстие в потолке. Люди и сиххё, зажав между ладонями деревянные миски с горячим крупяным варевом с ароматом пряных трав и кореньев, медленно работали ложками, глядя отрешенными взорами в сердце костра.