Попытка говорить 2. Дорога человека - Нейтак Анатолий Михайлович. Страница 14

Беззвучный ветер раскачивает пёстрые кроны. На ветвях полные жизненных соков зелёные листья соседствуют с побледневшими, увядающими, а также с листьями жёлтыми, рдяно-алыми, коричневыми, снежно-белыми, голубоватыми… Небо кипит, словно котел с ведьминским варевом или наколдованный алхимиком цветной туман. В основном перетекают друг в друга оттенки тёмные и мрачные: тусклая синь, фиолет, грифельно-серый, буро-коричневый…

Странно. Очень странно.

Я приподнимаюсь, потом встаю. Долго разглядываю свои руки в синевато-стальных чешуях брони, с пальцами, несоразмерно удлинёнными из-за когтей. Смутное ощущение неправильности нарастает, как волна цунами – и замирает в противоестественном равновесии, так и не обрушившись на трепещущий берег. Невозможный лес. Невозможное небо. Невозможное тело. Невозможная реальность без звуков и запахов.

Звук и запах!

Память озаряется словно бы вспышкой молнии, но кроме самой вспышки, мало что удаётся разглядеть. Лишь ощущение неправильности накатывает с утроенной силой. Память? Сравнение. Сопоставление. Исчисление и выводы. Но я…

Кто я?

Новая вспышка, раздирающая на куски внутренний мир. В сознание врываются голоса.

- Похоже, твари поуспокоились.

- Да. Повезло.

- Ну и что теперь?

- Надо вплотную заняться исследованием домена. Лично я берусь добыть одну из тварей и доставить её сюда для детального изучения. Благо, соответствующий опыт имеется.

- Что ж, тогда я, как специалист, возьму на себя поиски в ментале. А ты?

- Полагаю заняться физической и энергетической структурами, постижением локальных законов. И наш… гость, надеюсь, поможет мне.

- Помогу.

- А мы?

- А вам тренировки, учёба, помощь маэстро в его трудах по прокормлению голодных и снова тренировки. Будьте уверены: если ваша помощь пригодится мне и будет полезна для вас, я непременно вас привлеку.

Голоса! Они не реальны… точнее, не вполне реальны. Это – эхо прошлого, уплывшего от меня по реке с коротким именем… именем… Лета, поток забвения… что-то, связанное с самим понятием не то потока, не то движения, смутно шевелится в глубине и вновь замирает, вытесненное иной, более яркой мыслью.

Неужели ко мне начинают возвращаться имена?

Хорошо бы ускорить процесс. Но как?

Воля тысячами тонких лучей пронзает пустоту, обшаривает её, натыкается на что-то и свивается в один мощный поток. Встряска! Зрение, словно частично обособившись от сознания, замечает, как поверх стальных чешуй сгущается нечто антрацитово-чёрное, а между обращённых друг к другу ладоней свивается из тысяч нитей клубок живой тьмы. Могущество! Власть и Сила – в моих руках, в моей воле! Упоительно! Я одним коротким движением отсылаю клубок тьмы в зенит и содрогаюсь от внезапного экстаза.

Да!

И всё же, отмечает нечто отстранённо-холодное, это не совсем то, чего ты ждал.

Неужели? Но чего я ждал? К чему стремился?

Стремление.

Падая на четвереньки и в падении снова меняясь, я отдаю всего себя упругой стихии бега. Неправильный лес под неправильным небом обтекает меня, как морская вода – зализанное хищное тело акулы. Палая листва под лапами взрывается фонтанчиками, когда мои когтистые конечности метят землю следами. Я ни от кого не скрываюсь. Зачем? Кто мне враг?

Молния!

Это даже нельзя назвать охотой.

Плёнка ключа от проклятия, этот полезнейший дар, делает меня невидимкой. Подлети и хватай. Никаких сложностей.

Ну, я и хватаю.

Гибкое, едва на треть материальное тело бьётся в сети, свитой из моей Силы. Ха! Попалась, тварь – теперь не уйдёшь. Придётся тебе снизойти вместе со мной во Мрак, на ту территорию, где я смогу качественно запутать свои следы. А потом я буду искать канал силы, тоже мною сработанный, ведущий к базе.

Думаю, Схетта порадуется моему новому трофею не меньше, чем рад ему я сам…

Схетта! Ещё одно имя. Важное, очень важное. Почему?

Так я чувствую. Надо запомнить, разберусь позже.

Схетта… Схетта. С именем связано слишком многое, но я привычно обращаюсь к той грани отношений, с которой чаще всего вырастают на жизненном пути неприятности. Снова задавая себе уже мелькавший в сознании вопрос.

Враг?

- Я далека от мысли недооценивать твои таланты. Но всё же это не твой уровень.

- Покажи мне её.

- Смотри.

Сиреневое от бешенства пламя застит взор. Из этого бешенства на меня глядят четыре глаза, подобные вратам в белый ад. Они кажутся разом и слепыми, и нечеловечески прозорливыми – эти белые, яркие, плавящиеся от сумасшедшей мощи глаза. Да, именно сумасшедшей. Такой же сумасшедшей и слепой, как неутихающая бездумная ярость.

Сиреневое от бешенства пламя чуть опадает, и на его фоне проступают новые черты: узкая зубастая морда, широкий размах шести неравных крыльев, гибкий кнут хвоста и облако цепких щупалец-стрекал, подобных плетям из жалящего Света, растущих прямо из груди. Но к прямому взгляду белых, как ад, глаз, к общей картине подавляющей, в самом прямом смысле убийственной мощи это уже ничего не добавляет.

Не мой уровень. Да.

Эта воплощённая жуть даже старших магов должна жрать, не подавившись. Для того и создана, чтобы жрать!

- Беги от неё. Ни хитростью, ни Силой, ни искусством тебе не одолеть Лугэз. Главу ищеек моего властительного супруга – чтоб он обесКрылел.

- Полагаешь, бегство сделает меня сильнее?

- Ты не достиг своего предела. Даже не приблизился к нему. А Лугэз давно застыла на своём пределе…

Лугэз. Запомнить, накрепко запомнить. Пусть она не враг для меня, а скорее всё сметающая стихия. Но ведь дают же ураганам ласковые женские имена…

Где дают? Когда? Что вообще такое – ураган?

Потом пройду по этим цепочкам. Я всё ещё не выяснил нечто более важное, не дошёл до конца списка приоритетов.

Враги?

Первый же беглый взгляд на холл подсказывает: для меня это местечко дороговато. Здесь не всякий успешный торговец может устроить на постой ближайших помощников – только самого себя. Впрочем, идти куда-то ещё откровенно лениво. Нефизическая тяжесть гнёт к земле стократ хуже, чем простая и честная усталость. Немалая доля сил тела уходит на поддержание Двойника, потому что ситуация поменялась: здесь не он мне, а я ему служу якорем и донором Силы. А эту самую Силу надо как-то восполнять.

Поэтому поем-ка я всё-таки здесь, а уж потом, как-нибудь, где-нибудь…

Стоп. А это что ещё за образины?

Слева на моём пути живой мохнатой горой воздвигся мужчина вида храст. Да не просто воздвигся, а при этом ещё и демонстративно выпустил когти рук на полную боевую длину. Полтора моих роста, природный хищник. Недооценишь такого – пойдёшь на корм червям… если не самому храсту. Справа перекрыл мне путь ещё один нелюдь. Таких я раньше и не видывал: тощий, как жердина, но чувствуется, что ловкий и сильный, с кожей серо-зелёного оттенка, изборождённой довольно глубокими параллельными впадинами. Вытянутая морда с хоботком, как у насекомого, крупный лоб опоясывают бусины… глаз? Гм. Это какой-то Изменённый – или в Пестроте есть и такой вид разумных?!

Как бы то ни было, многоглазый – неизвестная величина, а значит, и внимания требует больше. Просто перестраховки ради.

- Чужак, – рычит храсту на торговом-прим третьей линейки межмировых маршрутов. – Ты нам совсем не нравишься, чужак! Я бы советовал тебе…

Стремительная и необоримая одурь накатывает на меня сзади. Я ещё успеваю вспомнить, что напротив храсту и второго, с глазами-бусинами, сидел тип вполне человеческого обличья, разве что изуродованный шрамом через пол-лица.

И приходит беспамятство.

Враги. Вот эти – точно враги! Я скалюсь на бегу, но не трачу сил на рык. Ничего, свидимся-сочтёмся, дайте срок! Я вам припомню проклятую кутузку и…