Белое и черное - Логинов Святослав Владимирович. Страница 5

Уже давно Больцано не отводил пленных демонов на заклание в Полуночные горы, потому и растет замок, поражая воображение своими размерами. А ведь самому Больцано достаточно было того первого домишки, что так напоминал пастушью хижину. И если, несмотря на все свое долголетие, Больцано умрет, прежде чем свершится битва с силами зла, эта битва наступит сразу по его смерти, потому как в замке скопилось слишком много света и слишком много тьмы. Не самое веселое занятие - жить на бочке со взрывчатым зельем, но судьба великого мага именно такова.

Единственный выход, который видел Больцано, - научиться открывать проход в горний мир, призвать всю мощь светлых сил и окончательно, на бессчетные века стереть тьму с лица земли. Вот только скверна из тел погибших тварей никуда не денется, едва ли не половина земель окажется непригодна для человеческой жизни. Но все же это лучше, чем всеобщая гибель, ведь черные маги тоже не сидят сложа руки, и если первым великую тайну откроет темный, то в мир хлынут полчища демонов - и что станет тогда, светлый маг предпочитал не загадывать.

До рассвета оставался еще час, когда Больцано разбудил задремавшего Аосто.

- Пора. Тот тоже не спит, и я боюсь, как бы он не рванул бежать и нам снова не пришлось гнать его целый день.

- Неужели волшебники всегда встают так рано? - потягиваясь, пробормотал Аосто.

- Волшебники встают, когда потребуется. - Это были последние, ни к чему не обязывающий слова, дальше двое преследователей пробирались молча, боясь спугнуть противника, который и без того не спит.

Волны безнадежного страха долетали к магу, на этот раз никакой копящейся силы за ними не скрывалось. Неужто черные пауки - единственное, чем располагал противник? Но ведь среди инфернальных сущностей не встречалось подобных существ, значит, пауков темный маг создал сам, а для этого нужно быть бесконечно изощренным мастером. Во всяком случае, прежде Больцано не слыхивал о подобных умельцах. Не исключено, что изощренный мастер может скрыть и готовящийся удар. Еще сутки назад Больцано голову прозакладывал бы, что это невозможно, но и создавать исчадья тьмы тоже никому прежде не удавалось, так что голову закладывать бесполезно, она и так на кону.

- Где он может засесть? - спросил Больцано одними губами.

- На склоне есть пещерка, - также беззвучно ответил проводник. - Маленькая, но карлик вобьется. Не иначе - там.

- Выход смотрит на нас? Аосто кивнул.

- Поднимись на вершину и вспугни его оттуда, чтобы он выполз. А я постараюсь его перенять на выходе.

Аосто понимал, что сейчас ему предназначена роль живца в поединке двух магов, но согласился, не колеблясь. Кто бы ни засел в пещере, он преступник, и коронер должен его взять, даже если при этом придется погибнуть самому.

Пару минут Больцано следил, как напарник пробирается в зарослях, чтобы выйти к предполагаемой пещере сверху, затем сам двинулся вперед. Никогда прежде он не принимал столько мер предосторожности при таком явном отсутствии угрозы. Противник слаб, безоружен, беспомощен и напуган. Кажется, он плачет, сидя в своей норе.

Можно встать, не скрываясь, подойти, вытащить его на свет и расспросить, что же все-таки произошло в придорожной гостинице. Но в заплечном мешке у Больцано лежат три смертельных шарика, какие не под силу создать никому из ныне живущих магов. Значит, слабость, боль и испуг - лишь хитрая маскировка.

Сверху послышался треск, посыпались камни, затем голос Аосто проревел:

- Не уйдешь!

Именно так, не скрывая мощи, командовал имперский чиновник стражниками, окружившими логово бандитов или засевшего в доме убийцу. И хотя рядом нет стражников, всякому ясно: раз Аосто вцепился в добычу - преступник не уйдет.

В ответ зазвенел срывающийся на визг голос:

- Дядька, пусти! Пусти, тебе говорят!

Больцано, забыв об осторожности, кинулся на звук голосов.

Аосто стоял у пещерки и держал извивающегося мальчишку лет десяти. Не заламывал рук - чего там заламывать? - а держал за ухо, словно сторож, поймавший мелкого воришку. Мальчишка извивался и норовил пихнуть противника ногой.

- Гляньте, сударь, - воскликнул Аосто. - Это же Радим, мальчик на побегушках из таверны! Я еще гадал, куда он делся. Среди мертвых его нет, среди живых - тоже. А он во куда ускакал!

Больцано подошел, глянул пристально. Теперь, под прямым взглядом, было видно, что магические способности у парня есть, но слабенькие и неявные. Его бы в хорошие руки, к строгим, но любящим родителям, к приятелям, от которых и тумаков можно получить, но беззлобных, просто от широты души, и вырос бы человек, не знающий, что гнездится в нем темная сила. А что делать теперь, когда парень знает, кто он такой, и уже применил свои способности, чтобы поквитаться с теми, кто день за днем нещадно гонял его, забывая сказать хотя бы доброе слово?

- Хозяина ты убил? - спросил Аосто, встряхнув мальчишку так, что у того зубы лязгнули.

- Не убивал я никого, они сами померли! - завопил мальчишка привычно жалобным голосом. - Пустите меня, чего ухи дерете, я вам ничего не сделал!

- Откуда ты их взял? - спросил Больцано, показав Радиму скляницу, в которой копошились пришедшие в себя паучки.

Радим затравленно поглядел на мага и ничего не ответил.

- Мне что, два раза повторять?..

- Пусть этот ухо отпустит. Мне хозяйских заушений хватает, чтобы еще чужие ухи крутили.

- Отпусти, - приказал Больцано. - Он уже никуда не убежит. И захочет, да не сможет.

- А где темный маг? - спросил Аосто.

- Вот он и есть. Кто бы мог подумать?.. У детей колдовских способностей быть не должно, а то малец, не подумавши, со всеми своими обидчиками так поквитается, что те и костей не соберут. А этот, видать, повзрослел прежде времени. Солоно у хозяина приходилось?

- Спрашиваешь… - хмуро ответил Радим, растирая накрученное ухо.

- За это и убил?

- Никого я не убивал. Я ночью сплю, из чулана не вылажу, если хозяин не поднимет. Ничего я не видел, и почему они померли - не знаю.

- Пауки твои?

- Пауки сами по себе. Делать мне больше нечего, только на пауков любоваться. У меня в чулане пауки в каждом углу сидят.

- Но уж не такие.