Рожденная чародейкой - Фарланд Дэвид. Страница 70

Лошадь, заржав от боли, упала как подкошенная. Вильде снова взмахнула посохом, целясь на сей раз в затылок Бекхарсту.

Бекхарст откинулся назад и метнул копье.

Из-за даров метаболизма в глазах Габорна все это происходило медленно. Белое копье неспешно летело в спину Иом.

— Падай! — крикнул он.

Джурим почти уже добежал до Иом, держа в руке свой изукрашенный драгоценными камнями кинжал. Он увидел копье и прыгнул вперед. Копье попало в цель, и Джурим закричал. Из ног его вырвался свет, озарив все вокруг.

Оцепенев на мгновение, Габорн смотрел, как копье пронзает Джурима. Оно вошло в грудь, между ребрами, и вышло со спины.

Тут вильде нанесла яростный удар Бекхарсту, обезглавив его, и фонтаном хлынула кровь.

Копье все-таки задело правое плечо Иом, и Габорн со страхом увидел расплывающееся по ее платью красное пятно.

Она упала.

Элементаль ревела в вышине, хлеща людей порывами ветра. В венце ее сверкали молнии. Испуганно ржали лошади. Биннесман, стоя с посохом в руке, напевал защитное заклинание против урагана. Затем он коснулся посохом неподвижной фигуры Иом.

И тогда элементаль полетела дальше, торжествующе завывая, словно насмехаясь над потугами этих ничтожных смертных.

Иом очнулась от жгучей боли в плече. В лагере царило смятение.

Биннесман уложил ее ничком или она сама так упала? Тут ей вспомнилось все — как она бежала от всадника, надеясь отвлечь его от Габорна, как бросилась на землю, когда Габорн велел ей упасть, как плечо обжег наконечник копья.

Долго пролежать без сознания она не могла. Вдали еще слышен был рев ветра. Ураган уходил на северо-восток, к горам.

Элементаль Темного Победителя нанесла удар и удалилась. Но лагерь она практически разорила. Сорвавшиеся с привязи лошади разбежались чуть ли не по всей равнине.

Вокруг Иом собрались все, и все вздохнули с облегчением, когда она открыла глаза. Биннесман смазал ее рану каким-то бальзамом. Ощущать эту мазь на коже было столь же приятно, как держать на языке подогретый мед.

Иом, охая от боли, попыталась встать на четвереньки и увидела неподалеку чьи-то окровавленные тела. Менее чем в двенадцати футах от нее лежал Джурим. Она поняла, что этот верный слуга, скорее всего, мертв, раз никто не стоит возле него на коленях. И что погиб он, спасая ее.

— Джурим! — позвала она, надеясь, что он все-таки жив.

— Не вставайте пока, — сказал Биннесман. — Рана неглубокая, но лучше ее не тревожить.

— А что с Джуримом? — спросила Иом. Биннесман покачал головой.

— Джурим и сэр Хэнди погибли.

Известие это ее глубоко опечалило. Сэра Хэнди она знала с самого детства. Ему было всего восемь лет, когда этот застенчивый мальчик был представлен ко двору своим отцом. А Джурим был таким безупречным слугой. Иом посмотрела на свою маленькую ранку. Они погибли, чтобы спасти ее. Габорн потерял всех своих стражников.

— Со мной все хорошо. Это же просто царапина.

— Ваше счастье, что копье не достало до сердца, — произнес Биннесман. — А так бы и было, когда бы не вильде.

Иом снова привстала. Биннесман попытался ее удержать, но тут же понял, что это бесполезно.

— Ну, ладно, — сказал он. — Кровотечение прекратилось. С вашими дарами до завтра точно все заживет.

И он пошел к Боринсону, возле которого, пытаясь облегчить его страдания, стояла на коленях Миррима.

Иом поднялась на ноги и, оглянувшись, увидела вокруг своих друзей. На нее с искренним беспокойством смотрели Аверан, Габорн, Лангли, Скалбейн. Всего в двух дюжинах ярдов лежало тело человека, который пытался ее убить. Рыцари Рофехавана изрубили его в куски, чтобы уж точно не сомневаться в его смерти.

Иом подошла к Джуриму. Копье прошло навылет, и выжить после этого он никак не мог. Но она все-таки взяла его за руку, безвольную и еще теплую.

«Кто знает, когда наступает смерть, и не слышат ли нас мертвые?» — подумала она.

— Джурим, — прошептала Иом ему на ухо, затуманив своим дыханием его золотую серьгу. — Ты спас меня, мой верный слуга. Благодарю тебя. И если есть какая-то возможность в этом или в ином мире вознаградить тебя, я это сделаю.

Она долго сидела так, держа его за руку. Потом, подняв взгляд, увидела над собой барона Кирку. Вид у него был растерянный, в глазах стояли слезы.

— Можем ли мы что-нибудь для него сделать? — спросил барон.

Как это должно быть ужасно, подумала она, познакомиться со смертью столь жестоким образом! Всего несколько часов, как он обрел дар ума, и за это время у него на глазах погибли десятки людей.

— Можем, — ответила Иом. — Можем так прожить свою жизнь, чтобы деяния наши стали ему памятником.

Губы Кирки зашевелились, и на мгновение Иом показалось, что он сейчас попросится к королю на службу, возьмет дары и пойдет сражаться. Но он ничего не сказал. Отвернулся и отошел.

Пока он был дурачком и не понимал, что такое смерть, он убивал в Каррисе опустошителей. Но сейчас как будто утратил всякое мужество. Она вспомнила старую поговорку: «Дурак лечит дурака». На него Габорн потратил форсибль понапрасну.

Двое рыцарей подошли забрать тело, И она положила руку Джурима ему на грудь так, чтобы прикрыть рану.

Потом посмотрела на Аверан. Большой дуб, под которым та сидела до нападения, лежал теперь на боку, вознося свои кривые сучья на высоту в двадцать футов. Ветер вырвал из земли чуть ли не всю траву. Аверан скорчилась возле дуба, обхватив руками колени, и Иом почему-то удивилась. Как будто ожидала, что этот свирепый ураган должен был девочку унести.

Биннесман тем временем расспрашивал Боринсона:

— Вы можете вздохнуть как следует? Боринсон зарычал от боли.

— Да из меня вышибло весь дух!

Иом нашла глазами Габорна. Тот смотрел на нее так, словно хотел просверлить взглядом.

Все вокруг, глядя на нее, перешептывались: «Хвала Силам!», но в глазах Габорна она прочла осуждение. Он жестом велел окружающим оставить их вдвоем.