Рожденная чародейкой - Фарланд Дэвид. Страница 79

Миррима возразила:

— Наше поместье в Друверри-Марч достаточно велико, чтобы приютить ребенка. Она может жить там с моей матерью и сестрами, когда не будет учиться.

Биннесман заметил:

— Сдается мне, дикие птицы так же любят клетку, как она полюбит дом.

Габорн внимательно смотрел на них обоих.

— Ребенок может жить в доме и есть за столом, и оставаться при этом Охранителем Земли. Я не вижу причины, почему бы мне не удовлетворить просьбу Роланда. Но я еще не слышал сэра Боринсона.

— Мой отец уже сделал выбор, — ответил тот. Габорн сказал мягко:

— Быть по сему. В таком случае, Аверан, я передаю тебя на попечение семьи Боринсон. Отныне ты имеешь право называть себя дочерью Роланда.

Миррима кивнула, посмотрела на девочку и торжественно сказала:

— Теперь мы сестры.

На глазах Аверан блеснули слезы.

Миррима крепко обняла ее и сказала:

— Мои мать и сестры приедут в Друверри-Марч, — она сняла с себя ожерелье и надела на Аверан. На нем была серебряная подвеска в виде рыбки. — Увидев это, они, я уверена, примут тебя как родную. Мне подарил его отец. Друверри-Марч теперь твой дом, отныне и навеки.

Аверан горячо обняла ее в ответ и шепнула:

— До свиданья.

Затем Миррима пожала руки Биннесману и его вильде. Они с Боринсоном, Иом и ее сопровождающие тут же начали собираться в дорогу. Иом должна была взять с собой в Морское Подворье форсибли Габорна.

Командиром их маленького отряда Габорн назначил одного из своих солдат, смуглого, черноволосого парня с одной бровью, внешность которого внушала мало доверия — проныра пронырой. Звали его Гримсоном.

Гримсон забрался в повозку с сокровищницей и тут же громко завопил:

— Нас ограбили!

Все пришли в смятение. Он сорвал крышку с пустого ящика, сбросил его на землю и быстро начал открывать другие.

К повозке сбежались солдаты. Стражники твердили в один голос:

— Мы же не спускали с нее глаз!

— Куда вы смотрели, когда прилетел Победитель? — спросил Гримсон.

Стражники расшумелись:

— Обыскать лагерь!

У ручья были привязаны сотни лошадей. С чего начинать, где искать? Миррима даже растерялась. Габорн закрыл глаза, заглянул внутрь себя.

— Не беспокойтесь. Вор сбежал. Фейкаалд скачет в Индопал.

Боринсон рявкнул:

— Он оторвался меньше чем на час. Мы его догоним! Старик Джеримас настойчиво сказал Габорну:

— Милорд, нужно вернуть эти форсибли. Не делайте ошибки. Если Радж Ахтен узнает, что у вас их осталось так много, он сам явится за ними.

Но Габорн, к удивлению Мирримы, покачал головой.

— Нет. Радж Ахтену грозит смертельная опасность. Он скачет в Картиш. И детям Индопала эти форсибли нужны не меньше, чем нам.

Миррима ждала, что кто-нибудь ему возразит. Рядом стояли Рыцари Справедливости и лорды из шести королевств. Но никто не сказал и слова.

Он твердил это много раз — под его защитой находятся все люди мира. Видимо, теперь они ему верили.

Затем Миррима, Боринсон и свита Иом сели на лошадей. Ждали только королеву.

Та отошла с королем к дубу у ручья. Миррима заметила, что по лицу Иом катятся слезы. О чем они говорят, на таком расстоянии было не слышно, но Миррима догадывалась.

Иом расставалась с мужем. Он собирался в Подземный Мир, искать Великую Истинную Хозяйку. А Иом волновалась за него, даже когда они были вместе.

Оторвавшись наконец от Габорна, она села в седло и долгое время ни с кем не разговаривала.

Сильные кони, запряженные в повозку с сокровищницей, мчались так быстро, что ветер свистел в ушах. Отряд скакал на юго-восток через поля вдоль реки Доннестгри, к океану и Морскому Подворью.

Поселений в пути почти не встречалось. Миррима спросила у Боринсона, почему это так. Он объяснил, что сильные ветра здесь мешают росту деревьев, а плодородная почва закрыта толстым слоем вулканической породы. Селиться в этих краях, не имея дров для топлива, желали немногие. Но для диких животных земля давала достаточно пропитания.

Однако когда-то здесь жили люди. На холмах частенько встречались развалины замков. Боринсон показал Мирриме место Битвы Пяти Чародеев и кости великана, вмурованные в скалу недалеко от дороги. Она увидела и ту знаменитую башню, откуда Леандра столкнула свою мать, узнав, что Андреаса больше нет в живых.

Неподалеку от старого алтаря в Риммонди они вспугнули стаю молодых диких грааков, которые, загнав свою добычу на утес, пировали теперь на останках.

К вечеру они добрались до распутья в двухстах милях к юго-востоку от Карриса, где над тихой рекой склонялись серебристые березы, словно любуясь своим отражением в воде.

Дорога, по которой должны были ехать Миррима и Боринсон, вела на юг, Иом же сворачивала на северо-восток. Они остановились, чтобы дать лошадям попастись и напиться.

— Нам не стоит задерживаться здесь, — предупредил Мирриму Боринсон. — Солнце скоро сядет. И хорошо бы скорей миновать Западные Земли.

— Западные Земли? — переспросила Миррима. Голос ее невольно дрогнул. В детстве она слышала много страшных сказок о тамошних призраках. — Они что, близко?

— Под боком, — сказал Боринсон, ухмыльнувшись. — Плюнешь туда и попадешь в них. Он кивнул в южную сторону.

— А я думала, они дальше… на западе, — сказала Миррима.

— Западные Земли — это запад Старой Фересии, почему так и названы.

— Но там же сплошь болота и топи.

— Как раз за тем холмом и начнутся, — заверил ее Боринсон. Он показал на холм, где, похожие на собачьи зубы, торчали развалины крепости. — Это Башня Воглена.

Миррима содрогнулась. Она знала историю Башни Воглена. Когда-то местность эта принадлежала тотам, и однажды в реке текла кровь вместо воды. Войско Фаллиона осаждало башню три месяца, чтобы, взяв ее наконец, обнаружить, что невеста Фаллиона мертва.

Ей казалось почему-то, что Башня Воглена еще цела. В сказаниях та описывалась нерушимой. И земля вокруг нее представлялась Мирриме усеянной костями.

Сказанное Боринсоном ее напугало. Она думала только об Инкарре, упустив из виду, что по дороге могут встретиться и другие опасности. Болота, например, с призраками, крутые горные тропы…