Рожденная чародейкой - Фарланд Дэвид. Страница 92

— Плоть возвращается в Землю, а дух… присоединяется к другим духам.

— Вы видели Эрдена Геборена, — сказала Аверан. — Он счастлив?

— Так же, как и всякий живущий, — проворчал Биннесман.

Девочка поняла, что он просто уклоняется от ответа. Взрослые не любят отвечать на трудные вопросы. Словно однажды вообще перестают задумываться о таких вещах.

— Но… ведь не все превращаются в призраков после смерти? А что происходит с остальными? Биннесман посмотрел на нее.

— Этого никто не знает. Говорят, что некоторые возрождаются в преисподней или в других мирах, являющихся такими же тенями нашего мира, как наш мир является тенью мира единого. Но не все духи уходят туда — часть остается с нами, как призраки.

— Я, наверно, хотела бы стать призраком, — сказала Аверан. — Мне нравится в этом мире.

— Хм, — сказал Биннесман. — Ты хочешь обмануть смерть?

— Конечно, — ответила Аверан.

Чародей улыбнулся.

— Обмануть ее нельзя, но можно свыкнуться с мыслью о смерти и встретить ее спокойно. Некоторые даже принимают ее, как друга.

— Они просто подавляют свой страх, — возразила Аверан. — Это может всякий. А я хочу обмануть смерть.

— Что ж, — сказал Биннесман. — Значит, ты хочешь знать, как вернуться обратно в виде призрака. Я не уверен, что ответ мне известен. Мне кажется, мертвые могут слышать наши мысли. И, думая о них, желая их увидеть, мы их как бы вызываем. А может, думая о них, мы помогаем им обрести форму. Не знаю…

Он помолчал немного, потом добавил:

— Я замечал, что большинство призраков было при жизни людьми с сильной волей. И почти все они стремились творить добро, больше строили в этом мире, чем разрушали.

— Но не все?

— Не все, — сказал Биннесман. — Некоторые, имея сильную волю, обладали при этом черным сердцем.

— Что еще нужно, чтобы стать призраком? — спросила Аверан.

— Кто знает? — отвечал Биннесман. — Видишь, сколько звезд в небе? Миллионы, и каждая из них — мир, подобный нашему. Или не совсем подобный, а только отчасти.

— Я слышала об этом, — сказала Аверан. — Мастер Бранд пел иногда… «Сагу о Сотворении».

— Правда? — спросил Биннесман. — Он был, видимо, мудрым человеком. В наши дни ее знают немногие.

— Он знал только часть ее, — сказала Аверан.

— Тогда я расскажу, что знаю я. Когда-то существовали только один мир и одна звезда, и под нею росло Единое Истинное Древо.

И связывала их одна Руна. Но врагу не нравилось это, он стремился захватить власть над сущим. Он разбил руну на мелкие части. Как осколки стекла, разлетелись они по всей вселенной.

И сейчас существует биллион миров, а то и больше, каждый из которых вращается вокруг нашего солнца. Каждый — отколовшаяся частичка Единого Истинного Мира и несет в себе часть великой истины.

— И в тех мирах есть люди, похожие на нас? — спросила Аверан.

— Не совсем похожие. Мы все — искаженные отражения чего-то большего, чем мы были когда-то. На взгляд жителей иных миров мы, возможно, и вовсе не люди, как и они — на наш взгляд. Но мы одинаковы если не по внешнему виду, то по сути. Мы все жаждем вернуть Единый Истинный Мир. Некоторые считают, что духи наши, или призраки, — это частицы нашего подлинного «я», жаждущие вернуться домой.

Аверан знала, что чародеи могут проникать в преисподнюю. Нижний мир порой называли Единым Истинным Миром, и оттуда пламяплеты Радж Ахтена вызвали Темного Победителя. Ей не раз приходилось слышать и о других обитателях этого таинственного государства.

Биннесман наморщил лоб.

— Аверан, — сказал он. Голос его вдруг зазвучал тверже. — Аверан, Земля… ей нужно, чтобы мы сейчас были очень сильными. Будущее надвигается на нас, как ураган.

Я создал вильде, чтобы она сражалась за Землю, но обучить ее и закончить у меня нет времени. И не будет. Я пока не могу ее отпустить, и мы возьмем ее с собой. Она нам понадобится наверняка.

— О чем это вы? — спросила Аверан. Она испугалась, что он прямо сейчас собирается идти с нею в Подземный Мир, через какую-нибудь пещеру поблизости.

Под ногами у них вдруг содрогнулась и зарокотала земля. Из леса донеслось шипение, и Аверан представилось на мгновение, что наружу сейчас вырвется, как в Каррисе, мировой червь.

Но это был просто подземный толчок.

Она посмотрела на Биннесмана. Чародей встал и показал на небо. Там быстро промелькнули одна за другой восемь падающих звезд.

— Что-то не так? — спросила Аверан. — Что случилось?

Тогда он указал в сторону Манганской скалы. Аверан взглянула туда и удивилась.

Вокруг скалы разгорелось вдруг множество костров, не на расстоянии друг от друга, как раньше, а одним широким полумесяцем.

Воины Габорна подожгли сухую траву на равнине!

— Пойдем, — сказал Биннесман. — Больше отдыхать нам не придется. А придется сражаться.

На глазах у Аверан, пока они с Биннесманом мчались галопом с холмов, пламя, распространяясь по равнине, вздымалось все выше к небесам.

Всадники Габорна разбросали горящие сучья с наветренной стороны от Манганской скалы.

Пожар с каждым мгновением набирал силу. Огонь ревел, языки его достигали уже ста ярдов в высоту. Клубы дыма светились красно-оранжевым, и в отсветах пожара девочка видела, как метались, размахивая щупальцами, опустошители на скале.

«Что он делает?» — подумала Аверан. На скалу огонь подняться не мог. Склоны ее были слишком круты и высоки. И слишком мало росло на них травы и виноградных лоз, которые могли бы помочь пламени.

Правда, опустошители сами поспособствовали своей погибели. Они повырывали росшие на скале вековые дубы и сбросили их с вершины. Теперь стволы этих деревьев уже начали тлеть, окутывая скалу клубами дыма.

Габорн решил, что ли, задушить чудовищ?

Сама эта мысль пугала девочку.

Она уже воспринимала запахи, как опустошители, была знакома с их тайными страхами, среди которых запах дыма занимал одно из первых мест.

А уж как ее пугал Огонь! Ведь это был враг Земли, вечный противник.

— Вы чувствуете? — крикнула она Биннесману.

— Что?

— Огонь… он знает о нас. И злится, что Габорн обращает его силу против него же самого.