Специалист (СИ) - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga". Страница 9

- Но я слышал…

Она глубоко вздохнула.

- Контроль забрал ее сына.

- Ну, это ведь не страшно, - по ее взгляду я понял, что сморозил глупость. - В смысле, его же отпустят, верно?

Она поморщилась и покачала головой.

- Нужны деньги, залог, чтобы оспорить решение Контроля в суде. Сейчас начало года, в это время бизнес идет вяло, ни у кого нету столько, сколько они просят.

- А сколько они просят?

- Десять тысяч.

- Сколько?!!

- У него были проблемы с законом, - мадам Герда рассеянно взяла со стола чашечку. - Обычно мы скидываемся и помогаем своим, но сейчас они арестовали сразу троих, касса пуста. А у Мэри к тому же есть долги, так что банк тоже отпадает. Бедная девочка…

Я видел пару раз сына кондитерши, он был на год старше меня. Парень был при деле, а проблемы с законом в юном возрасте - не повод для депортации. Должно быть, произошла ошибка…

- План у них срывается, вот что, - процедила мадам Герда, словно отвечая на мою мысль. - Вот и хватают всех подряд, мерзавцы. Это система, малыш, никогда не связывайся с системой!

У меня вдруг возникло острое чувство dejaweu. Мне были так знакомы эти проблемы. Если судить по моему собственному опыту, парень вполне мог загреметь на рудники ни за что. Мадам Герда пошла в торговый зал, работать, а я отправился в свою комнату, болеть, но услышанное не давало мне покоя. Как-то я подзабыл, что Летное Поле - другая реальность, десять "косых" для этих людей - проблема, способная пустую формальность превратить в приговор. Как же я все-таки далек от жизни!

Я промаялся так весь день, а к вечеру принял решение. Так было нельзя. Нельзя было ломать человеку жизнь из-за каких-то паршивых десяти тысяч. Моих проблем эта мелочь не решит, а пацана выручит. Я встал и тихо оделся, стараясь не цеплять рубашкой по плечам. Ксор покинул свое убежище и проводил меня до дверей, сверкая в темноте зелеными зрачками. Ну, камикадзе, держись! Вернусь - я тебя шваброй-то погоняю…

Мне нужно было чесать через все Поле, ко второму мосту, под опорами которого я припрятал свой мобильник, кредитку и удостоверение личности. Тайник находился над узкой объездной дорогой, почти на середине шестиметрового пролета, тогда я был в хорошей форме и путь не казался мне опасным. О чем я думал, когда забирался так высоко?! Ах, да, мне показалось хорошей идеей не таскать собой ценности. Теперь я больше всего опасался приступа резкой боли, которая скрутит мышцы и сбросит меня вниз. Балки низко вибрировали под тяжестью проносящихся сверху грузовиков, снизу дорога была пуста. Наконец, рука нащупала коробку из-под аварийного пайка, в которую я упаковал свои вещи. Я отлепил от коробки скотч и позволил себе полежать на стальной перекладине, пока не уймется дрожь в плечах. Фары полицейской машины на мгновение окатили меня светом, а потом патруль продолжил свой путь вдоль бесконечных бетонных заборов. Вряд ли они вообще разглядели меня за эти пару секунд. Я зажал коробку в зубах и начал осторожно спускаться на землю.

Обратно пришлось возвращаться пешком - в такое время такси на Летное Поле не ходят. Кого сюда возить? В озаренной ночными огнями темноте ажурные проемы эстакад приобрели инфернальный, тревожно-незнакомый вид. Улицы поражали космической пустотой, не видно было поздних прохожих или гуляющей молодежи, мои шаги были единственным звуком, нарушающим тишину. Тассианская столица, однако… Сколько же нас всего на этом шарике? Было ли щемящее чувство одиночества иллюзией, порожденной ночным часом, или я впервые приблизился к пониманию истинного положения вещей, удивительной рассеянности человеческих существ в пространстве? Какой-то древний инстинкт заставлял меня ступать тише. Единственным напоминанием о людях стал теплый отблеск пламени в просвете забора. Я был уверен, что, подойдя к костру, обнаружу там трех разноцветных панков.

Домой я вернулся уже под утро, еле переставляя ноги и поминая ксора неласковым словом. Воистину - добрые дела караются сурово. Первым делом завернул к кондитерше. Она открыла мне дверь полностью одетая, словно вообще не ложилась спать, и мой затрапезный вид ее напугал.

- Что случилось?!!

- Э-э, - ну почему бы мне было не переодеться? - Вам деньги еще нужны?

Она почти не слушала.

- Заходи, заходи, Рикки, не стой там! Боже, в каком ты виде!

Должно быть, я выглядел так, словно ограбил банк, причем, неудачно.

- Со мной все в порядке, мэм, правда. Мадам Герда сказала, что вам нужны деньги, десять тысяч. Это так?

Она вдруг сразу вспомнила о своем горе и замолчала, потом тихо кивнула.

- До конца недели, иначе решение Контроля вступит в силу.

Я не стал ждать слез и рыданий.

- Если у вас есть терминал, соединенный с банковской системой, я переведу деньги прямо сейчас. Лучше сразу на счет Контроля, так проценты будут меньше.

Она не сразу смогла поверить, что я говорю серьезно. Даже автомат, казалось, был в сомнении: проглотил карточку и как-то особенно долго молчал. Я торжественно вручил потрясенной женщине белый квадратик чека и быстро ретировался, пока ей не пришло в голову обнять меня и потискать. Дело сделано! Через десять минут я уже был в своей постели, и надежные стены ограждали меня от темного таинства ночи. Я выпил обезболивающее и заснул сном праведника, наплевав на всех ксоров вместе взятых.

Глава 7

Проснулся я ближе к полудню, в атмосфере возбужденного шепота при полной тишине. В такие минуты я склонен был поверить рассказам "психички" про телепатию. Магазин был закрыт. Я полежал с открытыми глазами, мысленно убаюкивая ноющую спину, глубоко вздохнул и выбрался из кровати. Надо было сварить кофе, выпить лекарства и всыпать ксору.

Спустившись в кухню, я обнаружил там мадам Герду, жарящую омлет. В кофеварке булькал кофе, на блюде исходил ароматами обжаренный хлеб и красовались тонкие ломтики сыра.

- Присаживайся, Рикки!

Она стряхнула на тарелку подушечку омлета в три пальца толщиной. С беконом.

Я вздохнул. Похоже, мне предстоит объясняться с хозяйкой. Мадам Герда была из тех людей, которые любят все усложнять.

- Мэм, давайте договоримся сразу: это были МОИ деньги. Куда хочу, туда и трачу. О'кей?

Она подвинула ко мне омлет и налила две чашки кофе.

- Это очень большая сумма.

Я не стал спорить.

- Возможно, ты недостаточно хорошо обдумал свой поступок…

- Вполне достаточно, мэм, уверяю вас!

- Несомненно, мы вернем тебе все до цента.

- А я и не сомневаюсь, - мне не понравилось это "мы". Я что, уже не вхожу в стаю? "Памятка молодому офицеру" рекомендовала давать своим поступкам простые объяснения, не важно, насколько они близки к истине. Исключительно ради благополучия коллектива, конечно. Осторожного человека, подобного мадам Герде, могло удержать от расспросов проявление сильных эмоций. Итак…

- Так было ПРАВИЛЬНО! Мне не нужны эти деньги, я все равно не собирался их тратить. - Да, мне нужно больше, минимум в десять раз. Я заслонился от мадам Герды ладонью и принялся колупать вилкою омлет. - Это все, что осталось от родителей. Если бы отец был жив, он бы одобрил…

Мне до смерти не хотелось ничего объяснять. Я остро осознавал, что со стороны мое поведение будет выглядеть… мягко говоря не рационально. Мадам Герда задумчиво помешивала ложечкой свой кофе. Я поднял глаза и подарил ей широкую улыбку.

- Не берите в голову! Это были пенсионные сбережения, а до пенсии мне еще далеко. Надеюсь, я не уволен?

Она усмехнулась.

- Ну что ты, Рикки! Мне не скоро удастся найти такого работника, как ты. Ни о чем не беспокойся, выздоравливай.

- Да я уже здоров, - я осторожно приосанился.

- Нет уж, до пятницы тебе предписано болеть. Пусть страсти поулягутся. А главное… Спасибо, Рикки!

- Всегда - пожалуйста, мэм!