Бастард - Дяченко Марина и Сергей. Страница 3

Илияш плюнул, вложив в свой плевок весь праведный гнев на ненавистных ему стражников. Перевел дух, прищурившись, глянул на небо — и вытащил из своего мешка изрядных размеров баклажку. Оценивающе глянул на Станко, неспешно вынул пробку из узкого горлышка и потянулся носом к образовавшемуся отверстию.

Станко смотрел, механически облизывая пальцы. Илияш втянул носом воздух, полузакрыл от счастья глаза, и лицо его осветилось изнутри неземным блаженством.

— Да, — сказал он, наконец-то опуская баклагу. — Верная подружка моя… Такого, парень, ни один пес из стражи, ни даже князь в его замке не пробовали, вот…

Он окончательно закрыл глаза, будто отрешаясь от земных тягот, поднес горлышко ко рту и бережно, как юноша, впервые целующий возлюбленную, коснулся его губами.

Сухая шея вздрогнула раз, другой… Станко зачем-то считал глотки.

Наконец, Илияш утолился. Отнял баклажку ото рта. Выдохнул. Оглядел мир совершенно счастливыми глазами. Искоса глянул на Станко — и отвел взгляд.

— На, — сказал неохотно. — Попробуй тоже, ладно уж. Только смотри три глотка, три, не больше!

Баклажка оказалась неожиданно тяжелой — Станко чуть не расплескал ее над костром. Едва успел поднести горлышко ко рту — и тут же Илияш принялся отбирать посудину:

— Это пятый! Это пятый глоток, хватит!

Станко глупо улыбнулся.

Во рту таял небывалый вкус — вина, а может, не вина, а может… Последний дымок угасающего костра взвился в вечернее небо, и с этим дымком взвились горести и тревоги Станко.

— Нравится? — ревниво спросил Илияш.

Станко запрокинул голову и рассмеялся.

Понемногу смеркалось, но вечер был теплый, тихий, и немыслимой казалась опасность, и невозможной — смерть.

Станко потянулся, с удовольствием ощущая сильное и гибкое свое тело.

— Замок далеко? — спросил он как бы невзначай.

— А? — настороженно отозвался Илияш, и Станко даже усмехнулся: что он глухим притворяется, в самом деле?

— Замок, замок князя Лиго далеко отсюда?

Илияш сжался, как-то сник, будто действие чудесного напитка закончилось:

— А что тебе замок? Здесь промышляй… Здесь земли богатые…

— Плевал я на твой промысел, — Станко снова усмехнулся. — Мне в замок надо.

Илияш поднял на него мрачные глаза:

— К князю в гости, что ли?

— К князю, — Станко чувствовал себя сильным и уверенным. — Только не в гости. Мне надо обязательно его убить.

Стало тихо — так тихо, что можно было за десять шагов услышать возню мышки-полевки.

Илияш сидел, не закрывая рта. Станко стало смешно: деревенские ребятишки в таких случаях обязательно плевали в «разинутые ворота».

— То-то оно… — пробормотал наконец Илияш, — то-то я гляжу — парень вроде не простой… А он сумасшедший, парень этот. Только и всего.

— Это кто еще сумасшедший, — Станко почувствовал к браконьеру даже некоторое снисхождение, — ты или я… Жалеешь ты князя, что ли? Друг он тебе или братец? Негодяй же он, так?

— Ну… негодяй, — сказал Илияш шепотом и огляделся.

— Ну вот и будет на земле одним негодяем меньше…

Илияш помолчал, тяжело дыша; потом вдруг обхватил себя за плечи и ни с того ни с сего рассмеялся:

— Ах ты… шутник… Убийца малолетний… Да ходили и без тебя, ни один не вернулся! Ходили здоровые, в латах, и в одиночку, и отрядами, и ни один… Даже до князя не добрался, до замка не дошел! Да княжья земля знаешь, какая? Здесь травка, цветочки, а глубже пойдешь — земли беззаконные, где князевы предки друг друга резали… Там плюнь не глядя в десять ловушек плевок угодит! А если по дороге идти, так там на каждом шагу по конному разъезду… Стражник не спросит, слова не скажет — сразу вешать, да за ноги…

Он вдруг наклонился вперед, и лицо его оказалось прямо напротив лица Станко. Зашептал, заглядывая в глаза:

— И еще, знаешь, князя никому не убить. Заговоренный он, мечи отскакивают… Все это знают, только ты…

Он так же внезапно откинулся назад и предложил громко, доброжелательно, как ни в чем не бывало:

— Скажи, что ты пошутил.

Станко помолчал, потом положил свой меч себе не колени, погладил ножны и чуть-чуть вытащил клинок. Бледно полыхнула сталь.

— Я не пошутил, — сказал Станко тихо. — У меня право есть… Право, которого нет ни у кого, понимаешь? Я его сын.

Он не смотрел на Илияша. Вздохнул, продолжал, обращаясь к клинку:

— Князь заговоренный, это точно… Это все знают. И все знают, что убить его может только родной сын. Я. Понимаешь?

Он поднял глаза.

Илияш сидел тихий, оцепеневший, и лицо его в наступающих сумерках казалось очень бледным. Станко снова вздохнул, полез за пояс и вытащил монетку — серебряную, истершуюся:

— Вот… Здесь, на монете, князь, мой отец. Я его узнаю, где бы ни встретил, узнаю… И убью.

Илияш встал и отошел в сгущающуюся темноту.

Станко вертел в пальцах монетку; мысли его сразу оказались далеко-далеко, и потому отлучка Илияша не вызвала у него ни удивления, ни беспокойства. Мало ли чего захочется человеку после такого известия!

Но шли минуты, а Илияша не было; Станко заерзал, завертелся, вглядываясь в темноту. Где-то далеко закричала ночная птица, и Станко, вздрогнув, схватился за меч: а что, если Илияш пошел за стражей?!

Но в этот самый момент браконьер вернулся, прижимая к груди охапку сухих веток. Бросил их все на тлеющие уголья — а ведь раньше не разрешал разводить большой огонь!

Под грудой веток затрещало, двумя лентами выполз дым, и вскоре в неровном свете разгорающегося костра Станко увидел лицо Илияша.

Браконьер был сосредоточен, даже задумчив. Пошевелил губами, глядя в огонь, и сказал наконец:

— Ну, если так… Если правда — сын… Зачем же папу убивать, а?

Станко оскалился. Илияш покосился на него с опаской:

— Ладно — твое дело…

И добавил просительно:

— Покажи монетку, а?

Станко заколебался, потом протянул над костром руку — для этого пришлось приподняться — и дал Илияшу возможность взять с ладони свой странный талисман.

Браконьер всматривался долго — взгляд на монету, сосредоточенные раздумья, взгляд на Станко…

— М-да, — сказал он наконец, — а до князя-то еще добраться надо… Сын — хорошо, меч — хорошо… Только ловушкам все равно, кто ты такой и с чем пожаловал.