Путь к рассвету - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 35

Конечно, Харкл мог использовать свои другие магические способности, если судьба приведет их к сражению, и, конечно же, он мог использовать интуицию, как когда во время дискуссии на Морской Фее, когда они впервые пришли к соглашению, что им нужно встретиться с чародеем или жрецом. Но прямое вмешательство, с использованием информации добытой с помощью заклятья, возможно, изменит будущее, и таким образом лишит законной силы намерения судьбы. Заклятье Харкла никогда не создавалось с этой целью; у магии есть свои границы. Бедняга Харкл не знал, насколько он может сдвинуть эти грани. Прожив сорок лет в окружении волшебников, как минимум не менее неистовых, чем он сам, он слишком хорошо понимал чреватую последствиями сторону, проталкивания магии слишком далеко.

Так что Харкл позволили остальным трем подискутировать о стихе, кивая головой и соглашаясь с тем, что казалось наиболее приемлемой интерпретации любой взятой строки. Он избегал прямых вопросов, хотя, его неуверенные пожатия плечами и невнятные ответы привлекли множество любопытных взглядов.

Тропинки поднимались выше в горы, но идти оставалось по-прежнему легко, потому что путь был хорошо вытоптан, он явно часто использовался. И, когда четверо вышли из под мрака нависающих гор, сошли с тропинки и ступили на ровный луг, рядом с краем одного крутого обрыва, они поняли почему.

Дриззт До’Урден видел великолепие Мифрил Холла, Кэтти-бри тоже. С помощью магии Харкл Харпелл посетил множество экзотических мест, таких как Главная Башня Арканы в Лускане. Дюдермонт плавал по Побережью Мечей от Уотердипа до экзотического Калимпорта. Но ни одно из этих мест так не заставляло замирать дыхание у этих четверых, как то, что они видели сейчас перед собой.

Он назывался Храм Парящего Духа, и в самом деле подходящее названье для огромного храма — собора — парящих башен и летающих опор, величественных окон с цветными стеклами и системой стока воды, заканчивавшейся в каждом углу экзотической гаргойлью. Нижние края главной крыши собора были не менее чем в ста футах от земли, а три башни превышали эту высоту более чем вдвое.

Резиденция Бэнре была, конечно, больше, и Главная Башня была свободно-творческим магическим творением. Но в этом месте было что-то более впечатляющее, более благоверное и святое. Камни собора были серые и коричневые, на самом деле не впечатляющие, но именно построение этих камней, земная, и даже более великая, сила места заставляла их трепетать. Казалось, что корни собора были глубоко в горах, а его парящая внешняя часть доставала до самих небес.

Прекрасная мелодия, богатый и сладкий голос, доносился из храма и отдавался от камней. Четверо даже не сразу поняли, что это человеческий голос, ведь, казалось, от Храма Парящего Духа шла собственная мелодия.

Угодья были не мене впечатляющими. Роща деревьев обрамляла каменную дорожку, которая вела к огромным каменным дверям храма. За этой идеально ровной линией деревьев был ухоженный газон, густой и сочный, с живой изгородью идеальной формы по границам и наполненный разнообразными клумбами, с красными и розовыми, фиолетовыми и белыми цветами. Несколько лиственных кустов тоже были разбросаны по газону, и они имели форму похожую на различных лесных животных — оленя и медведя, огромного кролика и стаи белок.

Кэтти-бри несколько раз моргнула, прежде чем заметить садовника, самого необычного из дварфов, которого она, выросшая среди дварфов, когда-либо видела. Она ткнула Дриззта, показывая на небольшого парня, и остальные тоже заметили его. Садовник увидел их и начал двигаться к ним, широко улыбаясь.

Его борода была зеленой — зеленой! — разделена пополам и натянута через его большие уши, а затем связана вместе с его длинными зелеными волосами в единую косичку, которая спускалась больше чем на пол спины. Он носил тонкую безрукавную мантию, бледно зеленого цвета, которая свисала до его колен, оставляя голыми его кривые ноги, невероятно волосатые и очень мускулистые. Большие ступни дварфа тоже были открыты, кроме тонких ремешков его открытых сандалий.

Он выбрал интересный путь, забравшись на булыжники в тридцати футах от четверки. Там он затормозил и остановился, засунул два пальца в рот, посмотрел через плечо и пронзительно свистнул.

“Что?” — раздался зов мгновенье спустя. Второй дварф, выглядевший более похожим на то, чего могла ожидать четверка, поднялся из тени ближайшего к двери храма дерева. У него были широкие квадратные плечи и желтая борода. Весь одетый в коричневое, он носил громадный топор, закрепленный на спине и шлем, украшенный оленьими рожками.

“Я ж те говорил, я те помогу!” — прорычал желтобородый. “Но ты обещал дать мне время поспать!” Затем, этот второй дварф заметил четверку и сразу же прекратил разглагольствовать и двинулся по дорожке к группе.

Зеленобородый дварф добрался туда первым. Он не сказал не слова, но картинно поклонился, затем он взял руку Кэтти-бри и поцеловал ее. “Хи-хи-хи”, — пропищал он, смутившись, двигаясь от Кэтти-бри к Дюдермонту, к Дриззту, к …

Снова к Дриззту, где малыш низко присел, заглядывая под опущенный капюшон.

Дроу сделал ему одолжение и скинул капюшон и потряс своей густой белой гривой. Первые встречи всегда давались Дриззту нелегко, особенно так далеко от мест, где он был известен и принят.

“Иик!” — взвизгнул малыш.

“Вонючий дроу!” — прорычал желтобородый, и побежал по дорожке, на ходу вытаскивая из-за спины топор.

Дриззт не удивился, а остальные трое были скорее смущены, чем поражены.

Зеленобородый продолжал скакать вверх и вниз и делать непонятные жесты, достаточно мирно, но желтобородый выбрал более прямое и угрожающее направление. Он поднял топор высоко над головой и понесся на Дриззта, как разбегающийся бык.

Дриззт ждал до последнего возможного момента, затем использовав свои магические налодыжники и отточенные рефлексы, он просто отступил в сторону. Бежавший желтобородый споткнулся, и влетел головой вперед в дерево за дроу.

Зеленобородый посмотрел на другого дварфа, затем на Дриззта, на мгновенье показалось, что он тоже собирался броситься. Затем он снова посмотрел на другого дварфа, и заметил, сейчас торчащий в дереве, топор. Взяв себя в руки, он подошел к желтобородому и сильно шлепнул дварфа сбоку по голове.

“Вонючий дроу!” — прорычал желтобородый, убрав одну руку с ручки топора, что бы отражать непрекращающиеся шлепки. Наконец ему удалось выдернуть свой топор, но когда он развернулся скачком, то обнаружил, что трое из четверых, включая дроу, невозмутимо стояли на месте. Но четвертая, девушка с золотисто-каштановыми волосами, держала на готове натянутый лук.

“Если б мы хотели тебя убить, мы бы прикончили тебя до того, ты перестал дремать”, — сказала она.

“Я не желаю вам зла”, — добавил Дриззт. “Я рэйнджер”, — сказал он в основном зеленобородому, который казался более хладнокровным из этих двоих. “Я житель леса, как и ты”.

“Мой брат — друид”, — сказал желтобородый, пытавшийся казаться твердым и жестким, но в этот момент он казался гораздо более смущенным.

“Дуу-дэд!” — согласился зеленобородый.

“Дварф — друид?” — спросила Кэтти-бри. “Я прожила большую часть жизни среди дварфов, и никогда не слышала о друидах среди этой расы”.

Оба дварфа с любопытством подняли головы. Конечно, грубый акцент девушки звучал по дварфски.

“И что же это за дварфы?” — спросил желтобородый.

Кэтти-бри опустила Тулмарил. “Я Кэтти-бри”, — сказала она. “Приемная дочь Бруенора Бэттлхаммера, Восьмого Короля Мифрил Холла”.

Оба дварфа вытаращили глаза, а их челюсти тем же образом отвисли. Они уставились на Кэтти-бри, затем друг на друга, затем снова на Кэтти-бри и снова друг на друга. Они столкнулись лбами — твердый и звонкий звук — затем снова посмотрели на Кэтти-бри.

“Эй”, — проревел желтобородый, тыкая толстым пальцем в направлении Дриззта. “Я слыхал о тебе. Ты Дриззт Дудден”.

“Дриззт До’Урден”, — поправил дроу наклонившись.

“Точно”, — согласился желтобородый. “Я слыхал о тебе. Меня зовут Иван, Иван Боулдершоулдер, а это мой братец Пикел”.