Война демонов - Грановский Антон. Страница 9

Лагин почувствовал жалость.

– Как же ты стала упырем, милая? – тихо проговорил он и протянул руку, чтобы погладить девочку по голове.

Внезапно девочка шелохнулась. Лагин хотел отдернуть руку, но не успел – маленькое чудовище схватило его за руку, притянуло ее к своему рту и вцепилось в запястье острыми зубами.

Лагин закричал и дернул руку на себя. Однако девочка успела прокусить артерию и глотнуть крови.

Лагин сжал пальцами окровавленное запястье, отбежал к дереву и испуганно крикнул:

– Не подходи ко мне, чудовище!

Девочка села на траве и уставилась на Лагина. Он с ужасом заметил, что лицо ее меняется. Болезненная бледность сошла с лица, и на щеках появился румянец. Тени под глазами рассосались, а сами глаза заблестели.

Теперь на Лагина смотрела не маленькая упыриха, а очаровательная, белокурая и большеглазая девушка. На вид ей было лет четырнадцать, груди ее уже по-женски оформились, но лицо еще оставалось детским. Губки девочки приоткрылись, и она прошептала:

– Дядя…

Лагин взял себя в руки и проговорил севшим от страха голосом:

– Ты помнишь, как тебя зовут?

– Рута, – ответила девочка и улыбнулась. – А тебя?

– Меня зовут… Лагин. Ты понимаешь, что я говорю, Рута?

– Да, – ответила девочка. Она внимательно посмотрела на Лагина и вдруг спросила: – Ты бог?

Лагин смутился.

– Нет, милая, – пробормотал он, совершенно растерявшись.

И вдруг его озарило: она укусила его за руку и пила его кровь. Значит, все это сделала его кровь! Глоток его крови превратил Руту из упыря в человека.

Лагин взглянул на свое запястье и почти не удивился тому, что увидел. Рана на запястье уже затянулась, да так, что от нее не осталось даже царапины.

У людей процесс регенерации не может идти с такой поразительной быстротой. А это значит… Это значит, что он больше не человек!

У Лагина сдавило сердце.

– Что же это? – сокрушенно пробормотал он. – Как же это вышло?

– Дяденька, – окликнула вдруг девочка. – Мне здесь страшно. Можно я пойду с тобой?

Лагин вдруг почувствовал себя страшно одиноко.

– Ты хочешь пойти со мной?

– Да. Я боюсь одна в лесу.

Девочка поднялась с земли и шагнула к Лагину. Он попятился, но наткнулся спиной на дуб и остановился. В конце концов, что он теряет? Даже если маленькое чудовище укусит его снова, рана тут же затянется. Да и не похожа она больше на чудовище.

Лагин слабо улыбнулся и сказал:

– Хорошо. Я возьму тебя с собой. Но обещай вести себя хорошо.

– Обещаю, – выдохнула Рута нежным голоском.

Она подошла к Лагину и взяла его за руку.

– Давай уйдем отсюда поскорее, – попросила девочка. – Мне здесь очень страшно.

Лагин сжал тонкие пальчики Руты в своей широкой ладони.

Вскоре они шагали по лесу, прислушиваясь к ночным шорохам. Поглядывая на Руту, Лагин размышлял.

А может быть, это долгожданная награда? Двенадцать лет назад он решил стать ученым, чтобы научиться воскрешать людей. И вот – он воскрес!

Если он смог воскреснуть, то смогут и другие. Что же это выходит? Отныне смерти нет? Но что, если теперь он проклят Господом?

Лагин нахмурился и снова покосился на Руту.

«Что проку в вере, если она не дарует тебе бессмертие? – подумал он. – Бессмертие – вот то, о чем грезят люди и что отличает их от небесных созданий. Бессмертие и неуязвимость».

Эта девочка была мертва, а он оживил ее. Теперь она бессмертна, так же, как и он. Она красива, умна и сильна.

Валахи и Моравы верят в вампиров? Отлично! Значит, отныне они оба – вампиры.

Лагин простер руки к небу, и из горла его вырвался протяжный, полный силы и жажды власти вой.

В первую неделю после возвращения из Гиблого места Лагин соорудил в комнатке постоялого двора небольшую лабораторию, где вознамерился делать из железа золото. Поначалу работа закипела – в несколько дней ученый муж сотворил полпуда желтого, тяжелого металла. А потом ему стало скучно.

Прежняя благая идея – осыпать золотом человечество и стереть различия между богатыми и бедными – показалась ему глупой.

Сотворив еще полпуда искусственного злата, Лагин разобрал машину до лучших времен. Теперь он был не только неуязвим и красив, но и богат. Чувство собственной исключительности и силы переполняло его.

Своей новой подруге Руте он снял на постоялом дворе Дулея Кривого лучшую комнату.

Каждую ночь Лагин выходил на охоту. Благодаря сверхчеловеческой выносливости он легко проходил за ночь по тридцать-сорок верст в поисках добычи, совершенно при этом не уставая.

Чаще всего добычей его становились шальные девки, продававшие проезжим купцам свою красоту и молодость за серебро и медь. Выпив из девки кровь, Лагин бросал мертвое тело в реку или в лесной овраг.

Однажды в безлунную ночь Лагин вышел на большак и зашагал прочь от города. В двадцати верстах от городской стены, среди деревьев, он набрел на лагерь купцов, возвращающихся с ярмарки.

Четверо купцов спали у тлеющего костра в окружении четырех пустых подвод. Лагин взглянул на мясистые шеи купцов и почувствовал голод.

Не привыкнув медлить, он шагнул вперед и вдруг увидел еще одного мужика. Тот вышел из-за дерева, завязывая веревку на мотне, и изумленно уставился на Лагина.

– Ты кто? – спросил мужик, не успев еще даже испугаться.

– Я твоя смерть, – тихо сказал Лагин и, вытянув руки, шагнул к мужику, намереваясь свернуть ему шею.

Но мужик повел себя странно. Ужас не сковал его и не заставил броситься прочь. Вместо этого он молниеносно выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его Лагину в живот.

Острая боль заставила ученого мужа содрогнуться. Голова его затуманилась, и он понял, что падает. «Значит, я смертен», – успел подумать Лагин, и мысль эта не показалась ему страшной.

В следующее мгновение мир померк в его глазах. Но слух по-прежнему был при нем.

– Кого это ты уложил, Пакомил? – услышал Лагин сипловатый мужской голос.

– Не знаю, – ответил другой. – Верно, разбойник.

– Как пить дать, разбойник. Разбойники редко шалят поодиночке, нужно держать ухо востро. А чего ж он на тебя пошел, охоронец?

– Видать, спутал меня с купцом. Не увидел в темноте, что я при оружии.

Последовала пауза, а потом сиплый голос потребовал:

– Добей его.

– Да он уж мертвый, – возразил Пакомил.

– Все равно добей. Отрежь башку, чтоб не превратился в упыря.

– Так ведь до Гиблого места далеко.

– Все равно. Мало ли. Возьми мой тесак – он из белого железа.

Охоронец взял тесак, присел рядом с убитым разбойником, поплевал на ладони, крепко обхватил рукоять тесака и размахнулся, намереваясь отрубить мертвому разбойнику голову.

И вдруг из зарослей можжевельника вырвалась темная тень. В следующее мгновение Пакомил рухнул на траву с разорванным горлом. Второй охоронец вскрикнул и упал на колени. Из его пробитой головы ударил фонтан крови.

Купцы проснулись и подняли с травы взлохмаченные головы. Темная тень пронеслась над ними, и все четыре купца раскрыли рты и, схватившись за шеи, забулькали кровью.

Лагин открыл глаза, сел на траве и тряхнул головой.

– Я жив? – недоуменно спросил он.

– Да! – сказала Рута. Она обхватила Лагина ладонями за щеки и поцеловала его в губы.

Лагин поморщился и отстранил девчонку. Затем взглянул на мертвые тела. Брови его удивленно приподнялись.

– Это сделала ты? – недоверчиво спросил он.

– Да!

– Господи Иисусе… – Божье имя горячим углем прокатилось по гортани и языку Лагина, и он закашлялся. – Зачем?.. Зачем ты это сделала?

– Они хотели тебя убить, – просто ответила Рута.

Лагин взглянул на перепачканное кровью лицо девочки и содрогнулся.

– Неужели… – Он сорвался на хрип. – Неужели это я сотворил с тобой такое, Рута?

– Я была упырем, а ты снова сделал меня человеком.

Лагин посмотрел на девочку с горечью.

– Ты не человек, – сказал он. – И не упырь. Ты гораздо страшнее.