Ведьма и вампир - Авербух Наталья Владимировна. Страница 49

— Ты зовёшь это дружбой?

— Зову — что? — не поняла Вейма.

— Когда другие присваивают право решать за тебя. Это дружба?

— Да, — твёрдо заявила вампирша.

— Тогда почему ты хотела меня убить?

— Тогда было другое! — обиделась девушка. — Магда давно заслужила мою дружбу, ей я доверяю, а ты просто искал способ меня обмануть!

— Вот как.

— Именно так! К тому же речь идёт не о желании вмешиваться в чужую жизнь, а о реальной помощи! Магда знает, что я сделаю для неё то же самое, если понадобится и тоже не будет сердиться.

— Вот как.

— Конечно! Она ведь не сердилась, когда мы помешали инквизитору… — Вампирша умолкла.

— Продолжай, — улыбнулся оборотень. — Тяжело хранить тайну в себе, поделись. Чего хотел инквизитор?

— Неважно.

— Тогда я сам догадаюсь. Инквизитор пытался добиться её доверия?

— С чего ты взял?!

— Я прав? Ты говорила о помощи, которую оказала Магде. Такой же, как она тебе. Вы помешали инквизитору. Он хотел под видом любви сойтись с Магдой и обвинить её в привороте? Так?

Вампирша покачала головой.

— Нет, не так, — тихо ответила она. Оборотень взял её за руку.

— Расскажи.

— Она полюбила инквизитора с первого взгляда, это верно. И он её. Дурак. Им говорят, что ведьмы привораживают мужчин просто так, для развлечения. Хотят заранее отпугнуть, чтобы не верили своим чувствам. Вдруг ведьма понравится, они же часто красивые. Вот инквизиторы и придумывают всякую чушь. Он боялся приворота всю дорогу, которую проделал из своего монастыря до нашего дома. Я видела этот страх когда… когда смогла заглянуть в его сознание, а ведь прошло уже много времени. Когда человек чего-то очень сильно боится, это часто случается, особенно если зависит от него самого. А, может, Магда бы ему приглянулась в любом случае. Ей… ей захотелось поверить — однажды. А он лгал ей. Любил, но лгал — такая уж у него натура. Мы знали, что он её любит, но не могли позволить, чтобы…

— Это было, когда вы его допрашивали? — буднично уточнил оборотень.

— Нет! Мы никогда никого…

— Когда же вы с ним разговаривали?

— После… то есть это Лим — после. А я вообще не говорила с инквизитором. Мы говорили с Магдой, вечером после того, как инквизитор убрался.

— Неправдоподобно.

— Почему?

— В первый приезд инквизитор не планировал извлечь выгоду из любви.

— А вот и планировал!

— Я могу спросить его.

— Может быть, мы ошиблись. Нам показалось, а он мог так и не думать, вот и всё.

— Вы не заглянули в его разум? — удивился следователь.

— Не подумали.

— Неправдоподобно.

— Я больше ничего не скажу.

— Ты сказала достаточно.

Вампирша напряжённо закусила губу. Она и сама не знала, почему столько выболтала. Наверное, оборотень прав, тайну хранить тяжело. В Университете говорили: секреты делают человека отщепенцем и мучают. Но там же говорили, что секреты объединяют носителей. Вот как их троих.

— Я могу поклясться чем угодно: никто из нас не бил инквизитора.

— А Лим? Когда спрыгнул на него с чердака?

— Лим не на кого не прыгал. Но если бы инквизитор и приходил к нам, совершенно точно, что никто из нас не смог бы поднять на него руку, тем более, так зверски избить. Клянусь тебе.

— Верю, — серьёзно произнёс оборотень и поцеловал девушке кончики пальцев. Вейма вспомнила, рассказ Магды о том, как он слизывал из-под её ногтей кровь.

Она огляделась по сторонам, подыскивая тему для дальнейшего разговора. Молчание казалось девушке опасным.

— Так ты останешься?

— Тебе это важно?

— Нет!

— Тогда останусь.

— И продолжишь своё расследование?

— Продолжу.

— И продолжай. Всё равно ты ничем не сможешь доказать свои нелепые предположения.

— Клан ответил? — без перехода спросил следователь.

— Да, — растерялась Вейма. — Сегодня получила послание. Как ты узнал, что я с ними связывалась?

— Письмо от барона Ватару. Ты говорила с ним?

— Ты вскрыл письмо барона?!

— Мне дал право Совет. Ты передала барону мои слова о проклятом?

— Да, передала!

— Когда я запретил…

— И не колебалась ни минуты!

— Доверь тайну женщине…

Тонкие ноздри вампирши угрожающе раздулись, но она сдержала гнев.

— Я не обещала хранить твои секреты.

— Что ответил клан?

— Я ещё не читала…

Оборотень нахмурился. Вейма неожиданно для себя смутилась. Так она смущалась, когда барон указал ей на вопросы, которые следовало бы задать следователю о неведомом проклятом, а она даже не подумала.

— Письмо у тебя?

— Да.

— Тогда читай сейчас.

Вампирша предпочла бы узнать, что пишет клан или лично Ватар, в другом месте и в более спокойной обстановке, но непреклонный взгляд собеседника не оставлял ей такой возможности. Вейма сообразила, что оборотень не погнушается отобрать письмо силой, если дойдёт до этого, и поспешила исполнить приказание.

Письмо действительно было от наставника. Ватар писал, что ими заинтересовался барон той местности, где она работает и что феодал, по всей видимости, знает о ней слишком много. Советовал убраться отсюда подальше, если только не она ввела сеньора в курс дела. На случай, если это всё-таки так, отвечал на запрос барона: абсолютно точно, что клан не имеет отношения к людям вообще и феодалам в частности. Никто из них, ни явно, ни тайно, не интересовался бароном и его владениями. Также Ватар совершенно уверен, что никто из вампиров не может участвовать в человеческой политике и интригах.

Она пересказала ту часть письма, которая касалась вопроса барона. Вторая половина послания затрагивала её одну. Стоило бы съесть бумагу, чтобы никто не мог прочесть…

— Ты ему веришь?

— Как себе!

— Он может ошибаться.

— Нет. Если он пишет «точно» — значит, точно, — вступилась девушка за своего наставника. Он бы сказал «насколько я знаю» или «может быть», если бы был хотя бы малейший шанс на ошибку. Клан не имеет отношения к барону и инквизиции.

— А что он ещё пишет?

Вейма чуть было не сказала, что это её личное дело, но одумалась.

— Мой наставник, — горько произнесла она, — считает своим долгом раскритиковать моё поведение, слишком глупое для вампира. Он напоминает мне, что я смертна.

— Все смертны.

Вейма не выдержала и сунула бумагу в рот. Гадость какая! Неужели шпионы действительно это едят?

Глаза оборотня удивлённо расширились, когда он увидел, как девушка с натугой жуёт и глотает письмо наставника.

— Да, — наконец ответила она. В голове зрело решение. Она уже говорила об этом, но теперь, когда знает точно… — Все смертны. Некоторые об этом забывают, особенно вампиры.

— Но ты помнишь?

— Всегда. Слушай, я хочу сказать тебе одну вещь.

— Говори.

— Тебе нужен подозреваемый для Совета и инквизиции.

— Мне нужен виновник.

— Есть я.

— Ты?

— Да. Послушай, всё очень просто. Ты скажешь всем, что я одна виновата. Я вампир, но скрывала это. Можно как-то доказать, что никто не знал! Скажи ведь, можно?

— Трудно.

— Но реально. Нет, дослушай! Я вампир. Долго не пила крови, поэтому сошла с ума. Не перебивай! Я выследила инквизитора, избила его и бросила умирать. Потому что сошла с ума. Хотела напугать инквизицию… отпугнуть. Это просто, надо только придумать, что сказать, чтобы больше никого не подозревали. Послушай, мне это будет очень просто. Я могу сделать для тебя письменное признание, могу лично признаться перед Советом.

— Нет.

— Не спорь. Пожалуйста. Я сделаю всё, что захочешь, если ты поможешь доказать мои слова. Я… я ничего не боюсь, мне всё равно, что со мной за это сделают. Помоги, прошу тебя.

— Нет.

— Но я тебя очень прошу! Пожалуйста!

— Ты просишь меня? — медленно спросил оборотень тем же тоном, каким встретил её. — Почему?

— Я так хочу. Какая разница?

— Большая. Тебя будут пытать.

— Я ничего не боюсь.

— Серебром.

Вейма сглотнула.