Скелеты в шкафу - Болдырева Ольга Михайловна. Страница 6

– Это ведь не я, нет? – тихо спросила она.

– Нет, – успокоил девушку Крис, присаживаясь рядом. И, пытаясь отвлечься, занялся ногой Юльтиниэль. Перелом оказался несерьезным, но быстро регенерировать ткани самостоятельно у Юли не получилось – понадобилась пара заклинаний. – Куда ты нас переместила?

Император забормотал фразы на староэльфийском – с детства запомнились, когда он шебутным мальчишкой все время себе что-нибудь ломал и подворачивал, а нянька лечила его, пока о проступках юного наследника не узнал император.

– Не знаю, я не до конца сформировала заклинание, а когда ты меня ударил, оно все ушло в тот дурацкий кристалл, ой, больно!.. – возмущенно пискнула девушка, приходя в себя. Потом прислушалась к ощущениям, улыбнулась. – Прошло! Крис, спасибо!

Она привычно потянулась поцеловать жениха, но тут вспомнила об инциденте, положившем начало этой странной ситуации, и отпрянула, поспешив подняться на ноги, – благо стараниями Кристиана, от перелома осталось лишь саднящее чувство только-только отступившей боли.

Крис грустно покивал, верно расценив смущение и недовольство на личике Юли, и поднялся за ней следом. Сейчас предстояло в рекордные сроки понять, куда их занесло и как отсюда сделать ноги, пока парочку не застукали над трупом неизвестной эльфийки. Девушке они уже ничем помочь не могли, но и доказывать свою непричастность к невероятному самоубийству (эльфы вообще о таком явлении не подозревали!) не хотелось ни императору, ни леди.

– Почему она так похожа на меня?

Крис решил промолчать, не зная, что можно ответить; Юльтиниэль тем временем нервно огляделась по сторонам. Они находились в просторном помещении, свет, доставивший столько неудобств Кристиану, оказался всего лишь яркими солнечными лучами, преломлявшимися в больших окнах и создававшими в застоявшемся комнатном воздухе дивные рисунки. Пол из светлого мрамора с паутинкой темных прожилок, две колонны, поддерживающие куполообразный свод, впереди вышитое на большом полотне изображение Пресветлой матери, растянутое во всю стену: мастерицы, сотворившие полотно, чуть-чуть ошиблись с размерами, и лик Алив неестественно вытянулся, словно бы в изумлении.

– Ой! Я знаю, где мы! – радостно вскрикнула Юля. Немного прихрамывая, она подошла к окну. – Да, тот сад! Только нескольких деревьев не хватает – вот там молодой яблони, и еще там… Все точно: и тропинка, и каменные ограды…

Крис расслабленно вздохнул и принялся вежливо ждать, когда же девушка наконец скажет, где они оказались. Раз место знакомое, выбраться им труда не составит. Главное, быстрее покинуть помещение с почившей эльфийкой.

Его-то реакция была вполне понятна: не та в Кристиане текла кровь и не так его воспитывали, чтобы бояться мертвых, чувствовать отвращение и дискомфорт. Он мог только не одобрить стремление незнакомой девушки свести счеты с жизнь и испытать волнение оттого, что их могли застать над остывающим трупом, но переживать – нет. А вот абсолютное равнодушие Юльтиниэль к смерти уже давно вызывало (и не только у него) удивление. Полуэльфийка могла лицемерно повздыхать над завядшим цветком или пожалеть прибитую муху, но в остальном ее поведение, реплики и, самое главное, взгляд выдавали, что смерть для нее явление не просто неинтересное или привычное, но и недостойное внимания.

Вот и сейчас ее куда сильнее затронуло странное сходство с незнакомой девушкой, нежели безвременная кончина оной. Ни эльфам, ни людям такое отношение к проблеме смерти казалось не свойственно (даже у орков был целый культ мертвых, но никак не равнодушие), вот это и удивляло императора. Особенно если учесть, что никто и никогда не пытался вложить подобного понимания в девушку. Вряд ли крестный тренировал свою дочь, притаскивая ей тела каких-нибудь неудачников.

– Мы у моего дяди, – наконец торжественно объявила Юльтиниэль, отвернувшись от окна. – Это место – хвальная комната, тут принято обращаться к Алив. Храмов эльфы не строят, а небольшая комнатка должна быть в каждом доме. И именно с вытканным изображением Пресветлой!

– Я знаю об эльфийских традициях, – поморщился Крис, – почему ты решила, что мы именно в Светлолесье, а не в любой другой общине, которых, если ты помнишь, целых пять только на нашем материке? Мы могли хоть на Красные острова перенестись – архитектура-то одна и та же у остроухих, и хвальные комнаты идентичны. Или вообще оказались мы в гостях у Нимиони…

Тут император вспомнил о собственных ушах с характерным вытянутым хрящом и весело фыркнул; Юльтиниэль поддержала его одобрительным смешком и разъяснила:

– Когда мне было десять лет, дядя как-то уговорил папу, чтобы я переехала на несколько месяцев к нему, мол, единственная наследница лучезарного князя, пусть и полукровка по линии сестры… Наследник-то у него только через три года родился. Да, так вот. Мне каждый день полагалось возносить хвалу, и служанка приводила меня сюда, а тот садик я хорошо запомнила – еще бы, сколько раз я в нем пряталась! Только нескольких деревьев не хватает, и во-о-он у того дерева неожиданно появился сук, который я тогда отломала, когда за яблоками полезла. Вырастили заново, наверняка.

– Замечательно! – У Криса отлегло от сердца: недалеко они переместились, быстро домой вернутся. Он покосился на невесту, думая, что сразу же не стоит возобновлять выяснение отношений, а то опять занесет куда-нибудь не туда с подачи Юльки. Лучше подождать, пока они выберутся отсюда. Теперь-то Юльтиниэль от него никуда не сбежит… – точнее, сначала отдаст кольцо, объяснит свой поступок, а потом пускай делает все, что захочет.

Почему-то после таких мыслей император понял, что все совсем не замечательно, а очень даже грустно. Однако озвучивать это не решился, сказав другое:

– Теперь понятно, почему эта эльфийка на тебя похожа. Возможно, какая-то родственница твоего дяди. Только вот зачем она так себя… В общем, надо уходить, давай скорее! – Не успел он шагнуть по направлению к плотно прикрытой двери, как чуткий слух уловил шаги, направляющиеся в их сторону.

– Лучезарная княжна! – позвал мелодичный женский голос. – Вы закончили? Завтрак уже приготовлен, пожалуйста, заканчивайте с хвалой… Княжна?

Юля и Крис в испуге метнулись к окну, чуть не столкнувшись лбами. Однако тонкая ажурная решетка, аккуратно врастающая прямо в мраморную отделку комнаты, помешала их планам выпрыгнуть в сад. Следующим пунктом они попытались спрятаться за гобеленом и, осознав безвыходность своего положения, приготовились прорываться с боем.

Эльфы не кончают жизнь самоубийством. Такого не бывает. А значит, их обязательно обвинят в отравлении. Может, и удастся отмахаться, но остроухие столько нервов изведут, что уж лучше так.

Но тут произошло непредвиденное: над эльфийкой сгустился воздух, и женский голос со знакомыми насмешливыми нотками проговорил, растягивая гласные звуки:

– Ладно, на первый раз помогу вам, но дальше сами… – И в эту секунду тело начало таять, словно кто-то стирал огромным ластиком неудачный рисунок. Раз мазок, два мазок – казалось, что сам кусок реальности выцвел, превратившись в еле заметный контур; несколько мучительных мгновений – и краски вернулись, заново обретя яркость, только теперь о странной эльфийке напоминала лишь горстка серой пыли. Крис с Юлей осознали, что стоят в обнимку, с ужасом ожидая, что сейчас и их так же «сотрут», и тут же отпрыгнули друг от друга.

– Княжна? – Дверь тихо скрипнула, и в хвальную комнату заглянула миловидная девушка, ровесница Юльтиниэль: темноволосая, суховатая, немного непропорциональная и почему-то старательно отводящая глаза, – полуэльфийке так и не удалось встретиться с ней взглядом. Но заморачиваться этой странностью Юля не стала. Может, в Светлолесье ввели новые правила?

Тем временем служанка тихо спросила:

– С вами все в порядке? Мне сказали, что с утра вы плохо себя чувствовали? Княжна, что с вашими волосами?!

Тут молодая девушка увидела Кристиана:

– Кто вы? Что вы делаете рядом с княжной? Я позову охрану!