Ритуал (СИ) - Янгель Владилен. Страница 24

Стараясь дышать ровнее, Вальмонт старательно унимал поднявшееся в душе раздражение. Когда взял в руки щенка, все казалось таким простым и понятным, — щенок одержим злом и просто притворяется. Но немного понаблюдав за ним и использовав все свои средства познания, инквизитор так и не обнаружил ни малейших следов одержимости. Бес-прислужник чернокнижника, уже неделю сидел на груди своего хозяина, заметно съежился, шкура его посерела и пошла пятнами. Говорить он отказывался, на угрозы не реагировал. Да и сам демонолог вызывал большие сомнения, вопреки словам своего приживалы, он не вышел из своей странной медитации, ни через час, ни через два дня, ни через неделю. Впрочем, и умирать он, похоже, не собирался, хотя дыхание его и замедлилось в разы. Настоятель, посмотрев на него, туманно заявил, что его здесь нет. Однако что это означает, пояснять не стал.

В дверь кельи уверенно постучали. Оторвавшись от невеселых дум, инквизитор, поднял взгляд на вошедшего человека. Рослый, смуглокожий, широкие плечи едва вошли в узкий дверной проход, широкие черты лица контрастировали с горящими яростным огнем веры глазами, сдвинутые брови, придавали взгляду, совсем уж невыносимую интенсивность.

— Слушаю брат Торкус. — Поприветствовал вошедшего Вальмонт, настроение которого из скверного стало просто паршивым и, что характерно, продолжало стремительно портиться. Он неплохо знал вошедшего и прекрасно понимал, что с его приходом по всей округе начнут гореть ведьмы и еретики и неважно, есть они здесь или нет. Впрочем, так поступали все представители ордена, к которому принадлежал и брат Торкус. Основанный одним из отцов церкви — святым Домиником, этот орден носил имя своего основателя. С тех пор орден превратился из жалкой кучки последователей в одну из мощнейших организаций, входящих в состав инквизиции. Причем ненависть которую питал основатель ко всему магическому не шла ни в какое сравнение с нынешней одержимостью его последователей. Они методично уничтожали все связанное с магией, не делая разницы между некромантом и целителем. И лишь воля совета десяти сдерживала орден от полномасштабного крестового похода. Впрочем особого сочувствия Вальмонт к жителям этого города, погрязшего во грехе, не испытывал. Они заслужили свою судьбу уже хотя бы тем, что демонические культы росли как на дрожжах. Убедившись в том, что демонолог, похоже, впал в летаргический сон, инквизитор плюнул на тонкие построения и попросту захватил вскрытый ими культ, желая, если не остановить невидимого кукловода, то хотя бы задержать. Однако, как и предсказывал Гарвель, культисты, предпочитали выпить яд, которым, похоже, снабжен был каждый, а те, у кого спохватившись, успели отобрать крохотные невзрачные флакончики, предпочли умереть с именем своих владык на устах, так и не заговорив с палачами. Наведя Вальмонта на совсем уж тяжелые мысли о том, как глубоко проникла в их души скверна. Он прекрасно помнил, как легко на них нагнал ужас демонолог и о том, насколько трусливо они бежали. И вот всего за трое суток такая перемена: из балующейся запретными знаниями молодежи, они превратились в ярых фанатиков своего культа. Но это было далеко не самой худшей новость- после массового аутодафе, убийства вовсе не прекратились. К тому же на церковь ополчились почти все знатные дома Гессиона, в которых недосчитались своих сыновей и дочерей. Однако хуже всего было то, что убийства не прекратились, казалось, захват культистов ни на что не повлиял, а времени на выслеживание другого культа уже не осталось, к тому же остались всего сутки до предсказанного демонологом финала.

— Нет, это Я слушаю! — Пророкотал Торкус угрожающе.

— И что же ты хочешь услышать? — Спросил Вальмонт, уже зная, каким будет ответ. Торкус был фанатичным доминиканцем и искоренял ересь огнем во всех ее воплощениях, а ересью он считал все, что не укладывалось в скудные рамки его догм.

— Раскаяние в совершенных грехах! Покайся в ереси и отдайся на волю справедливого суда! — Гремел голос Торкуса, распаленный святым гневом он был страшен: и без того широкие плечи налились звериной силой, грудь раздулась словно он готовился к драке.

— Где ты видишь ересь Торкус? — Спросил инквизитор ледяным тоном, уже понимая, зачем сюда прибыл именно Торкус.

— ТЫ! — Задохнулся от негодования доминиканец. — Ты смеешь отрицать, что дал приют мерзкому демонопоклоннику! — Проревел он. — Чернокнижнику! — Выплюнул словно ругательство Торкус.

— Демонопоклонников в этом святом месте нет! — Повысил в голос Вальмонт. — Если ты, конечно, не сменил веру. — Зло добавил инквизитор, желая разозлить Торкуса. В голове у него созрел план, как можно избавиться от фанатичного доминиканца.

— Ложь! — Задохнулся от возмущения Торкус, руки его тряслись от негодования, а глаза начали наливаться кровью.

— Ну, какая же это ложь, это всего лишь невинное предположение. — Усмехнулся Вальмонт, устраиваясь поудобней в жестком кресле.

— Инквизитор, который не видит разницы, на мой взгляд, недостоин своего сана. — Продолжил наседать Вальмонт пользуясь тем, что онемевший от возмущения Торкус не может собраться с мыслями, а когда соберется, ему уже предстоит не нападать, а оправдываться.

— Но чернокнижник здесь? — Сменил тему Торкус.

— Да. Однако он придерживается истиной веры. — Ответил Вальмонт настороженно. Перемена в собеседнике была разительной. Минуту назад он пылал праведным гневом, а теперь стоит перед ним спокойный как скала.

— Именно с его помощью нам и удалось выследить один из богомерзких культов. — Добавил Вальмонт, внимательно наблюдая за лицом собеседника.

— А ты не думал, что это ловушка, хитроумно спланированная этим исчадием тьмы? Он сдал тебе пешек, разменную монету, которая ему больше не нужна для исполнения его дьявольских планов? — Вкрадчиво поинтересовался Торкус. Вальмонт вздрогнул, это был удар потому страшный, что вполне сопоставлялся с его собственными мыслями и вполне укладывался в логическую цепочку.

— Эту возможность я допускаю и принял все необходимые меры. — Печатая слова сказал Вальмонт, глядя прямым взглядом в лицо собеседника.

— Это хорошо, значит, душу, ты еще не погубил! — В глазах Торкуса вновь вспыхнул фанатичный огонь.

— Моя душа чиста! — Возразил Вальмонт, с ювелирно подобранной дозой ярости.

— Да? — Усмехнулся Торкус едко. — Я поговорил с твоими людьми, и мне сказали, что культ можно было обезвредить гораздо раньше, очистив их души пламенем. Многих бед можно было бы избежать! — Добавил он, с превосходством.

— Тогда они небыли закостенелыми еретиками, их можно было вернуть в истинную веру. — Возразил Вальмонт, дрогнувшим голосом. Всем своим видом показывая что раздавлен открывшимся фактом.

— Еретики достойны лишь огня! — Взревел Торкус, Вальмонт сжался в кресле, наклонил голову, чтобы скрыть усмешку.

— Что я должен был с ними сделать? — Спросил он дрожащим голосом раздавленного человека.

— Сжечь! — Яростно выкрикнул доминиканец. Принявшись размашистыми шагами мерить келью Вальмонта.

— А как же булла Совета десяти?

— Бред! Еретика можно очистить только огнем! — Выкрикнул разъяренный Торкус, решив, что это просто попытка закрыться формальными указами.

— Еретик! — Вскочил Вальмонт. В келью моментально вломились двое экзорцистов, стоявших на страже.

— Именем Святой Инквизиции ты задержан и находишься под подозрением в ереси! — Провозгласил Вальмонт с должной долей пафоса.

— Отступник! — Проревел Торкус поняв, что его провели. Отшвырнул подскочивших к нему экзорцистов, они разлетелись словно сухие листья под порывом ветра и больше не поднимались, доминиканец кинулся на Вальмонта с кулаками: и впечатался в стену от кинетического удара, которым наградил его инквизитор. Воля Вальмонта прижала его к стене, держа крепче любых цепей.

— Единый даруй мне силу дабы выстоять против врагов рода людского. — Начал литанию изгнания зла Торкус, его звучный голос казалось, проникал прямо в душу. В следующий миг Вальмонт не поверил глазам, когда доминиканец отлепил от стены сначала одну руку, затем другую, на лбу его страшно вздулись жилы, под просторной сутаной, сейчас прижатой к телу силой Вальмонта, проступили огромные бугры мышц. Торкус был невероятно, просто чудовищно силен. Преодолевая сопротивление Вальмонта, он отлепился от стены, сделал первый шаг, пригнувшись, будто шел против ураганного ветра. Лицо его побагровело от усилий, сосудики в глазах полопались, окрасив их в красный цвет. Еще шаг, еще и еще один, по лицу Вальмонта, катились крупные градины пота. Торкус взревел, рванулся, преодолев оставшееся расстояние до инквизитора. Замахнулся кулаком и вновь отлетел к стене, побледневший Вальмонт с трудом стоял на ногах, его качало из стороны в сторону, черты заострились как у смертельно больного. По храму разнесся тугой звон тревоги. Спустя минуту дверь кельи распахнулась, вбежал молодой монашек, его тут же вдавило в стену рядом с Торкусом.