Здесь Русью пахнет - Полякова Маргарита Сергеевна. Страница 49

— Эй, ты живая там? — окликнула ее Нина. Княжна не шелохнулась. — Может, нам опять какую-нибудь девицу зачарованную подсунули?

— Еще чего не хватало! Да дьюла с нас шкуры снимет! — тут же оживился эльф.

— А ты сними с нее накидку, да глянь, — посоветовал гоблин, устраивая себе лежбище из лапника.

Идея показалась Нине довольно здравой. Она подошла к княжне, откинула покров и замерла, не в силах вымолвить не слова. Ничего себе! Губа у Бячислава определенно не дура. Это ж надо такое чудо себе отхватить! Эльф с гоблином, подошедшие поближе, чтобы взглянуть, чего же это они такое везли, тоже замерли как вкопанные. Княжна была прекрасна. Нет, даже не так. Анна была самым прекрасным созданием, которое они только видели в своей жизни. Все трое. Включая эльфа. Хотя его прекрасными чертами лица удивить было сложно. Но это было действительно чудо! Каскад золотистых локонов, спускающихся до пояса, украшала расшитая жемчужинами сеточка. Огромные синие глаза, опушенные длинными, черными ресницами, смотрели испуганно, а пухлые, розовые губки совершенной формы заметно подрагивали. Прибавьте к этому изящную, пропорциональную фигуру (по прикидкам Нины примерно 80-50-80) в роскошном приталенном голубом платье, хрупкие руки, миниатюрные ножки в расшитых жемчугом туфельках, и портрет княжны Анны готов. Да… за такую девицу все рыцари мира сошлись бы на смертный бой.

— Вы меня похитили? — робко поинтересовалась княжна несчастным голосом, в котором звенели хрустальные колокольчики.

— Вообще-то, мы тебя спасли! — обиделась Нина.

— Властители, ведьма, да разве так нужно разговаривать с прекрасной княжной? — возмутился Лерленн и выступил вперед.

Опа! Синие глазки сразу просохли, а губки уже пытаются улыбнуться. Ну конечно, разве может прекрасный эльф быть злобным похитителем? Особенно когда он припадает на одно колено и целует ручку. Ну, еще пару изысканных комплиментов, и княжна готова. Сколько этой девушке лет? 15? 16? Самый возраст, чтобы влюбляться в смазливых принцев на белых конях. Может одернуть Лерленна, напомнить ему, что Анну в жены Бячиславу везут? Или пусть уж развлечется? А то он вечно занудный какой-то и напыщенный, как кохинхинский петух. А тут ему такой отлуп по мордасам. Прекрасная девушка, которая принадлежит другому! Вот только было у Нины такое подозрение, что Лерленн о последнем факте напрочь забыл. Уж больно он вился около Анны резво. И руку подал, и усадил на бревнышко, и поделился плащом… ну кто бы мог подумать, что эльф — такой галантный кавалер. Обычно из него слова доброго клещами не вытянешь. Дескать он звезда, а все люди быдло. Ну-ну, посмотрим, что ты теперь скажешь. О! Кажется, Форсу тоже надоело глядеть на эти розовые сопли! Он буквально силой отодрал эльфа от Анны и шепнул ему что-то на ухо. Очевидно, напомнил, кто такая княжна и для кого мы ее спасаем. Физиономия Лерленна сразу стала донельзя растерянной, а потом обиженной. Хе… лишили ребенка сладкого.

Весьма довольный тем, что надолго испортил эльфу настроение, Форс спустился к реке, намереваясь искупаться. Нина аж плечами передернула. Бр-р-р! Водичка в начале октября в речке наверняка была ледяная. Однако гоблина это остановить не могло. Он плескался в воде так, будто стояла самая жаркая июльская пора. Смотреть зябко! Однако Нина глаз не отводила. Плавал гоблин красиво. Очень. Широкая спина, сильные руки, мощные гребки… и где он только этому научился? В своем мире? А чему интересному он там еще научился? Тьфу! Ну что за неприличные мысли лезут в голову? Нина старательно отвела глаза. Анна по-прежнему сидела на бревнышке, застыв, словно статуя, а эльф помешивал в котелке ужин. Причем физиономия у Лерленна была настолько мрачная, что Нина даже побоялась, что каша скиснет.

— Эй, гляньте, что я из речки выловил! — похвалился гоблин. Он поставил огромный бочонок на землю и распрямился.

— Мало ли бочек по речке плавает. И прочей дряни, — не пожелал отвлекаться от своих мрачных дум Лерленн.

— Судя по тому, что Форс тащил ее с изрядным усилием, бочка не пустая, — возразила Нина. — Клейма на ней, правда, нет никакого… странно. Давайте посмотрим, что там внутри? Магии точно не ощущается.

— Сейчас, откроем, — хмыкнул Форс и, одним ударом меча, снес верхнюю часть бочки.

— Ничего себе! — восхитилась Нина, глядя на серебристый клинок.

— Вот демоны Мертвого Мира! — ругнулся гоблин, заглянув в бочку.

— Ну? Что там? — нетерпеливо поинтересовалась Нина.

— Мертвяк! — припечатал гоблин. Но чуть позже, принюхавшись, нахмурился. — А может, и нет. Посмотрим.

На сей раз Форс действовал аккуратнее. Сбил мечом обручи и руками разломал бочку пополам. Зрелище открылось не из приятных. Бочка оказалась утыкана гвоздями (острием внутрь). А из нее на траву выкатился маленький мальчик. В абсолютно бессознательном состоянии. Впрочем, выглядел он так, что немудрено было перепутать его с покойником. И только хриплое дыхание убеждало, что мальчишка еще (по какому-то невероятному стечению обстоятельств) жив. И, может быть, останется жив, если ему своевременно окажут помощь.

— Лерленн, принеси воды, пожалуйста! Форс, помоги мне его раздеть! Анна, не могли бы вы пожертвовать нам свой покров? Надо будет перевязать раны…

Нина и сама не заметила, как взяла на себя командование. Но что радовало — ее послушались. Эльф принес воду, Форс помог стащить с ребенка лохмотья, а Анна отдала свой покров, состоящий аж из нескольких слоев ткани. На самый плотный ребенка положили после того, как немного отмыли от крови. Впрочем, раны еще продолжали кровоточить, их было очень много, а потому следовало действовать как можно быстрее. Нина прочла обезболивающее заклятье и тщательно ощупала тело мальчика. Ничего сломано (слава Богу!) не было, но раны от гвоздей были воистину ужасны. А если бы ребенок был немного крупнее, то могли бы стать и смертельными.

— Господи, да какой же изверг так над ним издевался! — чуть не плакала Нина, обследуя хрупкое детское тельце.

— Ты хочешь сказать, что не ведаешь, кто он? — поразился Лерленн.

— А ты что его знаешь? — удивилась Нина. — Ну и кто же он? И что натворил этот бедный ребенок, что с ним обошлись столь варварским способом.

— Что натворил? — глухо переспросил Лерленн. — Родился. Не в том месте и не в то время. Это княжич Ульрик. Законный наследник Ингрии. Бячислав, убивший его отца, почему-то не стал убивать сына. Видимо, имел по его поводу какие-то планы. До сих пор.

— Ты думаешь, это сделал дьюла? — поразилась Нина. — Не может быть! На такое даже он не способен! Ульрик ведь ребенок… зачем его убивать? Да еще так жестоко?

— Спроси сие у дьюлы, когда с ним встретишься! — фыркнул эльф.

— Надо отправить Ульрика в Фотию! — решила Нина. — Пусть побудет там, под защитой. Может, если нам удастся победить дьюлу, он еще вернет себе княжеский стол отца.

— Пусть он для начала выживет! — буркнул гоблин, оглядывая израненного ребенка. — Что-то сомнение у меня есть, что ему это удастся.

— Выживет! И еще как выживет! — решительно пообещала Нина. — Пусть только попробует не выжить!

— Но мы не можем оставаться в лесу надолго, — резонно возразил эльф. — Мы должны доставить Анну в Вемею.

— Согласна. Я останусь здесь одна, — кивнула Нина. — Врангель, если что, об опасности предупредит, а Ирод, я надеюсь, нас двоих отсюда вывезет.

— Ты не можешь одна лечить, готовить и охотится. Я останусь с тобой, — решил Форс. — Лерленн и один прекрасно княжну довезет. К тому же, они наверняка будут двигаться медленно. Анна, скорее всего, не привыкла к путешествиям верхом. Да и конь будет уставать от двойной ноши.

— Тогда будет лучше остаться нам всем, — вздохнул Лерленн. — Навряд ли половцы ушли далеко из этих мест. Двигаться вперед без Врангеля самоубийство.

Вороненок тут же надулся от гордости и важно каркнул. Однако Нине было не до него. Она должна была спасти жизнь княжича Ульрика. И даже пожертвовать своей живой водой, если это понадобится. Но, может и не понадобится. У мальчишки крепкий организм. И если Нина приложит все свои знания, ей удастся отбить княжича у Смерти. К тому же, ей взялся помогать Форс, тоже (как и любой наемник) разбирающийся в ранениях. Эльф, разумеется, в это грязное дело влезать не стал. У него было дело поважнее — утешать княжну, которой стало дурно от одного вида крови. Анна утешалась с видимым удовольствием. И зачем они позволяют себе увлечься друг другом? Совсем что ли ничего не понимают? Ну княжна ладно, дурочка молоденькая, романтичная. Всю жизнь в золотой клетке прожила, ничего о жизни не знает и последствий предугадать не может. Но Лерленн? Неужели эльф не понимает, что чем больше он сейчас к Анне привяжется, тем сложнее будет отвыкать впоследствии? Или он раскатил губы на любовное приключение типа «соблазнил и смылся»? Это Лерленн зря… никто из-за его сиюминутной прихоти головой рисковать не намерен.