Здесь Русью пахнет - Полякова Маргарита Сергеевна. Страница 70

— Это когда это? — удивилась Марина.

— Дык нынче ночью! Мыслимое ли дело, у бабы незамужней ночь проводить?

— Ой, а то ты не поступал так никогда! — фыркнула Марина.

— Так то девки, а то жена будущая! — резонно возразил Ставр. — Я ж хотел токмо поздороваться с тобой, да просить тебя замуж выйти. А как уст твоих медовых коснулся… и не смог остановиться. А уж как исподнее кружевное увидел, так и навовсе голову потерял. Нет, жениться нам с тобой как можно скорей надо. А то так и до еще одного греха не далеко.

— Так значит, до свадьбы ты ко мне в светелку ни ногой? — коварно уточнила Марина.

— Ни ногой, — решительно подтвердил гусляр, отступая от искушения куда подальше.

— Жаль, жаль, — наигранно посокрушалась Марина. — А я тебе еще один образец кружевного… исподнего… показать хотела. Но раз ты такой…

— Иди ко мне! — выдохнул, сдаваясь, Ставр.

— Похоже, это надолго! — замерла Фьяна в дверях, любуясь на целующуюся парочку. — Ну, что ж, осталось только Нину сосватать. И тогда все будет совсем хорошо.

— За гоблина? — догадался Данжер.

— Ага. Вот только как нам это дельце обстряпать поудачнее?

Дельце, столь обычное на первый взгляд, было действительно непростым. Прежде всего потому, что отношения Форса с Ниной никак не могли сдвинуться с мертвой точки. Собственно, там и отношений-то никаких как таковых не было. Просто парочка смотрела друг на друга печальными глазами и вздыхала. И если раньше гоблин с ведьмой хотя бы дружеские отношения поддерживали, то теперь старались оказаться как можно дальше друг от друга, почему-то вбив себе в головы, что у них все равно ничего не выйдет. Фьяна торжественно подарила Форсу костюм байкера (от которого гоблин пришел в дикий восторг), а Данжер, увидев, что гоблин не только нашел общий язык с Ульриком, но и сумел с ним подружиться, предложил ему место воеводы в Ингрии. Однако даже все это вместе взятое не могло сподвигнуть гоблина на нечто большее, чем тайные взгляды и тяжкие вздохи.

— Блин! Гоблины же все поголовно циники, наглецы и хамы! Где Нина на свою голову такое чудо скромное отыскала? — злилась Фьяна.

— Сей гоблин вовсе не был скромен в бою. Да и на привале. А уж про его похождения в Ингрии и вовсе песни слагают, — возразил Данжер. — Видно, и впрямь он к Нине чувства серьезные испытывает, раз изменился так. Однако ж хоть на то, чтобы подойти поближе он мог бы решиться!

Но Форс не мог. Никак не мог. Непривычная робость словно сковывала ему и язык, и движения. Безнадежная любовь терзала его сердце, заставляя кровь то леденеть, то бурно кипеть в жилах. Любовь и страх, что Нина никогда не сможет ответить ему взаимностью. Когда Форс тайком осмеливался взглянуть на нее, боясь себя выдать, сердце его таяло от нежности. Волосы Нины, выбившись из-под капюшона куртки, золотились на солнце и словно ореолом окружали нежный овал лица. Она была очаровательна и полна соблазна. Сколько раз Форс заставлял себя подойти, объясниться, решить все раз и навсегда и… не мог. У него, наемника и головореза, просто не хватало духа. Да уж, сражаться с монстрами было куда проще. И быть первым в сражениях с половцами тоже. Когда василевс предложил гоблину (с согласия Ульрика) стать воеводой в Ингрии, Форс даже обрадовался. Может быть, вдалеке от Нины, сердце будет болеть не так сильно. Однако решиться порвать с ней навсегда и уехать он не мог тоже. Форс почти ненавидел себя за эту нерешительность, но заставить себя подойти к Нине все равно не смел. Обрадуется ли она его приходу? Не испугает ли ее его безумная страсть? Эта страсть пугала и его самого. Разве же можно так любить? Неистово? Слепо? До самозабвения? Или только так и можно? Куда бы Форс не уехал… хоть в Ингрию, хоть на край света, от своих чувств он не избавится. Не вырвет любовь из сердца. Разве что, вместе с сердцем. И от понимания этого гоблину становилось совсем тоскливо.

— Форс, не поможешь мне? — окликнула его василисса. — Только час назад я Ульрика спать уложила, а его уже в постели нет! Поскольку его подружка по играм, Зоряна, сегодня у себя дома ночует, наверное, княжич Нине пошел надоедать. Займись им, а? Кроме тебя Ульрик и слушать никого не хочет.

— Вот поганец мелкий! — ругнулся Форс.

Княжич, конечно, ему нравился, но уж больно был непоседлив. За таким не в два, в шесть глаз наблюдать надобно! Верткий, словно вьюн и на проказы горазд. Форс постучал в дверь к Нине, но никто не откликнулся. Может, и нет там никого? Больно уж тихо. А где княжич гостит, там сплошной содом. Однако ж заглянуть не помешает. Форс еще раз постучался и легонько толкнул дверь. Она открылась, и гоблин шагнул внутрь. Ульрика в комнате не было, а Нина спокойно спала, закинув руку за голову и разметав по подушкам свои светлые волосы. Форс замер, не в силах отвести взгляд от потрясающего зрелища. Полуоткрытые губы, сбившееся на талии одеяло, скудный кусочек кружева, прикрывающий шикарную грудь… если он сейчас не уйдет, быть беде. Нина никогда ему этого не простит. Форсу и так слишком сложно было смириться с мыслью, что она к нему равнодушна. А уж если Нина его возненавидит, гоблин это точно не переживет. Но как, как он может уйти отсюда? Где ему взять сил?! Форс зажмурился и изо всех сил треснул себя кулаком по физиономии. Боль несколько привела его в чувство, и он вылетел из комнаты пулей. Прочь отсюда! Куда-нибудь, где можно напиться вдрызг и забыть о том, что он видел! Хотя гоблин очень сильно сомневался, что способен это сделать даже опустошив все винные погреба василевса.

Когда Данжеру сообщили, что Форс исчез, он просто не поверил своим ушам. Гоблин был слишком серьезным и собранным воином, чтобы откалывать подобные номера. Скорее, василевс ожидал бы этого от гусляра, славящегося своим непредсказуемым, авантюрным характером. Однако Ставр, получив высокий пост, старался не на страх, а на совесть, даже гусли забросил, по поводу чего переживало практически все женское население Фотии. Да и часть мужского тоже. Да, от гусляра вполне можно было бы ожидать подобной выходки. Но Форс? Без пяти минут воевода Ингрии, которому было доверено заботится о наследнике? Куда он мог подеваться? И только увидев слегка виноватую физиономию своей супруги, Данжер понял, что без ее вмешательства здесь не обошлось.

— Рассказывай! — вздохнул он.

Фьяна и рассказала. Причем такое, что у василевса волосы дыбом встали. Бедный Форс, не мудрено, что он дал деру! Ну кто же соблазняет гоблинов кружевным бельем? Впрочем, Нина и сама не знала, что выступает в роли соблазнительницы. Это Фьяна, увидев, что ее любимая подруга заснула, решила поторопить события. Угу. Поторопила. И где теперь василевсу гоблина искать? О чем только думает его супруга? Ладно бы у Нины с Форсом уже сложившиеся отношения были, тогда можно было бы так откровенно гоблина соблазнять. Но ведь там вообще ничего не было! Немудрено, что Форс решил убраться от искушения куда подальше. Он же не знает, что Нине нравится! А оскорблять ведьму своими приставаниями… ну не самоубийца же он! Ведьму даже будить неожиданно не рекомендуется! Во избежание. Ибо характер у боевых магов оставляет желать лучшего. Однако, как бы то ни было, а далеко Форс уйти не мог. Стража говорит, что из города он не выезжал. Значит, надо искать его в Фотии. Вот только где? Ха! Наверняка в кабаке! Помнится, Данжер и сам пару раз пытался залить свое вожделение к Фьяне кувшином вина. Пока не затащил ее, наконец, в свой шатер. Ну, что ж. Раз василисса своими неразумными действиями довела Форса до пьянки, значит Данжеру нужно исправить сотворенное супругой и вернуть гоблина к нормальной жизни. Благо, василевса Форс уважал.

К счастью, гоблин оказался слишком заметной фигурой, чтобы затеряться в городе. Данжера сразу же направили в «Рыцаря и розу», сказав, что именно там обретается разогнавший всех посетителей Форс. Нда. Буен гоблин в гневе. Василевс перешагнул порог трактира и огляделся вокруг. Впечатление было такое, что именно в «Рыцаре и розе» происходила недавняя битва с половцами. Причем трупы уже убрать успели, а порядок навести еще нет. Поломанная мебель, битая посуда и хрустящие под сапогами василевса глиняные черепки подсказывали, что ночь у гоблина удалась. Пожалуй, даже чересчур. Осколки посуды, освещаемые огнем камина, искрились и переливались разными цветами радуги. Несколько оплывших свечей догорали в подсвечнике, а остальные были разнесены в клочья меткими выстрелами из лежавшего на столе перед гоблином арбалета. А судя по тому, что мебель была не просто поломана, а буквально настругана, было похоже, что Форс испытывал на ней свой знаменитый Ледяной клинок. Бледное лицо хозяина трактира, робко высунувшееся из-за стола, при виде Данжера осветилось облегченной улыбкой. Василевс прикинул размеры разрушения, вздохнул, достал из кармана кошель и бросил его на стойку. Гоблин поднял голову и уставил на Данжера помутневшие глаза.