В собачьей шкуре - Джонс Диана Уинн. Страница 28

— Сиди тут, а то кошки тебя найдут, — сказала она мыши. Мышь ее тоже не поняла, но больше не появлялась.

— Я съел хвост, — сказал Сириус Ромулу. — Было очень вкусно. Большое спасибо. — Тем вечером он съел только полбанки консервированного собачьего корма и остатки ужина, и так до конца недели. От голода он помрачнел. Но он был рад, что Кэтлин вроде бы выглядела поспокойнее. Насколько он мог сказать, мальчишки больше не осмеливались к ней приставать.

В выходные, к его ужасу, Клайв зашел к Бэзилу, и они опять отправились искать Зоаи. Они пошли вверх по реке и взяли с собой Робина, чтобы он нес сэндвичи. Робин был так горд и польщен, что его взяли с собой, что, когда они вечером пришли домой, он говорил, что и сам будет собирать Ископаемые.

Бэзил и Клайв не нашли Зоаи. Но у них было несколько римских устричных раковин, современная раковина, кусок кремня, похожий на наконечник стрелы, и кость, которую Бэзил считал частью скелета ихтиозавра. Сириус ее понюхал. Она пахла бараниной.

Бэзил дал ему затрещину.

— Убирайся, Крыс! Я на тебя в полицию заявлю.

— Пожалуйста! — сказала Кэтлин. Это у нее было больное место.

— Плохо то, что ты готова поверить чему угодно, — сказал Бэзил.

В выходные случилось что-то странное с горшками, которые стояли у Даффи на окне магазина. Они были выставлены в художественном порядке. Но на той стороне, которая выходила на солнце, глазурь расплавилась и потекла, а глина под ней рассыпалась в пыль. В воскресенье вечером Даффи нашла на окне нечто вроде сот, состоявших из двадцати половинок горшков, склеившихся глазурью. Она принесла их в дом и торжественно взмахнула ими. Она топала с ними по всему дому и злилась. Она злилась на изготовителей глазури. Она тыкала сотами в лица людей и злилась на поставщиков глины. Ей бы хотелось позлиться и на Кэтлин с Сириусом, но они постарались ей не попадаться. Поэтому Даффи пришлось злиться на низкосортную современную продукцию.

— Мне кажется, что ты могла бы с тем же успехом обвинять солнечные лучи, пока они на тебя светят, — заметил мистер Даффильд, спрятавшийся за воскресной газетой.

Сириус открыл пасть и высунул язык в широкой усмешке. Утром в понедельник он спросил Солнце, как тот это сделал.

Солнце лучезарно улыбнулся.

— Нужная концентрация соответствующих частиц. Но теперь ты можешь выходить. Я вижу через окно, что она делает новые горшки. А я организовал несколько дней хорошей погоды, потому что в такие дни к ней приходит множество покупателей. Сегодня она вряд ли будет думать о тебе.

Сириус весело встал, стащил ошейник с ушей и отодвинул задвижки на калитке.

Глава 11

Мисс Смит была очень рада его увидеть.

— Я боялась, что тебя заперли навсегда, — сказала она и дала ему миску сырого фарша. Мистер Гамбл дал ему кость и пончик. Два старика на скамейках дали ему пирожок с мясом и гамбургер. Чувствуя себя сытым и довольным, Сириус побежал по солнышку к пустырю, на котором исчез Йефф. Он сказал себе, что вовсе не избегает миссис Партридж: просто сначала надо еще раз проверить это место.

Там не было ни малейших признаков Зоаи. Но Сириус еле узнал этот пустырь — так он изменился за последнюю неделю. Стояло начало мая. Трава была густой и зеленой. На кустах распускались листья, а крапива так выросла, что доставала ему до брюха. Зеленеющие кучи щебня были так усеяны одуванчиками, что Сириус почувствовал тоску по дому. Цветы были похожи на светила, а зелень была похожа на его собственную сферу. Земля была очень красивым местом.

Он так затосковал по дому, что решил пойти навестить Пятнашку. Он не был уверен, зачем. Просто ему одновременно было и радостно и грустно, и это казалось подходящим настроением для визита к Пятнашке.

Подойдя к улице, на которой она жила, Сириус понял, что непреодолимое влечение к Пятнашке исчезло. У ее калитки больше не было никаких псов.

— Привет-привет! — сказали Пират и Рыжеухий, когда он бежал мимо. Брюс был очень занят — тянул защелку своей калитки зубами.

— Я уже почти понял, как с ней справиться, — сказал он. — Я работаю над новой системой. Вот увидишь — скоро я буду, как и ты, бегать где хочу.

— Здорово! — сказал Сириус. Он подбежал к калитке Пятнашки и сунул нос в отверстие сетки. Пятнашка, казалось, его не замечала. Она равнодушно почесывалась.

— Привет, — сказал Сириус.

Пятнашка оглянулась. Увидев его, она встала на напряженные лапы и ощетинилась.

— Уходи. Я не хочу тебя видеть.

Очень обиженный и удивленный, Сириус сказал:

— Я только пришел посмотреть, как у тебя дела.

Пятнашка испустила резкое рычание и подошла к сетке.

— Уходи. Ты мне не нравишься. Я тебя не хочу. Убери свой нос, или я его откушу.

Более обиженный и удивленный, чем когда-либо, Сириус убрал нос.

— В чем дело? На прошлой неделе я тебе нравился.

— Нет, не нравился. У тебя ужасные глаза. Мне не нравится никто, кроме Пирата.

— Пират! — воскликнул Сириус, глубоко раненый. — Он глупый.

— А ты еще хуже, — сказала Пятнашка, — если думаешь, что мне нравишься ты. Уходи.

Сириус встал и ушел, а вслед ему неслось рычание Пятнашки. Он еще никогда не чувствовал себя таким обиженным или униженным. Он не мог заставить себя снова встретиться с братьями. Он пошел другим путем, к грязной серо-зеленой реке, и удрученно потащился по берегу, опустив голову и свесив хвост.

— Не кисни, — сказал Солнце. — Они часто так себя ведут, когда у них заканчивается течка. А Пират ей всегда нравился больше всех.

Сириус повернулся и зарычал на него через плечо.

— Ох, заткнись!

Солнце ответил вспышкой, которая ослепила бы любое другое существо.

— Прекрати! Она же тебе даже не нравится. Ты знаешь, что она глупа, даже для собаки.

Это была правда.

— Да, — болезненно сказал Сириус. — Да, я думаю, ты прав.

— Я прав, — сказал Солнце. — А теперь ты пойдешь к этим питомникам, или мне придется устроить так, чтобы тебя туда доставили?

— Хорошо, хорошо, — сказал Сириус. — Я пойду. В любом случае, все без толку.

Он повернулся и пошел по берегу в другом направлении. Сначала он еле тащился. Грязная река наводила уныние. На ее берегах находились маленькие вонючие заводики, которые ее еще сильнее загрязняли. А за ними проходили железнодорожные пути. Сириус пошел немного быстрее. Впервые увидев железную дорогу, он заинтересовался длинными громыхающими поездами. Железная дорога сменилась земельными участками, где черные живые изгороди были забрызганы ярко-зелеными почками. Сириус почувствовал себя веселее и перешел на бег. Потом на бег вприпрыжку. И неожиданно оказался на том самом лугу, куда Кэтлин водила его гулять. Луг полыхал зеленью, одуванчиков и маргариток на нем было больше, чем звезд на небе. Здесь река была мягкого, чистого голубого цвета — соперница Млечного Пути, и кусты боярышника по ее берегам были пронзительно-молодого зеленого цвета, словно их недавно подожгли зеленым огнем.

Сириус весело помчался вперед. Он забыл о своей раненой гордости и резво поскакал вдоль реки, вокруг пары излучин, под высокими деревьями с черной корой и желтовато-зеленым пламенем листвы, пока не дошел до луга, где было мало цветов, но присутствовал интересный собачий запах. Идя на запах, он поднялся вверх по лугу и прошел через калитку в недавно высаженной живой изгороди. Здесь были бетонные дорожки. Сириус смутно припоминал бетон. Пересекающиеся бетонные дорожки вели вокруг круглых низких домиков с сетчатой оградой.

Сириус остановился на одном из перекрестков и понюхал воздух. Никакого Зоаи тут не было. Сириус был уверен, что Солнце ошибся. Оно не здесь. Но здесь были собаки. Повсюду. И человек. Очень сильный запах миссис Партридж. Сириус его терпеть не мог. Его спина слегка приподнялась. Присутствовал и еще один запах, похожий на смесь жасмина и озона. По какой-то причине этот запах был Сириусу хорошо знаком, но он не мог вспомнить, где и когда он его чувствовал. Он только знал, что этот запах не совсем подходит к остальным запахам — травы, бетона, собаки или миссис Партридж. Сириус призадумался об этом запахе, задумчиво подходя к ближайшей проволочной ограде и поднимая лапу. Запах мог нести в себе покалывание Зоаи. Или нет? Сириус не знал.