В собачьей шкуре - Джонс Диана Уинн. Страница 6

Там его нашел раскатистый голос и принялся гонять тростью по всему дому. Даффи долго говорила что-то своим холодным голосом. Кэтлин плакала. Робин пытался объяснить про смену зубов. Бэзил усмехался. И все это время Тибблс сидела на буфете, деловито вылизывая внутреннюю сторону передней левой лапки, и, похоже, обдумывала какую-то мысль. Чтобы утешиться и выразить свое презрение к Тибблс, Сириус отправился в кухню и съел кошачий ужин. Потом он мрачно улегся на пол — жевать невкусный резиновый предмет, который ему дала Кэтлин.

— Это решает все, — заявила Даффи. — Когда ты пойдешь в школу, Это Существо и дня не останется в доме. Ты привяжешь его во дворе.

— Да. Да, хорошо, — робко сказала Кэтлин. — Я буду его выгуливать после школы. Я сегодня же начну приучать его к прогулкам.

Она купила еще кое-что, кроме резиновой косточки. А именно — красный кожаный ремень, который она застегнула у Сириуса на шее. Ему это не понравилось. Ремень был тугой, под ним чесалось. Но как Сириус ни вертелся, избавиться от этого ремня ему не удалось. Затем Кэтлин прицепила к красному ремню еще один ремень с петлей на конце — и, к огромному восторгу Сириуса, открыла боковую дверь в огромный мир, где он еще никогда не был.

Сириус в восторге помчался к выходу, но его остановил резкий рывок. Что-то дернуло его за шею. Он напрягся. Он двинулся вперед, таща Кэтлин за собой. Он издавал хриплые задыхающиеся звуки, чтобы Кэтлин поняла, что надо исправить. Он встал на задние лапы, пытаясь освободиться.

— Нет, Лео, — сказала Кэтлин. — Не надо тянуть.

Но он продолжал тянуть, возмущенный до глубины души. Он не раб и не пленник. Он Сириус. Он — свободное светило, звезда высокой светимости. Его нельзя держать на привязи. Он уперся в землю всеми четырьмя лапами, и Кэтлин пришлось идти спиной вперед, таща его за собой.

Глава 3

Когда вас тащат на веревке, это больно и неприятно. Но Сириус окоченел от потрясения, и Кэтлин пришлось тащить его по всему коридору. Он был не тем, чем казался. Ему казалось, что мир остановился прямо перед его передними лапами, и он смотрит в бесконечные облачные зеленые глубины. То, что было в этих глубинах, пугало его, потому что он не мог этого понять.

— Ну в самом деле, Лео! — сказала Кэтлин в конце коридора.

Сириус сдался и пошел, сначала рассеянно, пытаясь понять, что произошло. Но он не мог позволить себе роскоши думать. Как только они оказались на улице, ему в нос одновременно ударил миллион новых запахов. Кэтлин шла быстро, и так же быстро шли другие ноги вокруг нее. А чуть подальше, со свистом и со странным запахом, проносились большие ревущие предметы. Сириус шагнул было в сторону, чтобы поближе посмотреть на эти предметы, и сразу отвлекся на что-то восхитительно пахнувшее гнилью в канаве. Когда Кэтлин оттащила его оттуда, он почувствовал запахи, которые несколько собак оставили на фонарном столбе, а за ними — мусорный контейнер, который пах так вкусно, что у него слюнки потекли.

— Нет, Лео, — сказала Кэтлин, таща его дальше.

Сириус был вынужден последовать за ней. Его гордость была оскорблена тем, что он такой маленький и слабый, ведь он знал, что когда-то он был почти бесконечно силен. Как же получилось, что он теперь такой? Что произошло, что его так уменьшило? Но он не мог думать над ответом, когда на тротуаре поблескивало что-то черное, что требовалось немедленно обнюхать.

— Оставь, — сказала Кэтлин. — Это грязь.

Сириусу казалось, что Кэтлин говорит то же самое каждый раз, как только он найдет что-то действительно интересное. Кэтлин казалось, что она сказала это несколько сот раз, пока они не дошли до луга у реки. А здесь его внимания властно потребовали еще несколько новых запахов. Кэтлин сняла поводок, и Сириус весело бросился во влажную зеленую траву. Он бегал туда-обратно, останавливаясь и принюхиваясь, и его хвост скрутился в напряженный, взволнованный вопросительный знак. Прекрасные запахи. Восхитительные запахи. Что он искал на этой великолепной зеленой равнине? Он искал что-то. Он становился все больше и больше в этом уверен. Этот куст? Нет. Тогда этот пахучий кусок глины? Нет. Но что тогда?

Издалека доносился слабо знакомый запах. Может, так пахнет то, что он ищет? Сириус помчался на запах, Кэтлин побежала за ним. Он остановился на берегу реки. Он ее знал, эту большую коричневую штуку — слабо припоминал — и шерсть у него на спине приподнялась. Нет, он ищет не это. И, конечно, хотя она коричневая и ни на секунду не перестает двигаться, но, судя по запаху, это всего лишь вода? Сириус почувствовал, что ему стоит проверить эту теорию — и быстро. Вода течет так быстро, подумал он, что скоро она проползет мимо и исчезнет, если он ее немедленно не поймает. Сириус осторожно зашел в нее. Да, это была вода, текущая вода. И она оказалась гораздо вкуснее, чем та вода, которую Кэтлин наливала ему в миску на кухне.

— О, нет! — сказала запыхавшаяся Кэтлин, выбежав на берег и увидев, как Сириус, вымазавший лапы в вонючей грязи, лакает из реки, как будто ничего не пил целую неделю. — Вылезай.

Сириус послушно вышел на берег. Он был очень счастлив. Он потерся о ноги Кэтлин, тем самым стерев с лап немного грязи, и продолжил изучать луг. Он все еще не мог понять, чего он ищет. Затем, неожиданно, как это бывает с щенками, он почувствовал, что устал — так устал, что не может пошевелиться. Кэтлин никак не могла заставить его встать. В конце концов она села рядом с ним и стала ждать, пока он отдохнет.

И там, сидя посреди зеленого луга, Сириус кое-что вспомнил. Он почувствовал, что внутри собственной головы он сидит в зеленом пространстве, громадном, безграничном, странном и еще более живом, чем тот луг, на котором сидит его тело. Это его напугало. Но он знал, что если будет внимательно разглядывать луг, то через некоторое время будет знать на нем каждую кочку и каждую кротовину. И точно также, подумал он, я могу изучить громадные зеленые пространства в своей голове.

«. не понимаю,» — подумал он, тяжело дыша и высунув язык. — «Почему эти странные зеленые пространства кажутся мной?"

Но его мозг был еще недостаточно велик, чтобы вместить эти пространства. Сириус попытался закрыться от них. Для этого он сжал зеленое видение в узкий канал, через который полились болезненные и жалкие воспоминания. Сириус знал, что его в чем-то несправедливо обвинили. Он знал, что кто-то его ужасно подвел. Как и почему, он не мог сказать, но он знал, что его приговорили. Он тогда злился, но толку не было. И еще существовало Зоаи. Он понятия не имел, что такое Зоаи, но знал, что должен найти его как можно быстрее. И как его найти, если он не знает, на что оно похоже, если он сам настолько мал и слаб, что даже такое доброе существо, как Кэтлин, может тащить его за собой на веревке? Он тихонько захныкал от безнадежности и непонимания.

— Ну, ну. — Кэтлин ласково похлопала его по спине. Ты устал, верно? Пойдем-как лучше домой.

Девочка встала с влажной примятой травы, снова привязала к ошейнику поводок, затем потянула, и Сириус пошел за ней. Он слишком устал и был слишком удручен, чтобы сопротивляться. Они вернулись тем же путем, как и пришли, и на этот раз Сириуса не интересовали разнообразные запахи. Ему и так было о чем подумать.

Взглянув на Сириуса, Робин что-то сказал. Это было «Он довольно грязный, верно?», но Сириус, конечно, его не понял. Бэзил тоже что-то сказал, и в отдалении прозвучал холодный голос Даффи. Кэтлин быстро принесла тряпки и полотенца и принялась оттирать Сириуса, а Даффи все говорила и говорила, и голос ее звучал так, что Сириус ежился. Он внезапно понял две вещи. Одна — то, что Даффи — а возможно, и вся семья — обладает властью над его жизнью и смертью. И вторая — ему нужно понимать, что они говорят. Если он не сумеет понять, чем недовольна Даффи, он, возможно, повторит ту же ошибку, и его за это убьют.

После этого он заснул на коврике у камина, вытянув все четыре лапы, и какое-то время мир для него не существовал. Он лежал прямо на проходе. Робин пинал его в одну сторону, Бэзил в другую. Громовой голос попытался закатить его под диван, но это было все равно что катить тяжелое бревно, и он сдался. Сириус так крепко спал, что ничего не замечал, и в голове у него немного прояснилось. Как будто из-за всего того, что Сириус видел и вспомнил в тот день, его мозг невольно вырос.