Видеть, не глядя (СИ) - Крапицкая Влада. Страница 6

-Сурииии, мы ждём тебяяяя, - как эхо, неожиданно раздалось в голове, и я дёрнулась.

Сжав пальцами одеяло и подтянув его к самому подбородку, я испуганно промямлила:

-Кто здесь? Включите свет и покажитесь. Если вы желаете меня испугать, вы добились своей цели. Почему бы теперь не поговорить?

-Поговорить нужноооо, но пока редко удаётсяяяя, - снова донёсся шелестящий голос и сердце, пропустив удар, бешено забилось в груди.

Голос одновременно казался и знакомым, и вместе с этим я могла поклясться, что никогда раньше не слышала его, и почему-то испытывала твёрдую уверенность, что человек так говорить не может.

"Я схожу с ума. Это голос в голове" - поняла я и, не выдержав напряжения, закричала:

-Выпустите меня отсюда! Или хотя бы включите свет! Умоляю! Перестаньте так себя вести!

-И ты перестанььь, - прошептали мне.

От ужаса горло сдавило плотным кольцом и стало нечем дышать, а тьма теперь казалось населённой тысячью существами, касающимися меня и обдающими холодом.

-Пожалуйста, не надо, - выдавила я, ощущая, как в груди разливается щемящая боль, а потом перед глазами замелькали разноцветные круги я начала падать в какую-то бездну...

Когда я открыла глаза, подвал снова освещался светом из окна и, оглянувшись, я увидела, что на тумбочке стоит новая бутылка воды, а миска снова накрыта. Протянув руку, я потрогала её и поняла, что пищу принесли совсем недавно, потому что она была ещё тёплой. Но есть не хотелось, и сев, я обвела взглядом комнату, надеясь, что хоть сегодня со мной поговорят.

Однако прождав до самого вечера, я так никого и не увидела. Поев днём опять такую же перловую размазню, как вчера, я немного поспала, а проснувшись, снова обнаружила на тумбочке новую порцию. "Надо дождаться того, кто приносит мне еду" - решила я, и настроилась дождаться своего мучителя во что бы то ни стало.

Время тянулось ужасно медленно. По моим подсчётам в подвале я находилась уже не меньше недели, но так пока и не удалось встретиться с тем, кто носил мне пищу. Создавалось такое впечатление, что похититель специально ждёт, пока я засну, а не спать совсем, не получалось.

Чего я только не пробовала за эти дни. Держалась изо всех сил и старалась не засыпать, но рано или поздно сон накрывал меня. Пробовала, съев еду, просить, чтобы мне принести ещё. Или же просто кричала, требуя меня выпустить или хотя бы поговорить. Однако ничего не помогало.

Эта пытка одиночеством, незнанием чего от меня хотят, и бездельем, сводила с ума. Успев изучить каждую трещинку на полу и стенах, и рисунок дерева на досках потолка, я металась возле кровати, ненавидя цепь, которая не давала нормально двигаться и меня всё больше охватывала тоска и ужас. А ещё мне хотелось помыться. Принять если не ванну, то хотя бы постоять под струями душа, а не умываться над ведром, которое служило мне одновременно и умывальником, и туалетом. Эти попытки освежиться водой из бутылки не приносили облегчения, и я уже начала побаиваться, что скоро у меня появятся вши или я заболею какой-нибудь болячкой, возникающей из-за грязного тела.

Но не это было самым страшным. Больше всего я боялась теней, которые всё чаще стала замечать, а также ночей. Из-за того, что часто спала днём, я постоянно просыпалась по ночам. Лежа в кромешной тьме, я раз за разом ощущала чьё-то присутствие и слышала голос в своей голосе, обращающийся к какой-то Сури. И самое отвратительно заключалось в том, что этот голос звучал всё отчётливее. Это уже нельзя было назвать эхом, и этот голос просил какую-то Сури вспомнить обо всём, открыться и стать самой собой.

Пытаясь заглушить его, я закрывала уши руками, кричала, прося оставить меня в покое, напевала песенки, стучала пустой миской по кровати, заодно надеясь, что это выведет из себя похитителя, и он придёт ко мне, требуя тишины.

Тем не менее, я по-прежнему никого не видела, и ощущала, что внутри с каждым днём внутри что-то ломается. Стержень, державший все эти годы и заставляющий бороться с виденьями и голосами, а потом с болезнями, всё меньше поддерживал меня и я всё чаще плакала.

Проснувшись после очередной ужасной ночи, я открыла глаза и, посмотрев на потолок, вдруг подумала, что может, уже никогда отсюда не выберусь. "Если это дело рук моего бывшего мужа, то я могу так и сгинуть в этом подвале. Меня признают без вести пропавшей, он заберёт квартиру и всё... Хм, но тогда проще меня убить. Зачем вообще держать меня здесь? Кормить, выносить ведро? Какой смысл в этом? Или это такое изощрённое издевательство? Типа: "Ты десять лет болела, я за тобой ухаживал, во всём угождал, и всё терпел, а теперь ты должна расплатиться за это таким образом"? Но ведь я без проблем сразу дала развод, понимая, что такая чахлая жена на самом деле никому не нужна. И приди он, когда родился первый ребёнок, или он только встретил ту, которую полюбил, я бы так же отпустила его. Ведь насильно мил не будешь. Это не я десять лет поддерживала фарс под названием "брак и любовь". Я искренне его любила и желала только добра. Это он лгал, улыбался, дарил цветы и подарки, занимался со мной любовью и уверял, что я для него единственная любимая женщина. Так за что же меня наказывать таким образом? За любовь и преданность?".

Тяжело вздохнув, я повернулась на бок и, увидев новую миску с едой, поморщилась. "Вот зачем меня кормить? Продлить эту муку?" - апатично подумала я и, представив, как провожу здесь ещё неделю, потом месяц, а затем год, поняла, что не хочу этого. "Лучше умереть от голода в ближайший месяц, чем жить здесь годами, и в конце превратиться в сумасшедшее, одичалое существо способное только питаться и ходить в туалет.

Протянув руку, я сбросила миску на пол и, глядя, как каша вывались, громко сказала:

-Я отказываюсь есть, и предпочту голодную смерть. Не утруждайте себя приготовлением этой дряни.

После чего повернулась на другой бок и уставилась в стенку. "Ох, надеюсь, я быстро умру. А ещё хочется думать, что Сергея всё же есть сердце, и он заберёт себе Маврикия Петровича. Даже представить страшно, что мой рыжий комочек может сейчас сидеть в квартире один, совершенно голодный", - перед глазами вырисовывались жуткие картинки смерти единственного любимца, и по щеке покатилась слеза, потому что на себя я уже плюнула.

Между мной и похитителем началось новое противостояние. Точнее, он начал издеваться надо мной по средствам вкусной еды.

Объявив о голодовке и сбросив кашу, после сна я обнаружила, что появилась миска с новой порцией. Сделав то же, что и утром, я снова громко сказала, что не буду больше питаться, и весь день пила только воду. А на следующий день на тумбочке появилась миска не с кашей, а с тушёной картошкой. Запах сильно щекотал нос, и в первые секунды захотелось наброситься на еду, потому что желудок уже не удовлетворялся простой водой. Но опять подумав, что это только продляет мои мучения, я встала и выбросила еду в ведро, а потом специально сходила туда же в туалет, чтобы точно не сорваться и не съесть картошку.

Однако и мой похититель не собирался сдаваться. Вечером на тумбочке вместо воды появился чай, а в миске лежала не только картошка, но и большой кусок мяса. От аппетитных ароматов тут же закружилась голова и мне неимоверных усилий стоило подойди к ведру и снова выбросить всё туда, а сверху полить чаем.

-Ваши уловки с едой не помогут! И не надо заменять воду чаем. Мне достаточно воды. Не хочу материально разорять вас! - саркастично произнесла я и, вернувшись к кровати, снова легла в неё.

На третий день голодовки на тумбочке меня уже ожидала миска ароматного супа, и я малодушно, чуть не набросилась на него. Но всё же, как и в предыдущие дни, заставила себя вылить его в ведро, а потом с удовлетворением отметила, что меня всё же точно слышат, потому что место чая снова заняла вода.