Танец на раскаленных углях - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 15

Звонил Матео. Король потребовал срочно явиться в его каюту всему личному составу и попросил меня наведаться к «старому алкашу» и в любом состоянии притащить его на совет.

– Нахрюкался скотина – трубку не поднимает! – возмущению монарха не было предела. – Ты, Коршун, с ним особо не церемонься, если будет кочевряжиться, дай пару раз по репе! Я нисколько не огорчусь.

Оставив подругу строить планы на будущее, я оделся, чмокнул ее в носик и, пообещав вскорости вернуться, вышел в коридор…

Через десять минут вся наша группа, не исключая Злыдня, вольготно расположилась в гостиной королевского суперлюкса. Пес непонятным образом почувствовал важность предстоящего разговора и увязался за мной сразу после того, как я с Брюсом под мышкой вышел из пропахшей перегаром и табачным дымом каюты компаньона.

– Фарлаф, можешь привести этого в чувство? – Матео брезгливо указал пальцем на неподвижное тело, свернувшееся калачиком на диванчике.

– Ваше Величество, я боевой маг, а не какой-нибудь лекарь! – гордо заявил Фарик.

– Основы магии жизни должен знать каждый, даже… некромант, тем более боевой маг! – назидательно заметил гном. – Их на первом курсе изучают, если я не ошибаюсь. Или все-таки ошибаюсь?

– Никак нет, – маг опустил глаза, – учил, но…

– …забыл, конечно, – король перебил юношу, затем совсем не зло проворчал: – За время моего обучения ничего не изменилось: зачет сдал, и можно расслабиться – прочь из башки все лишнее! Ладно, попробуем воскресить его старыми, проверенными средствами.

Матео открыл бюро и, покопавшись немного, извлек оттуда стеклянный сосуд литровой емкости, наполненный какой-то жидкостью темно-бурого цвета. Когда он его откупорил, по каюте разлился знакомый до боли запах, от которого мой желудок начал спазматически сокращаться, и роскошный ужин, съеденный за пару часов до этого, настойчиво потребовал, чтобы его выпустили наружу.

Все-таки мне удалось не опозориться перед королем, а главное – не пасть так низко в глазах ученика. Бесцеремонно схватив со стола бутылку минеральной воды, я пальцами сорвал с нее металлическую пробку и прильнул губами к горлышку, задрав голову.

– Гномий эликсир! Предупреждать надо, мастер! – немного отдышавшись, возмущенно воскликнул я. – У меня еще с момента первого употребления обнаружилась устойчивая аллергия не только к вашему универсальному лекарству, но и к его запаху.

– Да!.. Хлебнул ты тогда одним махом пол-литра, нечего было жадничать, а теперь смотрите, люди добрые, аллергия у него обнаружилась!

Плеснув в стакан немного эликсира, Его Величество похлопал по плечу спящего.

– Пить будешь?

– Всегда! – не открывая глаз, прохрипел Брюс. Затем он с величайшим трудом принял вертикальное положение, продрал глаза и мутным взором обвел присутствующих. – Наливай!

– Уже готово! – Матео подал ветерану стакан.

– За здоровье короля! – провозгласил Брюс и одним махом влил в себя жидкость.

Гном попытался сразу же провалиться в уютное небытие, но не тут-то было. По собственному горькому опыту я знал, что коварное зелье начинает действовать мгновенно и сокрушительно.

Компаньона затрясло, дыхание его участилось, крупные капли пота выступили на побледневшем лице. Брюс застонал, широко распахнул глаза, с которых постепенно начала сползать пелена алкогольного тумана. Через пять минут перед нами сидел уже другой – абсолютно трезвый гном. Он недоуменно хлопал глазами и рукавом вытирал лицо.

– Иди, умойся, горе-алканавт! – сердито приказал Матео, глядя на Брюса, как на врага народа.

– Сам знаю, что мне делать! – хмель еще неокончательно выветрился из головы пьяницы, поэтому он и рискнул перечить монарху. – Будут командовать тут всякие!

Как ни странно, незамедлительного наказания не последовало. В глазах короля заиграли веселые искорки, и он, схватившись за живот, едва не покатился со смеху.

Обиженный Брюс плюнул в сердцах, вскочил с дивана и пулей помчался в ванную комнату.

Я поинтересовался у гнома, чем вызвана столь необычная реакция на дерзкое поведение подданного.

– Да так, Коршун, молодость вспомнил. Брюс, как был мальчишкой два с лишним столетия назад, так им и остался. Однажды, когда мы были еще пятнадцатилетними юнцами, умудрились спереть из кантины ящик бренди. Много ли нам тогда было нужно, чтобы дойти до положения риз. В таком виде мы случайно попались на глаза моему папочке. Тот, хоть и сам любил приложиться ко всему, что булькает, шипит и горит, единственное свое чадо воспитывал в строгости и до совершеннолетия ничего крепче пива не позволял отпрыску употреблять внутрь. Так вот, этот Брюс в пьяном виде умудрился наговорить тогдашнему королю столько дерзостей, что при всей мягкости характера моего батюшки получил двадцать пять полновесных плетей. Согласитесь, наказание для ребенка, даже по гномьим меркам, слишком суровое? Не пошла наука на пользу, вы и сами могли убедиться.

Мы с Фариком переглянулись и обменялись сочувственными взглядами – если добрый король отсыпал недорослю два с половиной десятка горячих, сколько бедный Брюс получил бы от злого.

Наконец компаньон вышел из ванной комнаты бодрый, посвежевший, без малейшего следа недельного запоя на лице.

– Однако, быстро действует ваш эликсир! – удивленно воскликнул Фарлаф. – Прежний учитель рассказывал кое-что о нем, но как-то не очень верилось.

– Так это ты меня лекарством отравил?! – накинулся Брюс на своего короля. – А я все думаю, почему я такой трезвый. Сколько добра погубил, старая задница! Не мог подождать, пока все само выветрится?

– Не ерепенься! Скажи спасибо, что немного тебе налил. Один наш общий знакомый недавно малость переборщил с эликсиром – едва копыта не отбросил. Представь себе, вылакал больше полбутылки и остался жив! – Матео выразительно посмотрел на меня.

– Коршун, ты, что ли? – ветеран с недоверием повернул голову в мою сторону. – Конечно, ты! Гном на такую глупость неспособен. Ну и как ты после этого? Почему еще жив?

– Выпил по дурости. Думал, виски или бренди. Почему до сих пор живой – не знаю, что я тебе, доктор или биолог какой?

– Интересно, интересно! – Брюс уставился на меня, как на подопытную крысу. – Ты не заметил каких-нибудь странностей в своем организьме?

Я немного призадумался.

– Ты прав, приятель, странности есть. Был у меня приличных размеров шрам на спине – производственная травма, немного беспокоил, когда мочалкой по нему тер, и женские коготочки его цепляли болезненно. Знаете, как эти женщины любят отращивать ногти? Вот с Эллиночкой ничего не почувствовал, а когти у нее, сами видели – не меньше, чем у Злыдня. Посмотрелся в зеркало – даже намека на след не осталось. Еще начал чувствовать себя более уверенным в постели. Ну, ты понимаешь, Брюс? Энергии, что ли, поприбавилось?

– Охальник ты, Коршун, и развратник! Затащил в койку замужнюю женщину и хвастает теперь: энергии у него, видите ли, поприбавилось! Коготочки не беспокоят! Тьфу!.. Не стыдно? Я, может быть, тоже мог бы своей Фимочке сто раз изменить, а не позволяю себе! – Брюс в праведном гневе даже покраснел как рак.

– Не позволяешь или не можешь, старый импотент? – разозлился я. От кого другого, но от Брюса никак не ожидал услышать обвинений в аморальном поведении.

– Да я… Да мне… Знаешь, сколько мог старина Брюс за ночь?..

– Вот, вот… мог! Теперь не можешь! Пей вместо пива и виски сок, чай или просто ключевую водичку, и все у тебя получится!

Взбешенный гном набычился и двинул в мою сторону, засучивая на ходу рукава. Желания играть роль миротворца у меня также не возникло, и я последовал его примеру.

– Хватит! Приказываю вам прекратить это безобразие, задиры безголовые! – Матео треснул кулачищем по столешнице рабочего стола. – О деле нужно думать, а вы на глазах у добропорядочной публики кровавую распрю затеваете!

Фарлаф испуганно прижался к стенке. Непонятно, чего он больше испугался, за нас с ветераном или необузданной вспышки королевского гнева? Злыдень, оторвавшись от любимого занятия, вышел из дремотного состояния, поднял голову и укоризненно посмотрел на парочку идиотов, решивших затеять небольшое ристалище.