Башня Близнецов 1 (СИ) - Лунин Артем. Страница 65

Двух Тьярми уже купил. "Прекрасную юную девственницу, усладу взора и тела" — девушка и впрямь была ничего, хоть и впрямь в теле, — и худого парня, "сгодится убирать навоз в загородном имении". Обслуживание здесь было с доставкой, и торговцы, безостановочно кланяясь, обещали привести купленное имущество в указанное место.

— Не желаешь ли получить какую-нибудь игрушку, дочь? — небрежным взмахом Тьярми указал на помост.

— Нет, пап. Ты уже закончил свои дела? — спросила Сара. — Здесь жарко и плохо пахнет…

Она перехватила взгляд раба, который, должно быть, услышал её реплики и улыбнулся широко и презрительно. Это был рослый мускулистый северянин с татуировкой на голой груди. На его ошейнике висела красная ленточка, легкомысленно завязанная бантиком. Руки и ноги были в оковах, на вид несерьёзных, а по сравнению с этим Конаном-варваром они и вовсе гляделись браслетами-цепочками, но металл отливал особенным магическим блеском.

Сара шевельнула пальцами. Тьярми опустил веки — понял.

— Из этого парня получится хороший гладиатор… — зачастил работорговец, когда клиент остановился перед ним. Гранд прервал его презрительным фырканьем.

— Ещё чего!.. Вон, как зверем косится, того гляди, набросится!.. Заставь такого драться по заказу!..

— У нас есть превосходные усмирители…

Тьярми хрюкнул.

— Не верю я этим магическим ерундовинам, — пробормотал он. — Знаешь, а продай-ка ты мне его, в самом деле, в треть объявленной цены. Попробую усмирить злобную зверюгу…

Северянин энергично пошевелил губами, но от него не донеслось ни звука.

— Бабская узда? — с видом знатока спросил Тьярми.

— Да, господин, — торговец улыбнулся. — Всё лается, да не по-нашему…

"Бабской уздой", или "уздой сварливых жён" называли заклинание, препятствующее "лаяться" и вообще говорить.

Начался ожесточённый торг, и в конце концов сошлись на сумме чуть больше половины первоначально запрошенной цены.

— Только "узду" не снимайте, — отдуваясь, сказал Тьярми. — Знаю я этих северян, великие мастера ругаться…

Торговец вежливо проводил с поклонами, заверяя, что покупку немедленно вышлют по их адресу, и с оковами, и с ленточкой — разве что не в упаковочной бумаге.

День запомнился Саре бесконечным кружением среди невольничьих рынков. После этого, самого крупного и респектабельного, они отправились на другие, уже не для VIP, а в конце дня посетили довольно грязную и обшарпанную "барахолку". Тьярми попытался оставить Сару на постоялом дворе, но она уцепилась за отца и заканючила, что ей тоже любопытно посмотреть. Гранд уломался, но прихватил охраны больше в полтора раза.

На этом рынке Сара увидела и цепи, натирающие плоть, и лохмотья, едва прикрывающие наготу и худобу, и большеглазых чумазых детей.

Девушка споткнулась. Моргнула, проверяя, и парой широких шагов догнала Тьярми, шевельнула губами.

Гранд кивнул. Прошёлся вперёд, поспорил ещё в двух местах, вернулся и после не слишком ожесточённой торговли купил смуглокожего жилистого паренька.

— И вон то, — уже собравшись уходить, брезгливо ткнул пальцем в мелкое грязное существо неопределённого пола. — Сколько?

Выслушав, посмеялся и потребовал:

— Разделите на десять, почтенный.

"Почтенный", с пегой свалявшейся бородой и перхотью на плечах, по-шакальи захихикал, всхлипывая.

— Господин изволит шутить?

— Не изволю, — сообщил господин. — Ты ведь всё равно его не продашь, и он так и будет занимать место, жрать скверную баланду и портить воздух. Так что давай его сюда… да просто в довесок к этому.

В довесок не дали, всё-таки несколько медных монет поменяли хозяина.

Тьярми решил на этом закончить и повернул стопы домой. На этих рынках говорить о доставках не приходилось, так что двое рабов следовали за ними под конвоем одного из воинов с кнутом.

Сейчас подорвётся, — предрекла Сара. И в самом деле, жилистый даже не дотерпел до конца этого квартала. Оно и верно, в здешних улочках очень легко затеряться. Даже если у тебя руки скованы за спиной — ноги-то вот они!..

Именно по ногам ему и досталось. Свистнул кнут, обмотав щиколотку жилистого, тот "на всём скаку" грохнулся, подхватился, снова упал, когда воин дёрнул хлыст.

— Не покалечь, — заботливо сказал Тьярми. Жилистый выл, избиваемый кнутом. — Хватит!..

Маленький зверёныш вжал голову в плечи, посверкивал глазами, ожидая, что достанется и ему. Пожалуй, один удар витой кожи разрубил бы его пополам. Воин, явно рисуясь, вскинул кнут, и плетёный шнур кольцами собрался в руку.

— Мастер, — с уважением, Сара так и не поняла, истинным или притворным, сказал Тьярми.

— Интересно, сколько рабов забил насмерть, набивая руку? — в тон откликнулась она.

Ненавижу таких.

Таков весь наш мир.

Сара чуть было не призналась в ненависти всему миру, но всё-таки раздумала — этот мир дал ей второй шанс, лучшую подругу и прекрасных врагов.

— Вставай, шакалий выползок, — и жилистый торопливо подхватился на ноги. Пошли.

Воин усмехнулся, наслаждаясь мрачной ненавистью в глазах жилистого. Нет, этого так просто не одолеешь, не сломишь, всего лишь угостив кнутом. Этому надо вводить жёсткий контур подчинения…

Они вернулись домой. Оказывается, здесь были и особые загородки для рабов, временные загоны для человеческого скота, и на сон грядущий Тьярми обошёл их, разглядывая свои покупки. Тяжёлые брёвна, цепи и внушительные замки. Никто не удерёт.

Гранд купил нормальной еды и назначил старшего над рабами, запретив ему выдавать долго голодавшим сразу всю долю.

— Проверю, — посулил, — если управишься, так и будешь старшим.

Мужчина с причудливым шрамом на левой стороне лица поклонился и что-то утвердительно буркнул. Было в нём что-то странное… и, насколько могла Сара судить, ни одному пункту из списка Тьярми он не соответствовал.

Они поднялись в свой "номер". Тьярми сказал, что ему надо написать несколько писем и обдумать бизнес-план, как это тут же назвала Сара.

— Тогда не буду вас отвлекать, батюшка, — девушка поклонилась и ушла в свою комнату.

— А, это ты, — поприветствовала там двойняшку.

Та удивлённо округлила глаза, не ожидала, что её узнают. Неудивительно, сейчас она двойняшкой вовсе не была, выбрав другое лицо. Смуглая, с родинкой на губе и чуть выдающимся носом.

— Замечательная маска, — похвалила Сара. — Не очень красивая, зато живая.

— А… откуда вы?..

— Я просто вижу, — девушка коснулась пальцем уголка искусственного глаза. Лицедейка с удивлением смотрела на неё.

— Госпожа, — спохватилась и поклонилась, — меня приставили к вам как служанку…

— На фига мне служанка? — недовольно проворчала Сара. — Впрочем, пускай. Покомандую на тебя и попробую понять, что в этом находят разные болваны.

И чуть не приказала девушке принести её одежду. Хороша бы она была, когда служанку грызанул дух волка, который притаился в живой тряпочке. Вот уж действительно самодурка, дочка богатенького…

За одеждой сходила сама. Заодно облегчённо вздохнула, привычно устроив в волосах иглу-Дайс.

— Иди сюда, садись. Да оставь ты это… что это? Опахало? А там, в миске? Фруктовый лёд? Дай сюда. Сто лет мороженого не пробовала. Себе тоже бери. И давай рассказывай.

— Госпожа… Что?..

Сара вгрызлась в фруктовый лёд, сокрушая крепкими зубами.

— Ваффкафывай!.. — велела. — Как у вас тут живётся, что происходит в городе, откуда берутся рабы, почему воины бреют бошки… мне всё интересно. Но для начала скажи, как тебя зовут.

— Пятая… с вашего позволения, госпожа, — служанка зачарованно смотрела, как ледяные конусы с хрустом уменьшаются, разбрызгиваясь цветными искрами. Вообще-то это лакомство положено было лизать.

— Ещё не хватало, чтобы с моего позволения кого-то звали цифрой!.. Кто придумал такую глупость?..