Давай поиграем (СИ) - Алмазная Анна. Страница 13
- Но что самое худшее - я, принц Кассии, еду в Виссавию, чтобы бороться за собственного телохранителя... Бред, боги, какой бред.
Жалится... ничего, пройдет. У принца долго ведь и не бывает. Пожалеет себя, поднимется и снова в бой. Скорее бы...
- Очень надеюсь, что вы поставите моего телохранителя на ноги. Войти в арку перехода он должен на своих ногах.
- Не сомневайся, мой принц.
- Оставь меня одного!
Кадм поклонился и послушно вышел.
Мир вновь потянулся за статуэткой Анейлы. Сейчас его беспокоил вовсе не Рэми, как наверняка думал Кадм, а долгий и сложный разговор с прорицательницей Нишей, телохранительницей отца. Он едет в Виссавию бороться не за телохранителя, а за собственную жизнь, очень даже рискуя проиграть.
- Проклятие!
Глава шестая
Виссавия
Рэми ненавидел это утро, хотя погода сегодня была великолепной. Вместо заладившего на несколько дней дождя выглянуло солнце. Его лучи отражались в капельках росы на глянцевых листьев только-только начинавшей распускаться сирени, раскрашивая все вокруг во все цвета радуги.
Мелодично журчал в центре площади украшенный статуями русалок фонтан и, как ни странно, журчание раздражало гораздо сильнее, чем даже привязавшаяся к Рэми муха. Это проклятое насекомое то обиженно жужжало под ухом, то вдруг усаживалось телохранителю на шею, неприятно щекоча кожу мохнатыми лапками. Согнать муху Рэми не решался, он даже пошевелиться не решался, боясь невольным движением ослабить щиты Мираниса.
Принц был в гневе. Его злость сжигала изнутри телохранителей, но больше всего доставалось, естественно, наименее опытному. И Лерин, Кадм, Тисмен как раз сегодня почему-то не желали брать на себя на большую часть работы, вне обыкновения от души пользуясь силой ошарашенного и удивленного Рэми.
Они его, наконец-то, вполне приняли? А с чего бы это?
"Не обольщайся, - отрезвил его стоявший рядом Лерин. - Держать щиты принца ума много не надо, нужно старание. А что ждет нас за аркой мы понятия не имеем, потому и черпаем силы у тебя, чтобы самим не остаться беспомощными в случае опасности."
Вот тебе и разгадка, скривился Рэми. Гнев принца усилился, шарахнув по щитам, хотя с виду Миранис был спокоен. Рэми прикусил губу, чтобы не застонать - ментальный удар был очень сильным, и, естественно, дал не по принцу, а по державшему щит телохранителю. Высший маг, чтоб его, такого лучше не злить. Гнев такого вполне убить может. Такому даже не возразишь, когда услышишь:
- Собирайся, завтра едем в Виссавию.
После этой фразы Рэми вчера задохнулся от удивления, пытался что-то сказать, возразить, выкрикнуть, что он никуда не поедет, когда взгляд его столкнулся со взглядом принца, и стоявший за Миранисом Лерин услужливо открыл щиты.
По Рэми бабахнуло так, что даже привычный к силе Мира, он не выдержал и упал на колени.
- Не думай, что меня это радует, - ледяным тоном сказал наследник, подавая телохранителю руку. Чуть поколебавшись Рэми принял помощь принца. - Потому ты не будешь возражать и подчинишься.
- Да, мой принц, - выдохнул Рэми, чувствуя себя как зверь, пойманный в клетку.
Стоило шагам принца и его телохранителей стихнуть в коридоре, как Рэми схватил нефритовую чашу и что было силы швырнул ее об стену, сразу же согнувшись от боли... Проклятый Мир... и все же дорого, ой как дорого далось ему это воскрешение.
Вазы было жалко. Восстанавливать разбитое дух замка не умеет, потому Эллис, хариб Рэми, немедленно уничтожил осколки. По приказу принца, раздраженно подумал Рэми. Оно и понятно - Миранис боится выдать свои тайны. Только было бы чего выдавать. Рэми все равно ни одной не знает. Он словно статуя. Стоит в углу, глаза мозолит, вечно за нее цепляешься, но выкидывать жалко... потому как красивая, дорогая, а, что самое важное, мила богине-покровительнице клана Виссавии.
"Рэми!" - одернул телохранителя Лерин. Рэми вернулся мыслями на площадь и укрепил давшие едва ощутимую слабину щиты наследного принца.
"Внимательней," - прошипел в голове Рэми голос Лерина. Муха улетела - видимо, ей было скучно. На миг спряталось за тучкой улыбчивое солнышко. Потемнело вокруг.
Посреди площади выступили из воздуха очертания небольшой, в полтора человеческого роста, арки. Сначала едва заметные, они с каждым биением сердца становились все ярче, приняв постепенно чистый серебристый оттенок. Внутри арки клубился густой белоснежный туман, за которым была ненавистная Виссавия.
Рэми вспомнил, как утром ему принесли первую взятку. Придворный, не вошедший в состав свиты, всенепременно хотел попасть в клан целителей и подарил Рэми тонкой работы золотой браслет, украшенный россыпью камушков. Наверное, дорогих, Рэми не приглядывался. Браслет он вернул, но придворного в свиту принца взял. Скорее со злости и из-за раздражения: хочет Ферин идти в Виссавию, да ради богов! Но другим взяточникам Рэми отказал, дав понять: еще одна такая попытка и те не то, что Виссавии, двора повелителя больше не увидят, сгнив в провинции.
Рэми не был уверен, что мог бы осуществить угрозу - он никогда ранее не пользовался властью телохранителя, как и властью архана. Если честно, он даже понятия не имел, как ею пользоваться - ведь его мягко, но верно до сих пор держали вдали от дворцовых интриг и реальной власти.
То ли оберегали, то ли просто не доверяли, боясь, что он вмешается. Рэми опасался второго.
Да и придворные, которым Рэми отказал, должны были радоваться. В то время, как каждый при дворе мечтал попасть в загадочный клан целителей, Рэми мечтал остаться в Кассии.
- Я туда не пойду! - вторил за спиной приглушенный голос Калинки.
Ее тотчас едва слышным шипением одернула седая, худая, как жесть, камеристка.
В честь первого свидания с женихом своенравную Калинку заставили-таки одеться прилично. Обычно струящиеся по плечам волосы были тщательно собраны под сетку из красного золота, тело скрывало до самой шеи тяжелое, расшитое драгоценными камнями парчовое платье и все это великолепие дополнял легкий, того же цвета плащ, скрепленный у шеи застежкой с крупным, кроваво-красным рубином.
В тяжелом платье девушка двигалась неуверенно. Под обилием золотых завитушек лицо ее казалось непривычно бледным, что было особенно заметно на фоне ярко-рыжих волос. Глаза потухли, губы были искусаны до крови, да и сама она выглядела так, будто ее на казнь вели, а не смотрины.
Она боялась. Здесь, за спиной Мира, Рэми чувствовал ее страх и вместе с другими телохранителями прикрывал принцессу щитами от цепкого взгляда посла Виссавии. А работая над щитами, сам он волновался гораздо меньше.
Что, ради богов, на самом деле понадобилось Миранису в Виссавии?
В белоснежном тумане арки показалась чья-то фигура. На миг Рэми охватила паника: только сейчас он сообразил, как на самом деле боялся первой встречи с собственным дядей. Но вместо белого мелькнуло в арке коричневое и Рэми немедленно успокоился: коричневое в Виссавии носят хранители границы, а не вождь Виссавии. Значит, свидание с влиятельными родственничками хотя бы на время откладывается.
Мужчина, вышедший из тумана казался излишне тонким по сравнению с мужчинами-кассийцами. Волосы его, прямые, черные, были собраны в тугой, до середины бедер, хвост до самого кончиков волос оплетенный кожаным шнурком. Кассийцы, как правило, обладали чуть вьющейся шевелюрой и обрезали волосы до плеч, оставляя их распущенными. Лица хранителя было не разглядеть: оно, подобно как и большинства виссавийцев до самых глаз было скрыто под тонким шарфом.
И к чему они прячут лица? В Кассии поговаривали - чтобы скрыть природное уродство, но у Рэми было целых три причины тому не верить. Первая: мать - чистокровная виссавийка и красавица почище многих кассиек, и еще две - он сам и его сестра, наполовину виссавийцы.