Давай поиграем (СИ) - Алмазная Анна. Страница 24

   - Ну, хотел, - не унимался не по годам умный братишка. - Глупость хотел. Темно, еще шею сломаешь... а я перехода делать не умею.

   А она умеет? Вместо того, чтобы вывести их прямо к замку, попала в лес. Где замок она понятия не имеет, и как вернуться назад, сказать по правде, тоже не совсем...

   - Ишь ты какой! Не о сестре думаешь, а о переходе! Домой не попадешь, в теплую кроватку?

   - Тише!

   Игна, услышав то, что давно услышал более чувствительный братишка, застыла, осторожно толкая брата в сторону противоположную ежевичнику. Сразу вспомнились предупреждения старших: кассийцы на них не похожи. Они циничны и злы, способны на нечто, о чем воспитанной виссавийке знать не полагается...

   Игну всегда интересовало до жути, что это за "нечто", о чем, закатывая глаза, так любила распинаться долгими вечерами целительница-мать.

   - Они как хищники. Едят мясо других животных, но не это самое страшное - они "едят" друг друга. Наслаждаются чужими страданиями. Когда я подхожу к такому человеку, мне его не исцелять, мне его убить хочется. Их жертвы... они не лучше. С таким же удовольствием, как и их мучители, истязают слабейших. Для их женщин избавиться от ребенка - нормально. Их жрецы убивают детей, родившихся вне брака. Если такой ребенок даже выживет, то лучше ему не будет - его просто "сожрут". Я не понимаю жестокости этих людей. Не понимаю, как можно другим причинять боль и этим наслаждаться... Я не понимаю, как можно спать с мужчиной, его ненавидя.

   - Мама, а что значит "спать с мужчиной"? - перебила однажды словесный поток матери Игна.

   Мать как-то смутилась, потом на лице ее появилась странная улыбка, щеки порозовели, и она ответила гораздо мягче:

   - Сама узнаешь, детка, когда время придет. И с нужным человеком. Тогда и возблагодаришь богиню, что не родилась кассийкой.

   - Ты говоришь о любви?

   - Я говорю о любви.

   - А если она не ответная?

   - Тогда это не любовь. Тогда надо идти к целителю душ и попросить избавить себя от пагубной страсти.

   Игна заткнулась сразу. Она давно и безумно любила мужа соседки: улыбчивого Ларила. Ларил, казалось, отвечал ей взаимностью, но странная это была взаимность: в учебе помочь, подсказать заклинание, утешить словом ли, делом ли, но никогда не переступал он невидимой черты, за которую так хотелось переступить Игне...

   Она даже книжку в библиотеке нашла, с запрещенными заклинаниями. Даже переписала приворот на бумажку и всегда носила на груди, боясь, что кто-то найдет.

   А если найдут, то ей не поздоровится - "ограничивать чью-то свободу" категорически нельзя. Что если заклинание найдут, то Игну на годы запрут в храме, до тех пор, пока она "не осознает всю тяжесть своего проступка". Если она использует заклинание и ее поймают... то Игну могут лишить дара и выгнать с позором из Виссавии, а этого она не переживет. Но и жить без Ларила, без его мягкой улыбки, теплых глаз, Игна не могла...

   Потому и томилась сколько лун, не спала ночами, плакала в подушку, сомневалась, потому и решила поддаться на уговоры брата и пойти "посмотреть на кассийцев".

   Может, не так страшно оно, изгнание?

   Может, не такие уж кассийцы и звери, как рассказывает мать?

   - Боюсь, - прошептал за спиной брат, в одно мгновение став из "настоящего мужчины" хнычущим мальчиком.

   - Постарайся сойти с тропинки. Только тихо.

   Игна услышала, как зашуршали кусты. Как тихо всхлипнул брат, наверное, попав в проклятый ежевичник. И сама сделала шаг в темноту, почему-то зная, что не успеет, и даже желая не успеть.

   Если это виссавиец, то ей ничего не грозит, кроме долгого разговора с учителем. Если это кассиец... она очень хочет увидеть кассийца. Настоящего. Кого-то, кто никогда бы не осудил ее страсть к Ларилу.

   - Кто тут?

   Мужчина. Сердце Игны дрогнуло. Кассиец. Виссавиец бы и в темноте ее узнал...

   В воздухе засветилось что-то, похожее на маленькую звездочку, звездочка разрослась, и Игна зажмурилась, боясь даже пошевелиться. Что-то хрустнуло рядом. На Игну дохнуло запахом мужского пота и чего-то еще, чуть пряного, приятного. Чужие, холодные пальцы коснулись подбородка, мягко заставляя девушку повернуть голову, и только тогда Игна решилась открыть глаза.

   - А ты хорошенькая, - присвистнул немолодой и лысоватый мужчина. От его сладкого, приторного голоса Игне стало почему-то не по себе. - Виссавийка. У меня никогда не было виссавийки.

   - Пусти, - пыталась прошептать Игна, но голос предательски захрипел. - Пусти...

   - Куда же тебя такую хорошенькую пустить, да на ночь глядя? - рука незнакомца легла Игне на грудь и от прикосновения ее передернуло. - Да пущу, пущу, не волнуйся, только чуть позднее...

   - Доброй ночи, Ферин, - холодный голос заставил Игну вздрогнуть. Скосив глаза, она увидела за спиной Ферина неясную фигуру. - Вижу, что вы слегка заблудились, мой друг. Буду рад проводить вас в замок.

   - А если я скажу, что не заблудился, Арам? Что желаю встретиться с вождем?

   Арам, советник вождя, которого уважал даже строгий отец. И Игна замерла, боясь шевельнуться, она уже и не знала, что лучше: липкие, холодные пальцы кассийца или холодный, незнакомый тон советника. Никогда ранее она не слышала, чтобы мужчины с кем-то так разговаривали.

   - Тогда я повторю свой ответ - вождь не желает этой встречи. А я не желаю, чтобы вы выходили из замка.

   - А как вы мне запретите?

   - Я ничего запрещать не буду. Если вы решите еще раз покинуть стены моего замка, я расскажу принцу, что вы настаиваете на тайной встрече с вождем, а также плутаете по лесу в поисках невинных виссавийских девушек. Или же вы перестанете упрямиться, и мы забудем о данном инциденте. Вы мой гость, я не желаю неприятностей.

   - Я тоже их не желаю, - смирился Ферин, отпуская Игну и оборачиваясь к Араму. Девушка пошатнулась, потом вдруг рванула в темноту, не обращая внимания, как в кровь раздирает ноги о ежевичник. Теперь она знала, что это такое "ограничивать чью-то свободу".

   Выдернув из-за пазухи листок бумаги, она порвала его в клочья и вздрогнула, когда услышала за спиной тихий шепот брата:

   - Ты в порядке?

   - Да... возвращаемся домой. Хочу поговорить с целителем душ. И не смей приближаться к кассийцам, слышишь!

   - Хорошо, сестренка, - брат вдруг прижался к Игне. - Ты только не кричи больше, слышишь? Не дрожи... не плачь... все сделаю, как скажешь...

Глава одиннадцатая

Разговор

   Проснулся Рэми на закате. В лицо дохнуло свежим воздухом, окно было распахнутым, и сквозь него проникали окрашенные красным солнечные лучи.

   - Ты прав, она красива, - мечтательно сказал стоявший у окна Мир. - Твоя Виссавия и в самом деле красива. И теперь мне кажется, что ты... брат, прости - дурак. Отказаться от такого...

   Рэми ничего не ответил. Он сел на кровати, спустив на пол босые ноги и потянулся за стоявшей рядом на столике чашей. Как ни странно, в чаше было не обычное питье Тисмена, а тот самый напиток, которым недавно угощал Рэми Арам. Эльзир...

   - Почему мы не в Кассии?

   Рэми не надеялся, что Мир ответит. Но принц опять оказался разговорчивым. В который раз. Виссавия действительно меняет людей? И в самом деле меняет... как вода сочится она сквозь пальцы и сглаживает углы... зачем?

   - Потому что я передумал.

   - Почему ты приказал меня оглушить?

   Ответа не последовало. Принц отошел от окна, опустился рядом на кровать и вдруг сказал:

   - Знаешь, я даже не ожидал, что вы - такие.

   - Какие такие? - не понял Рэми.

   - Странные. Сегодня я прочитал книгу об Акиме. Знаешь, кто такой Аким? В Кассии его почитают, как героя, а никто так и не удосужился сказать, что это был мальчик. Полукровка. Наполовину кассиец, наполовину виссавиец. Знаешь, как у нас относятся к незаконнорожденным полукровкам?