Барон Легран Гепард - Левин Георгий. Страница 46

На самом деле щемило сердце. Лишившись любви умерших родителей, я знал чувство тоски и печали. Поэтому понимал радость Дики и был рад за неё.

Утром мы уезжали. Прощание затянулось. Выехали около девяти часов, ехали медленно. Ор ехал в карете с семьёй. Дика щебетала всю дорогу, рассказывая ему семейные новости. Они были счастливы. Я им не завидовал, а был счастлив за них. Хорошо, когда людям хорошо!

Уже в сумерках приехали домой Дана не гнала, и я смог доехать более менее. К седлу так и не привык. Мой носитель всю жизнь провёл взаперти и на коня никогда не садился, теперь это стало моей мукой. Сдвигов особых не было ни сейчас, ни в обозримом будущем. Пересесть в карету? Легенда не позволяла. Агор в карете ездить не мог. А главное ничего придумать не мог. Ладно! Буду терпеть и…

Не знаю, что делать! Так и жил. Только ежедневно упрямо садился на коня и упрямо ездил…

Сезон дождей и холодных ветров заканчивался. В тёмных облаках появились прорехи. В них была бездонная глубина синего неба. Иногда там мелькал и луч солнца. Дожди уже не лились потоками воды на пропитанную влагой землю. Иногда моросили недолго, но уже без холодного пронизывающего ветра, они не доставляли хлопот и неудобств. Да и случались всё реже и реже.

Для меня уже начался второй год жизни в этом времени. Но окончание дождливого сезона ждал также нетерпеливо, как и в первый раз. Обилие воды и холод уже надоели. Постоянные проблемы подгоняли время, не давали скучать и расслабляться. Скоро предстояла поездка к герцогу. Ехать не хотелось. В его радушие и бескорыстность не верил. В том, что не ошибаюсь? Не сомневался даже на мгновение. Заполненные работой дни летели. Готовил заряды для артиллерии, работал над другими проблемами. Целые дни пропадал в лаборатории. Плюс ежедневные тренировки-проезды на спине лошади.

Уже даже Гуд старательно избегал темы воспитания из меня наездника. Когда в порыве злости напоминал ему его слова, "за две недели сделаю из Вас лучшего наездника", он краснел и быстро сбегал. Но нашёл себе и оправдание:

— Вы господин барон очень долго ездили на несколько другом существе. Ваш зад к нему и приспособился. Разве можно Вас приучить к лошади? После тысячи лет назад приобретённой привычки. Думаю, пройдёт не менее тысячи лет, пока Вы освоите лошадь. Я же не волшебник!

Это он говорил, если нас мог услышать кто-то. Наедине был более категоричен:

— Что Вы хотите? Господин капитан небесной рати! Неужели Вы не понимаете? За тысячи лет езды на драконе Вы провоняли его запахом. Лошадь не дура! О драконах всё знает! Их рацион ей известен! Вы после езды на лошади понюхайте свои штаны между ног. Я нюхал! До исподнего воняют!

Проверять это утверждение не стал. Пытался объяснить ему, что дело не в "лошади", а в моих ягодицах. Но он свои аргументы не менял. Делал вид, что моих высказываний не слышит. Пришлось от него отстать.

Но поиски решения проблемы не бросил. Просто обратился к своей истории и легендам. Подсказку нашёл быстро.

Илья-громовержец на чём ездил? Правильно! На огненной колеснице. В римских, греческих, карфагенских войсках что применялось? Правильно! Боевые колесницы. Так в чём проблема? Изменить легенду? Да Бога ради! Мне это не впервой! Изготовитель подмётных писем, фальшивомонетчик и такая мелочь! Ну и засел за чертежи. По ходу работы вспомнил и о легендарных пулемётных тачанках. Вот и создал чертежи колесницы-тачанки.

Сделал чертежи-эскизы, и у меня получилось два изделия. Эксклюзивная колесница и колесница-тачанка. Первая предназначалась для меня. Экипаж один воин, двойная упряжка, мягкое кресло-сидение, рессоры и шины. На стенках скобы-крепления для ружья, пистолетов и гранат. В примечании сделал приписку:

"Водителю — артиллерийский шлем. Ему и лошадям бируши".

Вторая была боевая колесница-тачанка. Без сидения, без шин, с простыми рессорами и железным ободом на колёсах. К ним в бою крепились острые полосы из железа. Задняя часть была высокой с навесом, это делалось путём установки в зажимы больших пехотных щитов. Упряжь из трёх коней, экипаж три человека с четырьмя арбалетами. Чертежи сделал за день. Вечером за ужином собрал старших офицеров. Им собрался сообщить изменённую легенду, но сначала мы поужинали. Дела делами, но приём пищи не отменяется никогда. Разве не за это боролся? Слуги убрали со столов, закрыли дверь залы. Возле неё застыли мои телохранители. Суровые и грозные. Они отгоняли всех, кто пытался приблизиться к двери в обеденную залу. Приказ им был дан строгий:

— Тайный совет заседает. Никого не пускать!

Положил на стол перед собой три свитка. Два свитка с чертежами, а один с эскизом колесницы-тачанки. Чертить умел. Рисовать не умел всё также. Поэтому на эскизе сделал пояснительные надписи. Но уверенности, что это что-то изменило? У меня не было. Вот и надеялся всё постараться объяснить. Таинственным взглядом обвёл сидевших и начал:

— Итак, господа с двойным гражданством, слушайте внимательно! Как офицерам небесной рати, сообщаю вам важную тайну о новом оружии небесной рати.

Сделал паузу, укоризненно посмотрел, на покрасневшее от моего пристального взгляда лицо Гута, продолжил:

— Моё исподнее запахом дракона не воняет! Я уже давно на нём не езжу. Во-первых, это не рентабельно. Ежедневное питание дракона наносить ущерб бюджету и окружающей среде. Во-вторых, обслуживание дракона очень сложно и требует большого количества персонала. Прививки, уборка отходов деятельности его организма, загрязнение окружающей среды. В-третьих, требуется строить каждый раз взлётно-посадочную полосу. Что опять наносит вред окружающей среде. И как результат протесты и демонстрации "зелё…

Меня прервало громкое кашлянье Гуда. Посмотрел на него. Он, поймав мой взгляд, взмолился:

— Господин капитан! Прости нас тёмных! Но не могли бы Вы говорить на нашем языке. А то из всего сказанного Вами, мы поняли, что портки у Вас не воняют, а дальше только отдельные слова понимаем. Простите!

И он опустил голову. Остальные тоже сидели с опущенными головами и виноватыми лицами. Понял. Увлёкся. Тут же отработал задний ход:

— Ладно! Пропуская технико-экономические подробности. Вот смотрите! Это новое вооружение небесной рати!

С гордостью развернул свой эскиз. Установилась тишина. Мои старшие офицеры смотрели на свиток, вертели его во все стороны. Многозначительно качали головами, переглядывались и цокали языками. Я гордо стоял над ними. Понял, что новинка их проняла и поразила.

Постоял пять минут. Потом ещё пять. Они своего поведения не изменили. Тогда у меня и закралось сомнение в их возможностях понять мои чертежи. Умный вид делать научились, играть понимание умели долго, даже ничего не понимая. Студентам на экзаменах уже могли давать фору. Мне эта игра надоела, отобрав, у них эскиз, хотел начать разъяснение. Подвинул свиток к себе и замер с открытым ртом. Они его завертели так, что теперь и я, его автор, разобраться в нём не смог. Подозреваю, что и до этого момента мог разобраться с трудом. Судите сами.

Лошадей изобразил квадратиками. Щиты нарисовал схематически, но отдельно. Пояснительные надписи налезали на рисунок. Где перёд? Где зад? Благодаря квадратикам-лошадям, нарисованным наверно впереди колесницы, думаю разобраться ещё смог бы. А вот где верх? Где низ? Так и не понял. Хотя вертел свиток усердно. Колёса получились большие и были нарисованы в середине прямоугольника. Как тут разобраться? Своё бессилие показывать не хотел. Поступил проще:

— Всё ясно? Тайный совет окончен! Свободны!

Они уходили, жестикулируя и многозначительно качая головами. Искал на столе, чем бы запустить в них. Но слуги убрали всё добросовестно. Он был пуст. Дождался, пока за ними закрылась дверь, и с диким рёвом бросил несчастный свиток в очаг. Огонь уничтожил моё творение. Подозреваю, это был шедевр абстракционизма. Он, может быть, и затмил бы "чёрный квадрат" Малевича. А если нет? Рисковать не хотелось! Опозорить капитана небесной рати? Это было кощунством! Проще было сжечь. Так и поступил.