Объектный подход - Ароматов Руслан Васильевич. Страница 7

– Красный?

– Диплом-то? Ага. Это, похоже, ему понравилось. Условия для меня нормальные, время свободное остается. Платят тоже неплохо для России. А ты как сюда попал?

– Со мной интересней. Я никуда объяв не давал, меня по-другому нашли. – Я рассказал. – Так что теперь совмещаю. Хотя в принципе с той работы надо уходить. Я вообще-то по жизни лентяй. Но могу работать, если надо заработать на реализацию очередной идеи. Сейчас вот идей особых нет, денег хватает, да мне много и не надо.

– Кроме работы чем занимаешься?

– Да так, всего помаленьку. На велосипеде езжу вот. В горы хожу. Кавказ, Алтай, Памир, Альпы. Немножко спелеология, немножко водный туризм. Заниматься плотнее времени не хватает, да и не собираюсь заниматься профессионально – лень. И делать тогда придется что-то одно, а я так не хочу. Кроме того, дома же комп стоит, соответственно тоже есть что поделать.

– Ну ты даешь! А когда же работать?

– Говорю ведь, что нечасто есть возможность куда-то выбраться. Вот когда учился, времени больше было. Правда, не было денег, но тогда нас это не смущало. Мы тогда полстраны объехали автостопом. – Тут я, конечно, преувеличил территорию, но лишь самую малость.

– У меня во время учебы свободного времени, наоборот, почти не было. Поэтому ни к чему такому экстремальному не пристрастилась. Но зато хожу в бассейн, велосипед вот тоже есть.

– Это здорово. Как-нибудь покатаемся.

– Ага, когда теплее будет. – Саша посмотрела на часы. – Тебе на какой выходить?

– Надо же, уже на следующей. Но если хочешь, могу проводить. – Честно говоря, за сегодня я устал как собака, и еще куда-то идти было в лом, но вежливость требовала, да и продолжить знакомство вне рабочей обстановки я был бы не против.

Саша посмотрела на меня таким оценивающим медицинским взглядом:

– Да брось. Ладно бы, близко было. Это же тебе сейчас с велосипедом вылезать из метро, пять минут идти, а потом обратно на метро. Вижу ведь, уже на ходу засыпаешь. Давай в другой раз. – В общем-то было видно, что она не отшивает, а действительно проявляет заботу.

– Ну как знаешь. Я не люблю навязываться кому бы то ни было. – Я сделал вид, что чуть-чуть обиделся. – До завтра.

Двери открылись.

– А может, иногда лучше быть более настойчивым? – поинтересовалась Саша. – Удачи.

– Может, и лучше, – сказал я с платформы.

Двери закрылись.

Глава 4

Сегодня пробовали взаимодействие костюма и шлема. Паша почему-то нервничал.

– Так, ты давай за комп, будешь отслеживать всю отладочную информацию. – Это мне. – А ты давай на свои приборы. – Это уже Сашке.

Вчера он закончил черновик программы управления костюмом, а у меня была готова утилитка по управлению главными функциями шлема. В том числе он должен был видеть костюм. Но все основные режимы управлялись с консоли. Трехмерное управление изнутри тоже отсутствовало.

Передо мной на мониторе выводилась вся служебная информация. Когда Паша оделся, я запустил тест его железа.

– Как там, нормально тест идет? – Пашин голос раздавался из-под непрозрачного забрала.

– Нормально, кроме, конечно, тех функций, на которых пока заглушки стоят. Так, я запускаю первый режим по плану.

Первым шел тест псевдомышц костюма. Они должны были последовательно сокращаться в определенном порядке и возвращать ноль на консоль при успехе либо код ошибки. Но Паша не зря считался нашим лучшим программистом – ошибок не было.

Потом пробовали более сложные варианты – типа легкого массажа в виде, который мы себе сами представляли. Конечно, Саша помогала, так что получилось, кажется, неплохо. Все работало на удивление стабильно. Оставалось написать такое управление, чтобы медики потом смогли сами программировать костюм.

После начали тестировать шлем. Тут, правда, все оказалось сложнее. Большинство режимов требовали многодневных исследований и наблюдений, причем за разными больными. Поэтому здесь мы могли только написать программу управления для врачей, не более.

Но кое-что оказалось возможным проверить прямо сейчас. В документации говорилось, что при определенных параметрах излучения пациенты могли засыпать, испытывать дискомфорт, страх или, наоборот, приятные ощущения. Так же можно было стимулировать или тормозить деятельность мозга. Или, например, вводить в состояние типа медитации, когда глушится большинство сигналов от организма, но мозг при этом остается активным. Там же указывались и примерные величины этих значений, но только при линейном, а не объемном воздействии. В программе я их пока определил просто как «отрицательные эмоции», «положительные эмоции», «сон», «активность», «тормоз» и «медитация».

Сначала попробовали просто эмоции. Я выбрал пункт отрицательных эмоций. Внешне абсолютно ничего не изменилось.

– Ну как ты там в общем и целом? – спросил я у Паши.

– Блин, непонятно, но хреново. Выключай быстрее. – Я выключил.

– Так, мозговая активность резко увеличилась, выброс адреналина… незначительный, правда… – Саша читала записи показаний своих приборов. – Ну это вы не поймете… В общем, похоже на какие-то эмоции, вероятнее – отрицательные. Либо страх, либо злость, а может, и то и другое.

– Да, точно. Честно говоря, страх помню. Весьма неприятно, а вот злости не помню, может, просто не заметил. – Паша поднял забрало шлема, и я увидел капли пота у него на лице. – Ну вы садисты.

– Ладно, поехали дальше. Запоминай свои ощущения лучше.

Я включил «положительные эмоции».

– Ну как? – спросил я через пару минут.

– Знаешь, снова непонятно, но ничего неприятного не чувствую. Скорее, наоборот. А если напряженность поля поднять? – В его голосе появились просительные нотки.

– Не фиг. Обойдешься. Выше не рискну. Хоть запас еще есть. Нам, главное, принцип проверить. Надеюсь, мы не делаем новый наркотик. Слышишь, ты, испытатель, мы теперь за тобой следить будем, чтобы сам не полез в шлем. На всякий случай. Сашка, что там у нас?

– Да все нормально. Активность почти та же, только пиков меньше гораздо. Ничего опасного нет.

– Хорошо. Работаем дальше. – И я включил «сон».

– Э-э, давай еще этот режим погоняем, – попросил Паша и зевнул. – А что там по плану дальше?

– Не отвлекайся, следи за ощущениями. – Я вопросительно посмотрел на Сашу. Она мне слегка кивнула.

– А-а, кажется, понял, – как-то неуверенно произнес Паша и уснул.

– Слушай, он там спать уже должен по моим приборам, – сказала Сашка.

– Ты угадала, он действительно спит. Ну что, будим?

– Попробуй.

Я врубил режим «активность». Похоже, конфигурация поля изменяется мгновенно. «Надо бы сделать плавные переходы между режимами», – подумал я, когда Паша попытался резко вскочить с кресла, но я успел его удержать.

– С добрым утром! Пока все работает зашибись. – Мне было приятно осознавать, что и у меня что-то получилось.

– Что? А, понял. Да, прикольная штука. Я-то сначала не верил. Долго я спал?

– Минуты четыре. Ладно, будем «тормоз» пробовать. Готов?

– Что-то я побаиваюсь. Ты уверен? А то звучит как-то… неприятно…

– Думаю, ничего страшного. Это должно снижать мозговую активность, насколько я понял. Наверно, это планируется для всяких буйных сумасшедших применять. А тебе только спать захочется, может быть.

Я нажал на кнопку.

– Ну как? – спросил через пару минут. – Какие ощущения?

– Не понял пока. Голова тяжелая какая-то. Как будто давление меняется. – Он вопросительно посмотрел на Сашу.

– С давлением все в порядке. Давай подробнее.

– Вот голова заболела… где-то в районе затылка. Может, ну его на фиг?

– Ладно, вроде что-то работает, но так или не так – непонятно, – констатировал я.

– Почему? Активность действительно снизилась, так что можем считать, что тест пройден. Хватит человека мучить.

– А вот мы его щас вылечим, – сказал я и воткнул режим «медитация».

Ничего не случилось, только Пашка как-то вдруг замолчал и обмяк в кресле.