Закон сильного - Денисенко Ярослав. Страница 13

– Мне показалось или свет стал другим? – нахмурился Угорь.

Я прищурился, мысленно отделяя магический свет от обычного, видимого всеми. И правда, проходя сквозь щиты, он становился зеленоватым, чуть дрожащим.

– Да вот, – признался я, – задумался, дар пробудил. А тут сплошные щиты, чтоб не порушить чего ненароком. Они и сработали.

– Я так гляжу, ты этому не рад?

Задери тебя ящеролюды с твоей проницательностью! Радости в нашем положеньице – просто умереть!

– Ты не понял, Угорь. Здесь магические щиты. Вокруг. Везде. А мы внутри. И я не знаю, как их погасить. Мы заперты.

Глава 3

Вблизи заклинание казалось еще более сложным, чем издалека. Внутри петель плетенки проглядывались тонкие, как волоски, узоры, «отрастающие» от основных нитей, словно листья от стебля. Они смыкались почти вплотную, но при этом не были единым целым.

Кометы! Убью того, кто впервые решил, что плетение кружев – женское занятие. Знал бы, что все так обернется, пошел бы учиться к Лисии. Глядишь, сейчас бы что и понял.

Скрипя суставами, как столетний дед, я разогнулся, поднимаясь с холодного камня. Не знаю, сколько времени я проторчал на коленях перед проклятой плетенкой, но подозреваю, что очень долго. По крайней мере Угорь устал и орать, и ворчать, и метаться, словно запертый в клетке хищник. Я предупредил его, чтобы на всякий случай держался подальше: заклинание, пусть даже защитное, – штука непредсказуемая, так что теперь князь молча сидел в другом конце зала, обреченно вперившись в одну точку, и даже не отреагировал на мое движение.

Прикрыв ладонями слезящиеся от напряжения глаза, я принялся размышлять. Никаких изначально предусмотренных способов выключения щита я не обнаружил. Хоть они наверняка имелись – ведь пробудились же заклинания сами собой, уловив всплеск моего дара. Возможно, существовали какие-то общие на весь зал управляющие плетения, но разыскать их в этом сиянии не стоило и надеяться. Я и один-то щит, перекрывающий лестницу, едва разглядел – до сих пор перед глазами цветная пурга. И вообще, даже если найду, дальше-то с ними что делать?

Если щит нельзя усыпить так, как предполагалось его создателями, остается его разрушить. Вопрос лишь в том, каким образом. По этой штуке швырялись со всей дури боевыми заклинаниями, и она их выдерживала. С моими умениями идея проплавить в камне дырку для нового выхода и то выглядит более здраво… Хотя это тоже без толку. Здесь даже пол защищен, ни единой щели, куда способна просочиться сила.

Интересно, а у местных чародеев раньше подобных случаев не приключалось? Ведь предусмотрели же пробуждение щитов при малейших признаках творимой магии. Не иначе как забрел сюда какой-нибудь горе-ученик да и шарахнул от души, позабыв о защите. После чего и сделали это средство от идиотов. Так неужто не нашлось такого ученика, что застрял в зале, не сумев погасить щиты? Вот в жизни не поверю. По своему опыту говорю: если существует дурацкая ошибка, которую можно совершить, найдется и тот, кто это сделает. Мы со старшими ребятами банды просто диву давались, какие вещи вытворяли новички. Нет, мы тоже порой отличались, но проявляли куда больше изобретательности в плане совершаемых ошибок. У новичков же они повторялись с завидным постоянством.

Стоило мне вспомнить о банде, как вопрос о застрявшем ученике отпал сам собой. Разумеется, его спасал наставник. Приходил, гасил защиту, отвешивал пару хороших затрещин и заставлял повторить позабытый урок сто и один раз.

Может, сюда кто-нибудь и придет. Когда-нибудь. И очень удивится, обнаружив посреди зала наши истлевшие останки…

Так, стоп. То, что плетение выдерживает попадание боевого заклятия, еще ничего не значит. Сеть способна задержать летящий камень, но это не отменяет того, что ее можно просто расплести. Нитка за ниткой, узел за узлом. А ведь точно! Ломать – не строить. Я не могу создать свой узор, так попробуем разобрать чужой! Это атакующие плетения трогать нельзя, а тут щит! Плохо лишь то, что основным орудием труда – магическим даром – я тоже владел из рук вон плохо.

Эх, Чертополох, что ж за звезды тебе светят такие дурацкие, что все, что другие постигают годами, неторопливо и вдумчиво, тебе приходится осваивать на ходу, спасая собственную шкуру? Уверен, если мне когда-нибудь суждено стать… ну, к примеру, великим бойцом, то выглядеть это будет так: меня выдернут из какого-нибудь тихого спокойного местечка, обрядят в доспехи, сунут в руки копье и поставят в первый ряд атакующего войска. Притом что до этого случая копья я в жизни не держал.

– Угорь, – окликнул я окончательно посмурневшего товарища по злоключениям, – я, кажется, готов попробовать. Но все может пойти вразнос, как тогда, на улице. Так что сиди там и не приближайся.

То, что это вряд ли его спасет, я прибавлять не стал. От волнения в голову лезли мысли одна глупее другой. Несколько раз я глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. «В конце концов, – убеждал я себя, – это просто урок. Твой первый урок по магии. Именно так его и воспринимай».

До сих пор мое общение с даром заключалось в том, что я срочно загонял его обратно при малейших признаках пробуждения. Никогда бы не подумал, что позвать его так легко. На лужке я даже не успел запомнить, как все произошло. Напрягался, старался – а потом очнулся среди пожарища. Во время боя и подавно не стоило глазеть по сторонам. А сейчас спешить было некуда. Напротив, излишняя суета могла окончиться плачевно.

Покалывание проснувшейся силы холодило кожу до мурашек. Я чувствовал, как она гуляет по телу, наполняя его до последнего волоска. Мама, хорошо-то как! В отличие от дурного веселья, навеваемого магией извне, внутренняя сила давала ощущение спокойной уверенности. Радость тоже была, но другая. Такая, как приходит после хорошо выполненной работы.

Раньше мне казалось, что пробужденный дар подобен необъезженному коню. Он несет тебя куда попало, все время стараясь сбросить, а твоя главная задача – удержаться. Хоть за хвост ты ему хватайся, но только не упади. Теперь я понял, что в дикого скакуна его превращали мои собственные панические мысли. Не услышат ли чародеи, не натворю ли чего лишнего…

Я осторожно шевельнул пальцами, опасаясь, не сорвутся ли с них потоки магического огня. Ничего не произошло. Очень скоро я уверенно двигался, не боясь потерять контроль над даром. Как, оказывается, все просто, когда тебя не отвлекают!

Несколько раз я гасил и вновь пробуждал силу – она повиновалась, как хорошо выдрессированный пес. Раньше я только и умел, что загонять этого «пса» пинками в конуру, но оказалось, что он вполне способен улечься сам, тихо и не огрызаясь.

Наконец, полностью уверенный в своих возможностях, я опустился на колени перед злополучным щитом, стараясь отыскать свободные петли, с которых можно начать варварство… И тотчас же понял, почему нельзя этого делать.

Фух! Хорошо, что вовремя. Как-то совсем я позабыл, что магия – не шерстяная нитка. Ее в клубок не смотаешь и в угол не забросишь. Даже самый безобидный артефакт способен, испортившись, причинить немало бед. Вся находящаяся в нем сила мгновенно высвобождается, а дальше следует уменьшенный вариант того, что учинил я с улицей. В пределах ближайших шагов десяти. Почему я решил, что со свободным заклинанием будет иначе? Силищи в этом щите уж поболее, чем в безделушке, отгоняющей клопов. И куда-то она должна деться. Хорошо, если просто останется в нитях. А если, лишенные формы, они начнут распадаться? Что тогда?

Так. Только без паники. Решение все равно близко. А что, если… Если не расплетать его вовсе? Просто раздвинуть большие петли, чтобы можно было пролезть? Не исключено, что тоже рванет. Но я чувствовал: ничего более здравого в голову уже не придет.

Я решительно коснулся рукой обжигающе холодных сияющих нитей…

Вот уж не думал, что буду благодарить звезды за то, что в компанию для этой передряги они послали мне именно Угря! Даже Подсолнух на его месте давно потерял бы терпение и принялся дурными шуточками комментировать происходящее. Змейка бы ругалась, утверждая, что у нее все наверняка вышло бы гораздо лучше, и плевать, что в магии она понимает не больше, чем я в изысканной кулинарии. Тай… Она бы раз сто поинтересовалась, в порядке ли я, немало выбивая из равновесия. И вообще, это последний человек, которого я хотел бы тащить с собой в незнакомые подземелья.