Бабочки в жерновах - Астахова Людмила Викторовна. Страница 59
- Жалко, да?
Кат-Охотница подкралась незаметно и бесшумно, со спины, ни шорохом, ни запахом себя не выдав. Лив хмыкнула. Кошатница Кат и привычки имела кошачьи, ничего удивительного.
- Даже не думай, - бросила Овчарка через плечо. – Эвит еще не успел по нам соскучиться, считаешь, ему нужна компания?
- Да ладно, - женщина обошла Стражницу и присела на теплый камень, уютно подобрав ноги. – Я умею проигрывать, Лив, и ждать тоже. А ты?
- Оставь, Кат. Не здесь и не сегодня, - отрезала дама Тенар, но на всякий случай покосилась на собеседницу испытующе – вдруг та изменила привычкам и обзавелась чем-нибудь огнестрельным?
- Ладно, - повторила Охотница и пожала плечами. – Но, если что, учти – я пыталась.
- Хреново ты пыталась, - фыркнула Стражница. – В прошлый раз и то веселее было. А так, камнем по затылку… Банально ведь!
- Но ведь раньше срабатывало, - ветеринарша усмехнулась. – Но нет, так нет. Может, Хилу повезет больше. Или, - она прищурилась и облизнулась самым кончиком языка, - Берту?
- Поглядим, - Лив отвернулась и снова нашла взглядом мурранца. Бледен тот был и нервозен. Еще бы!
- Ты его жалеешь, - Охотница снова прервала мысли Лив своим замечанием. – Жалеешь Чужака! Ты знаешь, я даже в чем-то тебя понимаю. Видный экземпляр! Бывают такие, что, кажется, рука скорее отсохнет, чем поднимется… однако не отсыхала покуда.
- У тебя-то? – Стражница коротко хохотнула. – Рука не понимается? Кого-нибудь другого смеши, Кат.
- Вот и я говорю, что, если действительно надо, рука и поднимется, и опустится. А он – Чужак, пришлый. Беспамятный, безымянный и бессмысленный, как все они. К тому же самец. Лучше б ты девчонку пожалела, а не этого… - и подчеркнула презрение символическим плевком. – Не понимаю!
- А ты хоть разок заведи себе кого-нибудь с… - Лив не договорила, вспыхнув от внезапной злости. – Мужчины, знаешь, не только для того годятся, чтоб твой инструментарий не ржавел!
- Злая ты, - Охотница и не подумала обижаться. – Кстати, ты напомнила! – она покопалась в складках своего одеяния и извлекла небольшую баночку с чем-то, плавающим внутри. – С праздничком, Лив. Это тебе.
- Это… - Овчарка нахмурилась, рассматривая непонятное и плавающее. – Морские и подземные! Вот же дрянь! Это… чьи?
- Перчика, сестрица, Перчика твоего, - хихикнула ветеринарша. – Сувенирчик на память. Такие семенники роскошные были, просто жалость брала удалять! Вот и сберегла для тебя. Это к вопросу о руке, которая все-таки поднимется.
- Да я и не сомневалась, - Лив с зачарованной брезгливостью смотрела на банку, но принимать этот язвительный дар не спешила. – Я предупреждена, Кат.
- Затем и старалась, - Охотница встала и аккуратно поставила подарок на камень. – А Чужака не жалей. Мотыльки всегда летят к лампе, что ж поделать?
- Мотылек? – пробормотала Стражница одними губами, будто пробуя слово на вкус. – Мотылек… Неплохо.
Но Кат уже ушла, а потому не смогла бы это услышать, даже если бы захотела.
Более всего мероприятие напоминало сельский пикник в честь дня рождения дочери старосты. Все давно знакомы, многие друг другу противны, но зато появился отличный предлог выпить и закусить, а также посплетничать и поблудить. Милое, почти домашнее торжество, отличное от других подобных только экзотическим местом проведения. Некрополь – это, пожалуй, даже стильно, в духе моды на легкий налет трагизма.
Кстати, проливчик между Скалой и островом, как оказалось, легко перейти вброд. Поэтому в Бертовых услугах перевозчика никто особо и не нуждался. Лихой контрабандист, знай себе, потягивал из фляги хадрийское вино, занюхивал веточкой цветущего жасмина и… привлекал к себе внимание барышни Раинер. Рыжего наглеца вообще трудно не заметить. Куда ни глянь – везде маячит его туника.
И пламя в черном омуте зрачка, жар, исходящий от тела, полуулыбка, обещающая запретное и желанное…
Ланс, точно конь, ужаленный оводом, затряс головой, отгоняя видение.
«Фантазия разбушевалась?» – спрашивал он себя почти испуганно.
- Тебе плохо, Чужак? Или увидел что-то непотребное? - спросила Лив. – Так вроде бы еще не вечер. Хм… для непотребств рановато.
Она очутилась рядом внезапно. Только–только ходила между склепов, и вот уже тут как тут.
Смутился? Да, это именно то чувство. Так смутился бы любой приличный человек, заглянув в окно чужой спальни.
- И что означает это «ты»? Мы стали немного ближе? Возможно, друзьями? – попытался пошутить Ланс.
Тщетно. Флиртовать у него получалось ничуть не лучше, чем у 12-летнего мальчишки.
- Фу. Прекрати паясничать.
Лив презрительно оттопырила губу, но вовсе не ушла снова прочь от приставалы, а лишь сменила диспозицию рядом с Лансом - взяла его под другую руку.
- Чем я вам всем так насолил, не пойму? То травите, то оскорбляете.
- Никто тебя не оскорбляет, - фыркнула эмиссарша. – Оглядись повнимательнее вокруг…
Археолог последовал совету и осмотрелся. Старая ведьма Тэранс делала вид, что флиртует с доктором Хамнетом, Фрэн играла в карты с госпожой Матэи, и обе отчаянно мухлевали, Кат Нихэль демонстративно гладила кошку, Хил Рэджис умело изображал, будто пьян, а сам спрятал едва пригубленную бутылку в кусты.
Враги, кругом одни враги и недруги! Ну и пусть их! Пусть играют в свои странные игры. А вот наша крошка Верэн снова в опасности!
Вокруг неё назойливым шмелем вился почтмейстер. И даже гудел, как мохнатый любитель клевера.
- Неужели ты откажешься выпить с новым другом, милая Верэн? Всего один глоточек. Для здоровья очень полезно, да-с.
«Ах ты, коварный письмоносец!»
- Не люблю я вина! - отбивалась девчонка от протянутой рюмочки. – Я не люблю…
«Конечно, она же любит одного только Берта Балгайра», - ухмыльнулся Лэйгин.
- А я не откажусь!
Ланс бросился на подмогу с неожиданной для самого себя и для дамы Тенар резвостью. Цапнул рюмку и выпил одним глотком. Эмиссарша опоздала и только успела по рукам шлепнуть пребольно.
- Да ты еще и пьяница!
- Верэн, по законам Вирнэя пить спиртное вам нельзя, - нарочито строго сказал Ланс. – Вас имперская эмиссарша оштрафует.
- Рыцарь! – удовлетворенно молвил Гаральт.
Он отступил на шаг, разглядывая мурранца, как ценитель – картину в галерее.
– А ты еще говорила, мол, «говнюк и эгоист». Где же твой нюх, Овчарка?
Лэйгин не мог поверить: побитый молью чудак-почтмейстер куда-то исчез, вместо него перед ним стоял жестокосердный господин, чьи глаза видели слишком много всякого по-настоящему страшного. Впрочем, все островитяне столь решительно сбросили маски, что любой нормальный человек испугался бы. Для археолога нет ничего нового в том, что обряды бывают страшными, а боги жестокими. Это нормально - для прошлого, и когда исследователя от кровавых ритуалов отделяют тысячелетия, а рядом все сплошь люди-современники, пусть и не слишком цивилизованные. Современники, а не ожившие ископаемые.
- Хорошее вино? – холодно спросил Гаральт у оцепеневшего Ланса.
- Отличное.
- Погорячилась, согласна, - расстроенно шмыгнула носом Лив. – Пожалуй, «безмозглый дурак» - более точный диагноз. Но не окончательный, предупреждаю.
- Тебе виднее, Овчарка.
- Позвольте, господа и дамы, это вы про меня так лестно?
Однако же ни дама, ни господин не удостоили археолога даже мимолетного взгляда. Зато как горячо они посмотрели друг на друга. Почти до дымящихся дырок.
«О, Великая Мельница! Я ревную? Нет! Нет?»
На Эспите мудрено не запутаться в собственных чувствах. Здесь все с ног на голову поставлено.
- Я ведь не отступлюсь, Писарь, - сдержанно пригрозила Лив.
- И не сомневался никогда. Но и мы на попятную не пойдем, не рассчитывай.
Но Ланса Лэйгина они не видели в упор, будто тот стал прозрачным. И эти двое смотрят сквозь него на просвет, как через бокал тонкого стекла. А что? Аналогия вполне уместна, и даже вино внутри. Которое, кстати, почти сразу ударило в голову, мысли тут же разлетелись. Точно бабочки. Но самое главное - он помнил.